Надежда Габриэля Ролена (СИ) - Чернышева Юлиана. Страница 89

Девица-надсмотрщица, по-прежнему разговаривающая на своём, но уже не делавшая вид, что не понимает меня, вызывала всё большую неприязнь, которую я тоже старалась не выказывать слишком уж явно. Она ведь определённо не была дурой или совсем уж наивной, чтобы не понимать, что пребывала я здесь вовсе не по своему великому желанию. Но, то ли так боготворила хозяев, то ли положенная зарплата радовала нулями, на творящееся преступление закрывала глаза.

А происходящее было ничем иным, как преступлением. Причём даже не одним. Похищение и удержание против воли карались по людским законам, но были ведь и законы иных. И вот по ним, насколько я поняла из рассказа Фриды, Ханси вполне можно было упрятать за решётку за то, что он тянул из меня энергию мало того, что в отсутствии клейма, так ещё и насильно.

Да, дело оставалось за «малым» — выбраться отсюда и обратиться в полицию. Мечты, Дэми. Одни только несбыточные мечты.

Вечером Джиан, ожидаемо заглянувший в гости (я даже ждала, если это слово вообще можно использовать в данном контексте), был чем-то весьма недоволен и почти раздражён. Естественно, мне и в голову не пришло допытываться, что произошло, во-первых, потому что могла разве что позлорадствовать, а во-вторых, не хотелось спровоцировать случайно на то, чтобы это раздражение выплеснулось на меня.

Сегодня он не разменивался на разговоры — обошёлся приветствием, затем сразу же перейдя к тому, ради чего пришёл. А получив, сразу же и ушёл, ради разнообразия оставив свет включённым, а может банально про него забыв.

Отлёживаясь после энергозабора на кровати, до которой пришлось ползти своими силами, я развлекала себя тем, что анализировала его поведение. Конечно, это было менее логично и разумно, но мыслями о собственном спасении голова была и без того занята весь день, но с неизменно нулевым итогом.

Джиан был странным. Да, ещё более странным, чем вообще может быть мужчина, обеспечивающий своё питание путём содержания в собственном подвале похищенной девушки. Я не могла понять вот этого разграничения — целовался он с видимым удовольствием и, временами, почти животным остервенением, несмотря на то, что я ни разу не ответила, но в то же время даже не пытался зайти дальше. И вчера, и сегодня, когда он прижимался ближе некуда, я вновь не заметила и следа возбуждения.

И, хотя это давало определённые надежды, что я не стану вдобавок ещё и жертвой изнасилования, всё равно было как-то непонятно. С другой стороны, вожделение к пище как раз-таки выглядело изрядным извращением, а Джиан, похоже, именно так ко мне и относился. Что ж, хоть какой-то хрупкий плот самоуспокоения в разлившемся вокруг море дерьма.

Питание, кстати, тоже вызывало беспокойство. Прежде, насколько я знала, Диметрис «работала» не каждый день и уж тем более не посещала каждый день Ханси, а значит и кормёжка была нерегулярной. Теперь же он усердствовал ежедневно, что не могло не сказаться на организме. Конечно, до состояния Камиль, доведшего её до больничной койки, мне было пока далеко, но приятно округлившиеся моими стараниям изгибы канули в Лету, вернув к тому моменту, с которого я начинала чуть больше месяца назад. А тошнота так и вовсе стала спутницей настолько привычной, что я почти не обращала на неё внимание. Сколько мне было отмерено до того, как тоже впасть в кому или сразу отбыть на тот свет, минуя состояние овоща? Кто знает…

Наверное, я сама напророчила себе проблемы, искренне порадовавшись, что Джиан не пытается посягать, кроме прочего, ещё и на моё право самой выбирать партнёров по постели. Но можно ли было это предугадать?

Заснула я с по-прежнему включённым светом, ведь выключить его изнутри возможности не было. Так что, когда в замке провернулся ключ, прервав поверхностный и беспокойный сон, мне понадобилось только открыть глаза, чтобы увидеть позднего посетителя. И осознать, что самые большие проблемы только начались.

