Совок. Вперёд в СССР (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 48

Вскоре поезд уносил меня обратно в Ленинград. Я сидел на верхней полке в купейном вагоне, скрестив ноги, и размышлял. Меня не волновало особо письмо товарищу Сталину, там я основное указал, и если не будут приняты меры, то тут уже не моя вина, скинул камень с души и спокоен. Беспокоило меня взросление этого тела. Ну да, я ещё в больнице понял, что парень повзрослел, одеяло дыбом стояло. Это не всё, я сам не бабник особо, и не сексуальный маньяк, но размер дружка Демида удивил, у меня такого ещё ни в одной из жизней не было. Новый опыт в жизни. Партнёрш будет тяжело подбирать. А, вазелин поможет, ха-ха. Это я к чему, в первый же день в школе я увидел учительницу русского языка, и взгляда отвести не мог. Блондинка зеленоглазая, с копной волос до лопаток, с точёной миниатюрной фигуркой, которую пытались испортить плохо пошитым костюмом, но фигурка выигрывала. Когда та в коридоре наклонилась поднять упавший журнал и юбка наткнувшись обрисовала ягодицы, то все мои эротические сны касались только меня и моей учительницы русского языка. Даже сейчас от одной мысли о ней у меня взрыв гормонов. Пришлось пересесть, чтобы не видно было вздыбленные гормоны. Чёртов возраст. Однако подкатить к ней я и не пытался. С первого взгляда ясно что пошлёт, и будет права. Может и к родителям заявится, чтобы те повлияли на меня. Я собрал информацию по ней. Это её первый учебный год, молодая совсем, двадцать один год. Мужа или парня нет, живёт в общежитии, и там треть наших учителей с семьями проживают. Сама из деревни под Псковом, родители там же живут.

Чёрт, не думать о ней, не думать. Вернусь лучше к письму товарищу Сталину. Писал я от имени женщины, описывая что была женой архитектора в Москве, имела двух детей, умерла от рака, и вдруг осознала себя в теле девушки почти на тридцать лет в прошлом, и ещё не было страшной войны. Я описал итоги войны с финнами, благо якобы та читала книгу по ней перед смертью, не знаю ложь или правда, но что читала, основное, дала. Потом как началась война с немцами, основные битвы что были на слуху, победы и поражения, потери, результаты войны, послевоенная жизнь, смерть Сталина, как Хрущёв распоряжался в Кремле и товарища Сталина по его приказу вынесли из Мавзолея. О культе личности написал. Хрущёв мне никогда не нравился. Корейская война, тоже была кратко описана, и как нам угрожали американцы ядерной бомбой, пока у нас своя не появилась. В общем, до семьдесят шестого года всё описал, до своей гибели. Также дал несколько проверочной информации. Что случится за этот год, и выдал шесть схронов, довольно солидных. Мол, муж архитектор, рассказывал о них, как и где нашли, я и слышала, пусть ценности пустят на благое дело. Просила не искать меня, мол, нашла себе мужа и уезжаю вглубь станы, в края, до которых немцы не дойдут. Да, по Ленинграду описал подробнее, и практически полностью скопировал дневник Тани из блокадного Ленинграда, вы удивитесь, но эта девочка учится во втором классе моей школы, я её не раз видел. Светлая и добрая девочка. О нападении японцев на американскую базу в Тихом океане и их итоги, тоже расписал, если догадаются помочь японцам, молодцы. Потому как о Холодной войне я как раз много подробностей дал и там ненависть к американцам в каждом слове сквозит. Ну и на двух последних листах написал слова песен по скорой войне, это были: «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа». «Эх, дороги». «На безымянной высоте». «Последний бой». «Тёмная ночь» и «Дорогая моя столица». При этом извиняясь что помню только эти песни. Я не знаю, когда они написаны, но надеюсь, что они тоже помогут в нашей победе.

Эти песни я несколько дней вспоминал, я может петь и не умею, но слушаю с удовольствием, и пластинок у меня хватало. Стоит отметить что у меня пол листа свободных остались, где последняя песня написана, и я как бы второпях, вспомнив, написал, как в Западных областях предатели стреляли в наших и как дезертировали те, кто был призван из этих областей. Мол, муж, который у меня воевал, четыре боевых ордена и два ранения, военным инженером был, ворчал что их всех надо было в строительные батальоны направить и оружия не давать. Тогда не было бы такой беды. В некоторых украинских и литовских города, когда немцы входили в них, наши части уже были уничтожены такими предателями. Вот и просила покарать их. Вот теперь всё.

Постарался конечно написать, как боявшаяся за свою судьбу переселенка, написала, что знала, сумбурно, но главное нужная информация подана, теперь будем посмотреть, как отреагируют. Фамилию Тани и где она училась написал, если ею заинтересуются, то скорее всего просто опросят, значит дошло письмо. Девочке ничего не будет, так что я не переживал за неё. Так до вечера и размышлял как строить жизнь дальше. Знаете, вот честно скажу, мне спокойнее, когда был детдомовским, отвечаешь только за себя, а тут две сестрички и их мама. Вон, я уже почти месяц с ними живу, девчат уже родными считаю, а маму их особо нет. Так, дальний родственник, не более. Да и та на сына особо внимания не обращала. Демид её разочарование, не сделать ему музыкальной карьеры. Однако мама всё же, заботится и присматривает.

