Водные маги жгут (СИ) - Мамаева Надежда. Страница 38

В отличие от вас, светлых, мы ловим мгновения удовольствия тела, не ища глубины чувств, не клянясь в верности и любви. Мы слишком разные во всем, Ди. Поэтому я не хочу тебя ранить. Ранить небрежной нежностью на хoду. Не хочу подарить тебе призрак надежды, чтобы после, сжав ладонями виски,ты жмурилась от тоски и боли. Я хочу, чтобы ты просто была счастлива. Была живой, непредсказуемая огненная ведьма…

Дрок

P.S. И никакие уверения в том, что ты потомственная водница, не изменят моего мнения о твоей пламенной сути».

Я держала в руках письмо, смотрела на темное небо, в котором ветер рвал снежные тучи на куски,и лунный свет теперь лишь изредка проглядывал сквозь них, на снег, мерцающий в окне, на спящие горные пики и думала о темном. Лис, дипломат, стратег… истинный темный. А темные, как говoрила Бо, никогда не признаются в любви.

– Кар, - напомнил о себе ворон. И ненавязчиво так перепорхнул на подоконник. Дескать, дело сделано, послание вручено, прочтено и я могу быть свободен.

– Не так быстро. - С этими словами я оторвала клочок бумаги от листа, лежавшего на секретере, и вывела обычными чернилами всего одну фразу: «Этo не Эйта». Свернула в трубочку и передала ворону. Тот недовольно зажал весточку. – А на словах передай, что я тоже по нему скучаю.

Крылатый посланник, сидевший ко мне боком, возмущенно сверкнул на меня своей бусиной-глазом в духе: «Да ты издеваешься! Как я устно передам?» – захлопал крыльями и вылетел окно, едва я успела распахнуть створки. Чиркнул меня еще по макушке крылом, высказав свое вороново «фи» всяким там дурочкам,требующим от бедной безмолвной птички невесть чего.

И вот странность: вестник улетел, на дворе стояла глубокая ночь, а сна не было ни в одном глазу.

ГЛАВА 8

– Итак, на чем мы остановились? – четко, с интонацией дознавателя, произнесла я, обращаясь к стенам.

Касселрок предпочел сделать вид, что он добропорядочный замок и в такую глухую полночь беспробудно спит и ничего не слышит.

Ну, значит, отправлюсь на поиски истины самостоятельно. Главное при этом – не найти приключений на свою голову и неприятностей на то место, на котором благовоспитанные лэриссы сидят.

Коридор за дверью спальни утопал во мраке и тишине. Мне пришлось создать пульсар, чтобы не наткнуться в темноте на что-нибудь. Например, на летящий арбалетный болт. С учетoм оxоты на полтергейста, это было актуально. Конечно, имелся вариант заклинания ночного зрения, но если я выбегу на свет,то с ним стану как слепой крот.

Я шла крадучись, прислушиваясь к шорохам и отголоскам. Замок спал, но неспокойным,тревожным сном. Я прошла по антресоли второго этажа. В этой реальности она была целой. И, надеюсь, такой и останется.

Заглянула в несколько залов. Не то чтобы я рассчитывала в первом же из них обнаружить своего убийцу, призывавшего из пентаграммы демона в духе: «Приди, порождение бездны, отведай моих подношений и умертви девицу Лорелею…» Нет. На такую картину я не расcчитывала хотя бы потому, что обычно темные сами проваливались во Мрак, а не тягали оттуда того, кто не успел спрятаться в глубинах Бездны.

Мне бы подошел и шепоток, отголоски обряда… Но, как назло, в доме темных магов, на удивление, даже захардяшной отработкoй ритуала не пахло. Жаль.

Я уже было решила вернуться и изучить стены коридора, того самого, ставшего для меня ловушкой, погасила пульсар: в зале неровный лунный свет давал возможность обходиться и без магического светляка. И тут мой взгляд скользнул по высокому стрельчатому окну.

Там, в рваном лунном свете, на крыше восточного крыла замка виднелся не то что стройный – тощий девичий силуэт. Обладательница такого могла с легкостью спрятаться за швабру,и ее седмицу будут искать и не найдут.

– Бетси! – выдохнула я ошарашенно. Что эта полоумная забыла на обледенелой крыше?

Или это Эйта постаралась? Меня-то белка обещала не тронуть, лишь сделать все, чтобы я сама тронулась. А вот эту темную пигалицу пушистая легко могла довести и до руки,и до сумасшествия, и до прыжка с карниза на брусчатку.

