Дочь молнии - Херберт Мэри. Страница 45

Все это молнией пронеслось в мозгу Габрии. Девушка встала и обратилась к Этлону:

— Мой лорд, я должна отправиться за ним.

Вождь Хулинина не сразу ответил. Он заранее знал, как она поступит. И хотя он внутренне гордился ее смелостью и упорством, дурное предчувствие не давало ему покоя. Он тоже помнил случившееся в пещерах и теперь страшно боялся за Габрию. Но он знал, что единственное, чем он может помочь Габрии, — выучиться колдовству самому.

Этлон очень удивился, что эта мысль не вызвала у него обычного возмущения. Когда он смотрел на Габрию, такую маленькую и хрупкую, пытающуюся в одиночку совладать с пожаром и защитить Пра-Деш, он понял, что глубоко заблуждался. Этлон уже давно знал, что обладает сильным талантом к магии, но он боялся в этом признаться.

Вождь поднялся с места и низко поклонился хозяину:

— Благодарю вас за приглашение, но мы уезжаем, и как можно скорее.

Хан'ди перевел взгляд с девушки на Этлона и, чуть заметно улыбнувшись краешком рта, сказал:

— Я и не ожидал ничего другого.

Днем они погребли Брегана меж холмов над городом. Путешественники и новый мэр сопровождали тело по улицам Пра-Деш. Они похоронили старого воина на высокой вершине, склоны которой сбегали вниз, к зеленым пастбищам, тонувшим в пурпурном тумане.

Когда группа спустилась с холмов, ведя впереди лошадь Брегана, было почти темно. На полдороги Габрии захотелось пройти пешком, и они подождали, пока она спешится. Сделав несколько шагов в сумерках, Габрия остановилась и приложила к губам пальцы. Но Тэм опередила: ее свист раздался секундой раньше.

Три хуннули выступили из темноты. Они окружили Габрию, ржанием выражая свою радость, затем Эурус подошел к Этлону, а жеребенок затрусил к Тэм.

Габрия взобралась на спину Нэры и обвила ее шею руками.

— Я очень скучала по тебе.

«А я по тебе, — ответила Нэра. — Но ведь все это не закончилось?»

— Нет, — грустно сказала Габрия. — Нет еще.

13

Двумя днями позже путешественники, сопровождаемые почетным эскортом, покинули Пра-Деш. Миновав городскую заставу после полудня, они остановились на небольшом постоялом дворе, чтобы еще раз проверить багаж и попрощаться с Хан'ди. Они хорошо отдохнули и были готовы продолжать путь. Их вьючные лошади были полностью загружены, их дорожное снаряжение было сотни раз пересмотрено, починено и вычищено.

Когда Пирс спешился, чтобы подтянуть подпруги, к нему подошел Хан'ди.

Новый мэр выглядел несколько смущенным, но сразу перешел к сути дела.

— Мне бы следовало спросить тебе раньше, Пирс. Это мой последний шанс. Я бы хотел, чтобы ты остался в Пра-Деш. Мне нужен дворцовый лекарь. Возвращайся.

Габрия и Этлон, слышавшие все, от первого до последнего слова, затаили дыхание.

Лекарь ответил не сразу. Предложение Хан'ди манило его и вместе с тем пугало. Он провел в Пра-Деш несколько дней, он побывал в больницах, помогая раненым и пострадавшим от пожара, и за это время он понял, как не хватает ему этого большого города со всеми его соблазнами.

Но затем он подумал о клане, который успел стать его семьей, о зеленой долине, где стоял его шатер, выходивший окнами на сверкающую под солнцем реку, и о колдунье, заполняющей пустоту в его сердце, возникшую после смерти дочери. Он расправил на плечах золотой плащ и покачал головой.

— Я не могу.

Хан'ди тронул его за плечи.

— Пирс, я знаю, что ты на меня зол, но я действительно не знал, что собиралась сделать той ночью жена старого мэра. Поверь мне, так оно и было! Потом я узнал, что эта женщина подсыпала что-то мне в пищу, чтобы я заболел и ты, соответственно, не мешал ей. Но когда я выяснил это, ты уже ушел из города. Прости меня!

Пирс пожал руку своему старому другу. Одиннадцать долгих лет он мучился подозрениями о причастности Хан'ди к убийству мэра. Узнав наконец правду, он почувствовал, что боль старых ран понемногу отступает.

