Молчаливый слуга (СИ) - Рид Кэтрин "К.Рид". Страница 4

— Не раскроет!

— Ну смотри, там ты будешь одна!

Джейн кивнула головой и принялась за оставленную работу.

Эрик на сей раз пошел по дороге, ведущей к городу через поле. «Зачем? Зачем я ей рассказал про все это! Знал же, что она любит трудные задачи! Ох, идиот!» — думал Эрик, взлохмачивая голову.

Джейн спешила доделать заказы, которые были в состоянии максимальной готовности. Остальную работу приходилось оставлять на неопределенный срок. В час ночи она поняла, что силы ее иссякли. Собрав бумагу и листы, девушка зевнула устало в кулачок и, сняв очки, протерла их тряпочкой.

— Да, завтра я впервые попробую применить свои знания в деле! Я разделаю вас как орех, мистер Бейкер!

Улыбнувшись, Джейн отправилась на второй этаж. Она открыла окно, впустила в маленькую комнату на чердаке свежий воздух. Дощатые полы заскрипели под ее ногами, пламя свечи отбросило тени от предметов, стоящих на столике. Девушка села на узкую кровать и обвела взглядом свою скромную комнату. Кровать когда-то сделал для нее отец, от матери достался темно-коричневый шкаф из дуба. Тут не было шелковых обоев, мебели на тонких изящных резных ножках. И все же она попыталась разнообразить грубую наружность комнаты, разрисовав серые каменные стены цветами, листьями и золотисто-коричневыми птицами. Деревянные полочки, висевшие лестницей напротив кровати, были покрыты белыми салфетками. На них лежали высушенные веточки цветов и трав, гербарий перемежался с небольшими статуэтками, красивыми камешками. Каждая деталь этого нехитрого интерьера была для Джейн маленьким сокровищем.

— Я думаю, мам, ты не одобрила бы того, что я сегодня натворила, да и мои дальнейшие планы слишком рискованны. Терять мне все же нечего.

Джейн сняла платье, повесила его в шкаф и, оставшись в длинной рубахе и панталонах, забралась в постель. Скомкав перед собой одеяло, девушка мгновенно заснула.

В эту ночь ей снилась мама. Обычно это происходило перед какими-то волнительными событиями, например, перед сдачей заказа важному и придирчивому вельможе или перед болезнью. Сон был беспокойным. Мама работала около тумбы, она хмурилась, замешивая тесто на хлеб.

— Мам, я и Эрик кое-что задумали! — говорила Джейн, сидя за столом.

— Ох, Джейн, старый Сэм опять нажалуется отцу! Сколько раз я повторяла тебе, что такие забавы рано или поздно встанут тебе боком!

— Ну, мам! Тут совсем другое! Это важно…

Мать покачала головой, и Джейн поникла, ощущая вину за неоправданные ожидания.

— Мам, ты уж прости, что я такая несуразная, высокая, да и милой я быть не могу. Как посмотришь на сестру Эрика, Рут, вот пример женственности, а я рядом с ней чувствую себя слоном! Никому я не нужна, кроме тебя и отца. Он охраняет меня на земле, а ты на небесах. Так и будет до конца дней моих, аминь.

Сон смазался, теперь Джейн снилось, как она вырывается из цепких рук. Страх морозом пробежал по ее коже, и девушка легла на другой бок, подмяв под себя одеяло. На ее ресницах появились слезы, одна из слезинок стекла по щеке на подушку. Всхлипнув, она прикусила большой палец и провалилась в крепкий сон без сновидений. В нем она нашла тепло и избавление от грусти.

Наутро грустить было некогда, сложив готовые заказы на стол, девушка принялась за дело. Потоптавшись в нерешительности у зеркала, она взяла ножницы и отрезала первый локон. Это было трудно, ее волосы всегда ей нравились. Теперь она избавлялась от них, чтобы помочь человеку, который ее об этом не просил. Пряди падали вниз, образуя рыжий ковер под босыми ногами. Чтобы убрать крутые локоны, Джейн их попросту расчесала. Теперь черты ее лица стали более неопределенными. Следом за волосами в мусорное ведро полетели ногти.