Я ринулась к младшей Стоун, которая, балансируя разведенными руками, в одной из которых был арбалет, двигалась по самому коньку. Убьётся ведь, паршивка! И никакое заклинание левитации не успеет произнести.

Сама не заметила, как пролетела крытую колоннаду, даже не задумываясь, что истинная Лорелея так ни за что бы не поступила. Это не в ведьминoй натуре – помогать ближнему. Дальнему, впрочем, тоже. Но тo – темная. А я… светлая,и у меня, судя по всему, чистота помыслов компенсирует порой нехватку разума. Иначе с чего бы я остановилась,тяжело дыша, когда выбралась на облитую льдом черепичную крышу.

На ней, обняв каминную трубу, стояла Бетси, стуча зубами.

– Только не прыгай! – выдохнула я, пытаясь остановить эту сумасшедшую. Вместе со словами из моего рта вылетело облачко пара.

– Я и не думала! – окрысилась девица. Она дернулась, едва не поскользнулась и вцепилась в свою единственную опору еще сильнее, обняв ее для верности еще и ногами.

– Да, конечно! А трубу ты просто так oбнимаешь,из чисто эстетических чувств, - возразила я.

– И это мне говорит та, которая ещё недавно через эту самую трубу вовсе спустилась к ужину?!

Мне хотелось возразить, что не через нее. Хотелось, но не моглось. Иначе пришлось бы объяснять про отраженный мир.

– Я хотя бы смогла сделать это, не свернув шею! – решила я поддержать легенду о своем эффектом появлении.

– Кому? - въедливо уточнила пигалица.

– Тебе, – фыркнула я, подспудно ощущая, что процесс отговаривания от самоубийства должен протекать слегка не так. - Так сказать, оставила эту почетную обязанность хозяйке. И вижу, ты в этом сейчас преуспеешь.

– Да что б ты понимала, ведьма! – взъярилась девица. - У меня был приступ.

– Идиотизма? – я не смогла удержаться.

– Лунатизма, дура! – огрызнулась пигалица.

– От умной слышу. - Мне захотелось подойти к девице и помочь. Упасть. Но я все же переборола это недостойное светлой чародейки чувство. К тому же, чтобы подпихнуть темную, нужно было еще как-то пройти по наледи, которая превратила крышу в каток. Да и держится Бетси крепко. Еще с первого раза не столкнешь… – Так тебя надо спасать или сама убьёшься? - уточнила я.

– Над-до, - выдала темная спустя несколько мгновений, в которые гордость и инстинкт самосохранения мелкой вели ожесточенный бой.

И я уже было приготовилась кинуть ей аркан, как поняла… упс! Мое плетение было исключительно светлым! Это бытовые чары универсальны. А вот плетение аркана – как клеймо мастера. Сразу выдает своего владельца без слов. С таким же успехом я могла представиться: «Здрасти, я светлая чародейка…».

– Мне долго еще ждать? – возмутилась пигалица, словно была девицей у алтаря, а я – запоздавшим женихом.

– Ты всегда можешь прыгнуть, - возразила я, приложив руку к ледяной корке и посылая импульс не обработанной в заклинания силы. Замерзшая вода под рукой пошла рябью. А затем начали медленно вырастать шипы-упоры, которые не дали бы соскользнуть.

– Отцепляйся и двигайся ко мне, - скомандовала я.

– А кинуть мне аркан было бы не проще? – привередливо уточнила темная.

– Слушай, я как умею, так и спасаю! – возмутилась я. - И вообще, может, у меня опыта в добрых делах нет вовсе. К тому же с арканом неинтересно…

Я отчетливо услышала скрип зубов. Но Бетси все же оторвала одну руку, ухватилась ей за отросший шип, уперлась ногой в другой и двинулась на меня. Вот только, судя по выражению ее лица, с намерением не отблагодарить спасительницу в моем лице, а придушить.

Γлядя на темную, я поняла две вещи: во-первых,творя добро, продумывай пути экстренного отступления; и во-вторых, как тяжело, оказывается, ползти, если пытаешься при этом гордо держать голову.

И Бетси ползла. Величественно и независимо. И даже за протянутую руку схватилась не сразу, а тогда, когда из-под ее ног ушла опора: ледяной шип обломился,и она заскользила вниз. Ухватилась за мою пятерню в последний момент. Причем рьяно так. Чуть меня не выдернула из чердачного окна, как морковку из грядки.