— Дело не этом, Хан'ди, — сказал он, растянув в улыбке тонкие губы. — В эти дни я похоронил свою дочь. Клан Хулинин стал мне домом. Я хочу вернуться в трелд.

Хан'ди пристально посмотрел в лицо лекарю, затем кивнул.

— Еще несколько лет назад я считал тебя глупцом, за то что ты променял Пра-Деш на равнины варваров, — он кинул взгляд на сидящих в седлах Габрию и Этлона. — Теперь я понимаю тебя. Да сохранит тебя Бог, мой друг. Знай, что здесь у меня ты всегда будешь самым желанным гостем.

Дворянин отвернулся, не глядя, как Пирс взбирается в седло. Лошади храпели и нетерпеливо перебирали ногами. Они знали, что пора отправляться.

Хан'ди сложил руки за спиной и шагнул к Габрии. Он посмотрел на девушку с нежностью.

— Я обещал наградить тебя. Ты вполне уверена, что тебе ничего не нужно?

— У нас все есть. Ваших подарков и провизии нам достаточно. — Она протянула руку к холмам. — Только, пожалуйста, не забывайте могилу Брегана, хорошо?

— Конечно, Колдунья. Спасибо тебе за все. Да пребудет с тобой Элайя.

Девушка печально кивнула. За два месяца она успела узнать и полюбить этого человека, несмотря на прежнюю отчужденность. Она будет скучать по нему.

— И с вами, мэр Кадоа.

Хан'ди вернулся к ожидавшему его эскорту.

— Не забудьте, — крикнул он, обернувшись в последний раз. — Через две мили поезжайте по северной дороге. Мои скауты сказали, что Брант поехал вдоль реки.

Этлон взметнул в воздух кулак, отсалютовав мэру, затем махнул рукой своей группе. Эурус приподнял передние копыта и рванулся вперед. Тяжелые подковы застучали по вымощенной камнями дороге. Нэра и остальные лошади ехали следом, спускаясь к дороге караванов. Хан'ди помахал рукою, прощаясь, и не отводил от дороги глаз, пока лошади не скрылись из виду.

Притаившись в тени густой поросли деревьев, Брант глазами горфлинга пожирал глазами маленькую ферму. Его нетерпение росло с каждым мгновением. Такие небольшие фермы, как эта, были обычным явлением в землях Пяти Королевств. Мягкое утреннее солнце омывало золотистым светом чисто выбеленные стены трех коттеджей и прилегавшие к ним многочисленные хозяйственные постройки. Над трубами коттеджей уютно вился дым, во дворе кудахтали куры.

Насколько горфлинг понял и насколько он мог видеть, все мужчины ушли в поле, оставив дома четырех женщин, девушку и несколько малышей. Он возбужденно облизал губы. Уже пять дней он избегал контактов с людьми, изучая все особенности нового тела и пробуя себя в первых, простейших заклинаниях Книги Матры. Раненая рука все еще беспокоила его, но заживала достаточно быстро. Сейчас он был готов применить полученные новые знания.

В одном из домиков отворилась входная дверь, и на порог вышла хрупкая молодая женщина с ведерком в руке. Все тело и мысли горфлинга охватила непреодолимая жажда крови. Он пожирал глазами женщину, подошедшую к колодцу и опустившую теперь ведро, чтобы наполнить его водой. Желание становилось невыносимым, и он выступил из скрывавшей его тени. Его глаза налились кровью, испуская красноватое сияние. Он спрятал в рукав своего одеяния кинжал и направился к ферме.

Над руинами сожженной фермы вился дым. Габрия старалась не смотреть на обезображенные тела, положенные в ряд под цветущим деревом яблони. Она онемела от ужаса. Это была третья по счету ферма на их пути, которую они застали в таком положении. Первая была спалена дотла. Они нашли пять трупов — четырех мужчин и мальчика. В причине пожара Габрия сразу же узнала Силу Трумиана.

С того самого полудня, шесть дней тому назад, путешественники шли по кровавым следам Бранта, сначала через Калу, затем по соседнему Портейну, от одной разрушенной фермы к другой. Они гнали лошадей так быстро, как только могли, но Брант каким-то магическим образом все время оставался вне их досягаемости. Сесен, один из лучших следопытов Хулинина, был убежден, что Бранта отделяет от них всего день езды. Но тот, однако, бросал загнанную лошадь и крал свежую, как только в этом появлялась необходимость, и никогда не делал остановок, достаточно долгих, чтобы его можно было настичь.