Нет места под звездами (СИ) - Кос Анни. Страница 71

Лид остановился, развернулся, обеими руками коснулся ее лица, всматриваясь в серо-зеленые глаза.

— Да будет дорога твоя светла. Я желаю, чтобы в конце пути ты обрела то, что ищешь.

Она положила свои руки поверх его и твердо ответила:

— Так и будет, брат. Иначе просто не может быть.

***

Песнь Лида» или «Обращение к сестре» (подарок от талантливого автора и верного читателя Татьяны Кононовой. Спасибо за возможность дополнить историю этой великолепной поэмой!)

Ветер замер на переправе, Степи пахнут дыханьем лета

,Мы с тобою оба неправы — Посиди со мной до рассвета.

Расскажи мне, как звёзды плачут, Как мы ищем под ними место.

Люди сильные слёз не прячут, Но для слёз нам всегда есть место.

Мы простились в августе ночью, Звёзды с неба нам вслед глядели

,Не расставив на i все точки, Мы все выросли, улетели.

Терпко пахло железом, кровью, На лице твоём — след от сажи,

Я боюсь за тебя, не скрою, Только это уже не важно.

Меч в руках твоих был послушен, Стрелы сыпались острым градом,

И тебе здесь никто не нужен, Умереть ты была бы рада.

Тьма, Огонь твоим стали долгом, Как ты выросла, изменилась…

Я не видел тебя так долго, Уж четвёртое солнце сменилось.

Ты пришла за мной лунной ночью, Меж мирами меня отыскала.

Наши жизни стали короче, Но и вечности будет мало.

Позови меня на рассвете Помнишь, в юности так молчали,

Прислонившись друг к другу?.. Дети! Миновали тогда печали.

Пусть года мчатся вдаль! Решали Мы всегда вспоминать и это:

Ветер замер на перевале, Степи пахнут дыханьем лета…

47. Возвращение

В Миату летели, точно на крыльях. С собой взяли сменных лошадей и двигались так быстро, как могли. Йорунн все время поторапливала отряд, не позволяя задерживаться даже на ночной отдых больше, чем это было остро необходимо.

В качестве дороги выбрали заброшенный тракт в предгорьях. Он оказался сильно поврежден и часто терялся среди трав и россыпей камней, но все равно оставался самым коротким путем к южным перевалам герцогства.

В какой-то момент Ульф Ньорд почти взмолился о пощаде, понимая, что всадники и кони слишком устали от подобного темпа. Однако Йорунн оказалась непреклонна, единственного ее взгляда хватило, чтобы слова застряли у Черного Волка в горле. Желания возразить не нашлось больше ни у кого. Впрочем, в тот вечер привал сделали раньше, да и встали не до рассвета, а когда утреннее солнце уже вынырнуло из туманов

Перед выездом Йорунн обошла всех своих спутников, прикасаясь и к людям, и к скакунам. Тт ее ладоней исходили ощутимое тепло и чуть заметный свет. Всадники и кони приободрились, усталость отступила, и дневной путь показался не таким уж выматывающим. Ульф облегченно вздохнул, в который раз удивляясь тому, на что способен Огонь в умелых руках. Он от всей души надеялся, что самой Йорунн хватит сил до конца путешествия.

С каждым днем дочь Канита волновалась все сильнее. Если в начале пути она еще пыталась шутить и рассказывать истории о жизни в степи, то теперь бросала тревожные взгляды на горные вершины. Пару раз даже сбилась с шага и вовсе останавливалась, замирая и уходя вглубь своих ощущений. Ульф боялся думать о том, что могло быть причиной таких резких изменений, и мысленно проклинал Сабира и его магов.

У начала подъема на южных границах Миаты Черный Волк, наконец, ощутил ту же тревогу, что и Йорунн, а когда поднялись к седловине, волнение уже снедало всех в отряде. Дорогу, на которую даже быстрейшим гонцам требовалось не менее двенадцати, а то и четырнадцати дней, отряд Йорунн преодолел за восемь.