Платье с нежным рисунком было заменено на старые одеяния, принадлежавшие ее рослому отцу. Рубаха была ей велика, она висела на худых плечах девушки, словно бесформенная тряпка. Другие предметы ее наряда также находились в плачевном состоянии. Чулки протерлись на пятках до дыр, а старые кюлоты проела моль. Безрукавный камзол слегка потерся. Однако для Джейн такой образ был уникальной находкой, мешковатые вещи идеально скрывали женский силуэт. Подойдя к зеркалу, девушка оценила свой вид. Вышло очень даже неплохо. Перед ней теперь стоял высокий молодой человек, несколько миловидный, однако юному возрасту свойственна нежность во внешности.

Джейн нацепила круглые очки, чтобы скрыть слишком тонкие брови.

— Теперь осталось главное! Я должна сбить с толку его нос.

Выйдя в сад, Джейн плюхнулась в кучу с навозом. Вывозив в удобрении одежду и руки, она понюхала рукава. «Отлично! Пахнет так, как надо!»

Собрав вещи в небольшую сумку, девушка взяла толстую записную книжку, карандаш и вышла через ворота на заднем дворе.

Эрик уже ждал ее у старого дуба на окраине леса. Он опасливо присматривался к силуэту молодого человека, который неожиданно появился на тропе. Путник держал одну руку на плече, неся в ней сумку. Эрик зашел за дерево, сейчас новые знакомства были ни к чему. Прислонившись к дереву, он ждал, когда парень пройдет.

— Эрик! Выходи!

Брови Эрика сами собой поползли вверх! Он осторожно выглянул из-за дуба и увидел перед собой миловидного юношу с гордой осанкой.

— Ничего себе! Вот это преображение.

— Сойдет?

Девушка покрутилась перед ним так, словно на ней было бальное платье. И эта привычка хорошиться вызывала усмешку у друга.

— Возможно, — с сомнением произнес Эрик, поморщившись от крепкого запаха навоза. — Если будешь молчать и перестанешь кружиться, придерживая камзол. Что с твоими волосами? Они похожи на паклю!

Джейн поправила очки.

— Я их просто расчесала! Идем, ты должен проводить меня до поместья!

— Стой, подожди!

Эрик схватил Джейн за руку и вложил ей в ладонь кошель с деньгами.

— Обещай, что будешь писать! — сказал он, смотря девушке в глаза.

Джейн сжала монеты. Так происходило каждый раз, когда Эрик уезжал. Он писал ей, но она не могла ответить. Каждый лист в письме при пересылке оплачивался отдельно. А у Джейн денег вовсе не водилось. Работай она горничной или хотя бы прачкой, у нее было бы небольшое жалование. Однако ее отец считал, что работы в мастерской для нее более чем достаточно. Заработанные средства он распределял сам. Он же покупал Джейн ткани для шитья, один или два отреза в год. Сам служитель привык жить в аскетизме, того же он требовал от дочери. Именно поэтому девушка совсем не имела денег. Эрик перед каждым отъездом давал ей несколько монет и с нетерпением ждал ее ответа. А Джейн выходила рано утром и брела по дороге в поле, около высокой шарообразной ивы она останавливалась и ждала почтальона мальчишку.

— Конечно, я буду писать! Жди писем от Джона Блэка!

— Если он тебя скомпрометирует, я женюсь на тебе! — вдруг серьезно заявил Эрик.

Джейн рассмеялась.

— Господи, Эрик, ты найдешь себе милую добрую девушку, и я с удовольствием погуляю на вашей свадьбе, а потом еще и повожусь с твоими детьми. Не стоит давать обещание чести, если это сделает тебя несчастным.

Эрик потупил взор. Это было лицемерно с его стороны. Три года назад, когда Джейн было семнадцать, за ней принялся ухаживать парень, работающий юристом в адвокатской конторе. Собственно говоря, он был одним из немногих, кто подходил Джейн по росту. Он дарил ей полевые цветы, подавал руку, когда девушка перешагивала лужицу около лавки торговца, провожал взглядом. И она расцвела, ее глаза осветились интересом, новизной чувств. Она мило улыбалась проныре, внимательно слушала его речи.

Сказка длилось недолго. Все закончилось в пятницу вечером перед рождеством. В тот день один из постояльцев гостиницы сильно перепил, и хозяин заведения, поняв, что забулдыга решил отправиться на тот свет, позвал священника для отпущения грехов несчастного. Отец Грегори в этот раз взял с собой дочь. Стоило открыть дверь в таверну, располагающуюся на первом этаже гостиницы, и Джейн услышала знакомый голос.

— Боже, она так убога! Все время улыбается, а вчера еще и очки надела. Лошадь в очках, представьте. Но я быстро избавил себя от созерцания этого ужасного зрелища!