Оборотень (СИ) - Йонг Шарлотта. Страница 82

Может, я еще напишу ему, если тот добрый ангел, о котором вы говорите, поддержит меня.

– Сделайте это! Я уверена, это доставит ему большую радость, и он простит вас. Он много изменился с тех пор.

– Теперь нужно соблюдать осторожность. Я вижу овец и, следовательно, должен быть пастух, и я не желаю, чтобы он заметил нас или мог показать, куда мы направились. Хорошо, что жители острова Вайта не рано встают.

Глава ХХХIII

ЖИЗНЬ ЗА ЖИЗНЬ

Они продолжали свой путь больше в молчании, избегая деревень, но когда уже настало утро и им приходилось проезжать более населенные места, они не могли избежать встречи с поселянами, идущими на работу и смотревшими в изумлении на черное лицо Ганса. Солнце уже было высоко, когда они добрались до перекрестка дороги, в конце которой за изгородями виднелись массивные башни замка Кэрнсбрук, а другой поворот от неё вел в Паркгорст. Они остановились на минуту, и Анна стала упрашивать своего провожатого, чтобы он оставил ее ехать дальше одну, когда они услышали позади шум копыт скачущих лошадей. Перегрин оглянулся.

– А! – воскликнул он. – Спешите, как только можете, в замок. Вам не грозит опасность. Я задержу их. Поезжайте же, говорю я.

И в то время, как несколько всадников показались в конце дороги, он ткнул концом своей шпаги пони, который понесся во весь опор, так что Анна не в состоянии была удержать его, и через несколько секунд еще ускорил бег, испуганный выстрелами и шумом, раздавшимися позади.

В этот момент Анна почувствовала, сама не понимая причины, жгучую боль в левой руке, и тотчас после этого лошадь повернула за угол и остановилась посреди целой группы всадников, выезжавших навстречу из замка.

– На помощь! На помощь! – кричала Анна. – Туда!

Нападения разбойничьих шаек были обыкновенным явлением в это время, хотя не в восемь утра и не так близко от крепости, но всадники, слышавшие уже выстрелы, поскакали вперед. Анна вряд ли могла бы повернуть своего пони, но он последовал за другими лошадьми, и через несколько секунд она очутилась посреди сцены, полной смятения. Перегрин боролся с Берфордом, стараясь стащить его с лошади. Наконец оба повалились на землю, и в то время, как подъезжала партия из замка, послышался еще выстрел и два всадника, показавшиеся в конце дороги, повернули и быстро поскакали назад.

– Догоняйте их! Раздался повелительный голос. – Что это тут? – Две боровшиеся перед тем фигуры несколько моментов лежали неподвижно; когда их растащили, Перегрин поднялся первый, кровь струилась по его груди и из руки.

– Сэр, – сказал он, – я Перегрин Окшот, за убийство которого молодой Арчфильд приговорен к смертной казни. Судья может снять с меня допрос, пока я еще в силах, и еще не поздно спасти его.

Тут Анна услышала голос, воскликнувший:

– Окшот! Что такое… да это м-рис Вудфорд! Как она попала сюда? – и она узнала сэра Эдмонда Нотли. Но Перегрин отвечал ему:

– Я похитил ее в надежде обвенчаться с ней, но это оказалось невозможным, и я доставил ее сюда невредимою и с честью.

– Сэр! Сэр, он был чрезвычайно добр ко мне. Умоляю вас, позаботьтесь о нем.

– Пусть его отнесут в замок, – сказал начальник отряда, высокий человек, до того загорелый, что лицо его казалось огненно-красного цвета. – Жив ли другой?

– Только оглушен, милорд, кажется, но рана слабая, – отвечал один из офицеров, – но бедный негр убит наповал.

– Бедный Ганс! Пожалуй, это к лучшему, – проговорил слабым голосом Перегрин в то время, как его подымали.

Потом он прибавил испуганным голосом: – Пособите скорей леди, она ранена.

– Это ничего – воскликнула Анна. – О! м-р Окшот, как ужасно все это кончилось!

– Милорд, эта молодая девица, о которой я вам уже – невеста бедного молодого Арчфильда, – Эдмонд Нотли.