На пороге стоял второй из братьев, Зиан, похожий на первого, но всё же совершенно другой. Не знаю, кто из них был старше, а кто младше, но к этому природа оказалось благосклоннее, одарив не только более подходящим мужчине ростом, но и более правильными чертами лица. Вот только приятным это лицо совершенно не выглядело, будучи испорченным выражением лица, одновременно злорадным и надменным. А ещё он был пьян…

Донёсшийся до меня запах алкоголя, скорее всего, был шуткой сознания, но состояние мужчины было и без того заметно с первого взгляда. Закрыв дверь и щёлкнув замком, он облокотился на ней спиной и воззрился на меня, как на диковинную зверушку, непонятно как забравшуюся в дом. Я же, успевшая принять сидячее положение ещё до того, как он вошёл, автоматически подтянула повыше плед, закрыв всё до самых плеч, чем вызвала медленно наползающую на тонкие губы усмешку.

Джиан вызывал у меня опасения, но в пределах разумного, тогда как сейчас интуиция вопила об опасности и требовала удалиться от её источника подальше. Я бы с удовольствием последовала совету, вот только куда?

Зная наверняка, какое влияние он оказывает, мужчина неспешно двинулся в мою сторону. Он не проронил ни слова, даже рта не открыл, что делало ситуацию только хуже — это означало, что он пришёл сюда совсем не разговаривать. Снова вспомнилась Камиль, высохшее до состояния обтянутых кожей костей тело, вывихнутые руки и вырезанная, надеюсь не на живую, метка… Да, этот не будет останавливаться вовремя, а может и вообще, и заповедь «не навреди» явно не из списка его благодетелей.

Даже в нормальном состоянии я едва ли сумела бы дать достойный отпор, а в нынешнем так и вовсе не стоило даже пробовать. Вот только позволить сделать то, что он собирался, чем бы это ни было, даже не попытавшись сопротивляться, я себе позволить не могла.

Зиан усмехнулся снова, когда я привстала на кровати на колени, готовясь метнуться к двери, как только он приблизится. В коридоре будет хоть какая-то, тысячная доля шанса, в отличие от маленькой комнаты, да ещё и частично занятой мебелью. Оставалось только надеяться, что замок поддастся с первой попытки, потому как второй могло и не быть.

На деле же оказалось, что не было и первой.

За секунду до того, как я успела вскочить на ноги, резкий удар в живот отбросил обратно на кровать, попутно заставив приложиться головой о металлическое изголовье. А затем удушающе тяжелое тело буквально упало сверху, распиная на матрасе.

Практически обезумевшая от боли и страха, я принялась вырываться с остервенением бешеной кошки, пуская в ход всё, что было, включая ногти и зубы, но чёртов вампир, казалось, даже не замечал этих попыток. Ему понадобилось не более трёх секунд, чтобы скрутить меня и перевернуть на живот, вновь пригвоздив собой к кровати, а после пристегнуть к её спинке, застегнув на запястьях наручники и содрав кожу на них до крови.

Дыхание, смешанное с парами алкоголя обожгло ухо, ладонь, грубо сжала грудь, но даже выгнуться, чтобы уйти от прикосновения, возможности не было — к спине вплотную прижималось чужое тело. И оно лапало все до чего могло дотянуться в таком положении, потиралось пахом о мою задницу. Вот уж у кого не было проблем с градацией еды и девушек, Зиан был готов заниматься тем и другим одновременно.

Жалкие крохи энергии, оставленные его братцем, медленно потекли из меня прочь, добавив ощущений к и без того незабываемой гамме и окончательно лишая способности к сопротивлению. А вампир, тем временем сдирал с меня брюки, не озаботившись тем, чтобы их расстегнуть. Затрещала натужно ткань, оторвалась, сдаваясь, пуговица и предпоследний слой моей защиты оказался рыком сдёрнут вниз, выставляя на всеобщее обозрение бельё. Точнее, на обозрение одного конкретного ублюдка, которому точно было сейчас не до того.

Я продолжала трепыхаться, уже понимая, что всё равно ничего не выйдет. И, возможно, для меня всё закончится именно здесь, под чужим мерзким мужиком, чью глотку я бы с превеликим удовольствием перегрызла собственными зубами, выдайся только такая возможность.