В Эльтре их встретили почти с ликованием. Люди были искренне рады вновь увидеть Йорунн, а возвращение Ульфа принесло облегчение очень и очень многим.

Впрочем, новости о делах в империи оказались не из приятных. За минувшую луну на герцогство было совершено еще четыре крупные атаки, и все — в глубине долины, а не на границах. Число погибших пугало, и даже то, что всех магов удалось найти и предать казни, ничего не меняло. Все, кто мог, спешно отправились на север, ближе к Кинна-Тиате, там пока было спокойно.

Ульф с досадой отметил, что Сабир остался верен своим принципам. Его людям вход в Кинна-Тиате был закрыт, однако император прекрасно знал, что не оказать помощь тем, кто лишился крова, город не мог. Скрепя сердце, Хальвард дал позволение открыть ворота. Простые люди с под руководством городской стражи спешно разбили походные палатки, в которых разместили беженцев, однако в столицу по прежнему не пускали посторонних.

Теневой Храм, водопад Хеакк-Нуанн, да и обитель Семиликой могли стать источником огромной силы для демонов, если бы им удалось пробраться туда. Рисковать так было бы безумием, и хотя город охраняли не только люди, но и магия, напитавшая стены, вплетенная в камень мостовых, в ворота и переходы, от предательства и человеческой подлости защиты не существовало. Кинна-Тиате следовало сохранить любой ценой.

Гнев герцога Недоре тяжелым ударом обрушился на Золотые Земли. Семь дней назад Хальвард возглавил войска и выступил на Дармсуд. Первый бой с армией императора произошел на склонах гор немного западнее Нисса-Шин и закончился страшными разрушениями. Выпущенная на волю магия крушила и уничтожала все, до чего могла дотянуться.

Те, кто видел сражение своими глазами, бледнели и умолкали, не желая рассказывать о произошедшем. Однако в том, кто одержал победу, сомнений не было — войска Хальварда черной лавиной сорвались с гор на равнины и теперь медленно, но неустанно, пробирались к столице империи, вынуждая армию Сабира отступать шаг за шагом.

— Мы должны догнать его, — высказала общую мысль Йорунн. — Правителю суждено войти в Дармсуд, а нам — помочь ему в этом всеми силами.

И снова бешеная скачка без отдыха…

Магию Хальварда Йорунн уловила, как только миновали Нисса-Шин. Ее прикосновение теперь показалось не давящим, как прежде, а скорее обыденным, привычным и невозможно правильным, словно две разъединенные части вновь стали одним целым. Тьма внутри отозвалась радостно, потянулась навстречу правителю, приветствуя его невидимой улыбкой.

“Как я раньше могла жить без этого? — удивлялась Йорунн. — Осталось совсем немного. Я уже рядом”. Возможно, ей показалось, но сила отозвалась ласковым прикосновением, теплыми объятиями, едва уловимым дыханием. Это продолжалось лишь миг, но Йорунн надеялась, что это — его ответ.

Дорога закончилась как-то резко. Сгущались вечерние сумерки, после очередного поворота показались в небе полосы дыма, вскоре отряд рассмотрел вдали огни лагеря, разбитого прямо посреди поля, а еще через несколько десятков шагов их приветствовали дозорные.

Ульф первый соскочил на землю, но спешить дальше не стал.

— Иди сама. Думается мне, вам есть о чем поговорить вдвоем. Один вечер и одна ночь ничего не изменят, я подожду рассвета. Впрочем, если понадоблюсь — найдете сами.

Йорунн не чувствовала ног, не ощущала своих шагов, да и не была уверена, что помнит, как дышать. Вокруг царила обычная походная суета, люди, уставшие за день, были поглощены заботами: обустраивались на отдых, готовили еду, кто-то возвращался из дозора, кто-то только собирался уходить. Йорунн не обращала внимания на бесконечные ряды палаток и лабиринты переходов, угадывающиеся в темноте. Ее вела тонкая, но отлично различимая нить силы — прямо к нему.