Приехал я ночью, в три утра, поезд тоже скоростным был. Добрался пешком до дома, едва спать успел лечь, не разбудив никого, как уже встать. Моё появление удивило семью, сказал, что ночью пришёл, мол, закончили работу, а дальше собрался и в школу.

Учёба шла ровно, сидел я с одноклассницей. Демид учится не любил, на тройках сидел, списывал у соседки по парте, та твёрдая хорошистка, пришлось постепенно выправлять, радуя учителей, что хронический троечник за ум взялся. Сразу пятёрки хватать я не хотел, внимание привлеку, переходил в хорошисты. На четвёрки. Я почитывал учебники, знакомясь с ними, разбираясь в чём разница в обучении, когда между ними двадцать лет. Видел, разница есть. Через двадцать лет учебного материала больше давать будут, и наличный переработают и усилят. Наука не стоит на месте. Таня не пришла в школу на четвёртый день, с моего возвращения из Москвы, я отслеживал это. Появилась она только через три дня, сияя. Таня видела самого товарища Сталина. Она в Москве побывала, самолётом туда отвезли с мамой, и обратно. Я не знаю зачем ему это было нужно, видимо пробили строчки из дневника Тани, там любой не сможет остаться спокойным, и пожелал лично поговорить со школьницей. И да, я читал этот дневник, любой русский, нормальный русский что чтит историю своей страны, читал его. Чтобы помнить. По школе начал ходить дядечка из РОНО, как его представили, но по цепкому взгляду было ясно что из конторы. Товарищ Берия, которого тоже наверняка посветили в содержимое письма, не спит. Я же старался не отсвечивать, участвовал во всех праздниках, помогал классному учителю, у меня и тут это мужчина, помогал сестричкам с уроками. Для них поначалу это было дико. Демид на них особо внимания не обращал, мелочь что под ногами путается, мог и пнуть, но я говорил Маргарите Ивановне, что собираюсь меняться и стать достойным членом общества, и вот становлюсь. В прочем, сестричек такие изменения радуют, так что они обе очень даже не возражают. Ну а каждое воскресенье я тратил на поиски, работая по чердакам с утра о вечера.

Пролетели март, апрель, где мы отметили моё день рождения. Война закончилась, с теми итогами что я описывал в письме. Тут правительство или делать ничего не хотело, или решило проверить будет совпадение или нет. Однако движения в высшем командовании армии были заметны. Одних снимали, других ставили. В остальном всё как и прежде. Как война закончилась и отменили боевую службу на флоте, отец Демида стал часто быть дома, но не всегда, служба есть служба. Семьи моряков привычны к этому. Я был пятым учеником в классе, кому исполнилось четырнадцать лет до окончания шестого класса, и мы уже могли подавать заявление о вступлении в комсомол. Однако голосованием всего класса было принято решение, что весь класс подаст это заявление в начале следующего учебного года, ну кроме двух учениц и одного ученика у которых дни рождения осенью. Все в месте, чтобы никому обидно не было. Вот и сообщили о решении класса комсоргу. Тот это воспринял как должное, сделав запись в журнале. Хмырь этот из комитета, что всё вынюхивал, пробыл в школе три месяца, пока его не отозвали. В школе я учился как все, внимания не привлекал, хотя и выбился в твёрдые хорошисты, ни одной тройки, так и закончил шестой класс, сдав экзамены. Маргарита Ивановна очень радовалась. А так не было бы у меня личной жизни, но я всё же нашёл как решить свою проблему. Я человек взрослый и мне нужна женщина, не смотрите что мне физически четырнадцать лет, тогда ещё тринадцать было. Я хочу, и это решающий фактор. А когда я что-то желаю, то не советую вставать у меня на пути. Северная столица культурный город, и тут были содержанки. Да-да, эти дамы не хотели и не любили работать, желали отдыхать, по ресторанам и театрам, напомню, что это культурный город, и продавали себя. Не проститутки, просто жили за счёт обеспеченных горожан, что и содержали их. Я отбил Мишель, в быту Марию, у капитана второго ранга. Отбил банально, сообщив о любовнице его законной супруге, так что тот исчез с горизонта Мишель, и вышел вперёд я. Прямо сказал, готов спонсировать, откуда деньги не твоё дело. Та назвала таксу, с интересом изучив меня с ног до головы. И всё, согласился на сумму, хотя она в месяц выходила не хилая. Я оплачивал той жизнь, и спокойно ходил к ней. В двухкомнатную квартиру в соседнем доме. Мишель получила её в подарок одного из своих прошлых любовников. Одно из условий нашего соглашения, никаких других мужчин. Сама Мишель была очень похожа на актрису из сериала, кажется Маргоша называется. Не смотрел, но рекламу видел. Потом месяц бегал к ней чуть ли не каждый день, сбрасывал напряжение, и получилось, Мишель честно отрабатывала, теперь я на русичку спокойно смотрю, а не готов её тут же на учительском столе разложить. Кстати, похоже та замечала мои горячие взгляды и старалась быть со мной поменьше. Боялась.