Лорд Кутс (это был действительно любимец Вильгельма – Саламандра) приветствовал ее, сняв свою шляпу с перьями; заметив кровь на руке Анны, он пригласил ее в замок, где за ней будет ухаживать жена коменданта. Тем временем Анна почувствовала сильную боль и рада была помощи сэра Эдмонда, который слез со своей лошади и шел, поддерживая ее, около пони, между тем как она вкратце познакомила его со всем случившимся. Благодаря буре всякое сообщение с противоположным берегом прекратилось, так что он ничего не знал о её похищении и о судьбе, постигшей м-ра Феллоуса. Он только что выехал вместе с лордом Кутсом, чтобы присоединиться к королю в предстоящих военных действиях, и они должны были сообщить ему о деле Арчфильда. Анна, со своей стороны, передала ему все, что могла, не нарушая своего обета, но почувствовала теперь такую слабость и головокружение, что даже опасалась сказать что-нибудь лишнее. Когда они проехали под аркою главных ворот замка, она уже едва могла говорить; ее подняли с лошади у дверей дома, и отнесли в комнату супруги коменданта, м-рис Дедли, которая окружила ее всякими попечениями; вслед за тем явился и хирург, состоявший при свите.

– О, – воскликнула она, увидя его, – вам прежде следует помочь м-ру Окшоту.

Хирург объяснил ей, что м-р Окшот не допустит его к себе до тех пор, пока не сделает и не подпишет своего показания.

Анна дала перевязать свою рану, к счастью, оказавшуюся неопасной – были задеты только мягкие части и кость не была повреждена. И хирург, и м-рис Дедли уговаривали ее лечь немедленно в постель, но она еще не решалась на это ввиду того, что могла понадобиться; и действительно, вслед за тем у дверей постучался и просил позволения войти сэр Эдмонд Нотли.

– Лорд Кутс очень желает переговорить с вами, если только вы в силах, – сказал он. – Другой раненый пришел в себя и показывает, что Окшот есть тот самый Пильпиньон, который участвовал в заговоре Баркли, и что, кроме того, он предводитель Черной шайки, о которой мы столько слышали.

– Предатель! – воскликнула она. – Бедный м-р Окшот решился не выдавать его. В каком он состоянии?

– Теперь с ним хирург. Мы послали еще за другим в Портсмут, но надежды мало. Он дал показание с большим мужеством, несмотря на страдания, только благодаря невероятному усилию воли, так что он совершенно очистил от всякого подозрения Арчфильда и сам подписал все это; после того он лишился чувств, и я даже подумал, что он умер, хотя ему предстоит еще новый допрос. Можете вы войти в залу, или я приведу лорда Кутса сюда?

Анна решилась выйти, хотя ей было очень трудно, и ее все время поддерживал сэр Эдмонд.

Лорд Кутс встретил ее с большою вежливостью, расспрашивал о ее ране и очень сожалел, что ему пришлось потревожить ее; показания ее чрезвычайно важны, и он просил ее рассказать обо всем случившемся.

В кратких словах, как только могла, она сообщила ему о своем похищении и путешествии.

Куда ее привезли?

Она остановилась в затруднении.

– Я обещала м-ру Окшоту, ради других…

– Вам нечего стесняться на этот счет, – сказал лорд Кутс. – Берфорд, в надежде получить прощение, рассказал все.

– Да, – прибавил сэр Эдмонд, – и бедный Окшот в конце допроса проговорил с большим трудом: – «Передайте ей… не нужно скрывать ничего. Все пропало».

После того Анна отвечала на все предложенные ей вопросы; ее задержали недолго из сочувствия к ее слабости, а также потому, что лорд Кутс спешил воспользоваться отливом, чтобы сесть на ожидавший его корабль.

Через несколько часов Арчфильд мог быть освобожден. Анне страшно хотелось сопровождать сэра Эдмон да в его поездке, но она не могла сесть на лошадь, и только бы задержала его. Сэр Эдмонд сказал ей в утешение, что или его жена тотчас же приедет за ней, чтобы перевезти ее в Паркгорст, или приедет ее дядя.

Пока она оставалась гостьей майора Дедли, коменданта замка, и его жены. Майор, хотя и суровый человек, чрезвычайно внимателен к ней.

Будучи сам вигом, майор Дедли хорошо знал семейство Окшота и желал распространить свое гостеприимство и на несчастного Перегрина. Губернатор, также предубежденный в его пользу, сказал, что пока нет надобности обращаться с ним, как с арестантом, и чтобы ему оказали всякое внимание, – как, видимо, умирающему человеку, Берфорд, вместе с арестованным с ним товарищем, были отправлены в кандалах в Винчестерскую тюрьму. До этого возвратилась партия солдат, посланных для розысков в Трещину; но они никого там не нашли: Баркли удалось бежать.