Следователь и Колдун (СИ) - Александров Александр Федорович. Страница 15

— Э-э-э… — Конрад неожиданно смутился, — я, вообще, думал, что ты со стипендии…

— А зачем кота за хвост тянуть? — Фигаро пожал плечами. — Деньги есть, приходите.

— Ну… — Конрад, улыбнувшись, развел руками, — коли так… Только с «Три на три» ты, брат, хватил — там за день столик заказывать надо.

— Уже все заказано. — Следователь подмигнул и спрятал зачетку в карман. — Пять мест, больше не смог. Зато на третьем этаже, рядом с биллиардной. Кого пригласишь?

— Ну, сам приду, понятное дело, — Конрад уважительно посмотрел на следователя; похоже, способность того заказать столик в «Три на три» произвела на дуболома впечатление. — Потом Шэн позовем — ну, старосту. Ты не думай, она нормальная, пусть и немного зануда. Это у нее после второй рюмки проходит, ха-ха!.. Таккера возьмем… Так, уже четверо… А, ну и Пончика. Вот тебе и полный комплект.

— А Пончик это…

— Петр Сильвер-Понч, графский сынок. Вон он сидит, справа от рыжего пацана с параллельного потока… Он хоть из графьев, но струны дерет как боженька и вообще свой парень в доску… А еще у него есть мотоколяска — поедем на Обрывы песни орать!

— На Обрывы — это хорошо, — следователь кивнул. — На Обрывы мы обязательно поедем… А сам-то ты что за фрукт, Конрад? Приезжий?

— Не, — Конрад шмыгнул носом и вытащил из кармана яблоко, — столичные мы. Мой папаня, храни Эфир его печень, мастером в алхимических мануфактурах Берта и Курицына пашет. А я… Я, вот, в колдуны пошел.

— Отец не против?

— Не, — Конрад засмеялся и одним махом откусил от яблока добрую половину. — Папаня как узнал что у меня способности, сразу в Академию отправил. Он колдунов любит; у меня мамка колдуньей была… Ну да ладно, то дела давние, — вдруг резко прервался он, — ты про себя расскажи. Старгород — это ж, почитай, неделя на поезде. Почему не в Зареченскую академию? Почему в Столицу?

— А зачем? — Фигаро пожал плечами. — У меня тут, почитай, все семейство: мать, батя, сестры-братья… Дядька родной за городом экипажи ремонтирует, квартира у него на окружной. Сказал: «будешь тут жить — организую тебе какое-никакое содержание, потому как стипендия, она, сам понимаешь…»

— Это да, — Конрад погрустнел, — на стипендию шибко не разгуляешься. Хотя студент, ежели человек хороший да с мозгами, даже с медяком в кармане всегда будет и сыт, пьян и барышнями любим… Ух, Фигаро, — он толкнул следователя в бок локтем, — знаешь, какой на колдунов спрос у барышень?!

— Знаю, — следователь серьезно кивнул. — Ты, кстати, тише будь, а то Целеста на нас уже поглядывает.

— …Итак, дамы и господа! — Магистр, наконец, закончил писать в журнале и вновь переключился на аудиторию, — Резюмирую: в среднем, температура по палате в пределах нормы. С радостью констатирую факт, что группа вы — сильная. А это значит…

Фигаро тяжело вздохнул про себя — он отлично знал, что это значит.

— …это значит, что мы как можно быстрее должны выйти на подобающий для вас уровень. Запишите домашнее задание: «Сопромаг» Борна — с двадцатой по пятидесятую страницы, «Метафизика» для второго курса: параграфы три, пять и шесть…

Аудитория застонала.

— … и «Общая теория» — последняя глава. На следующем занятии устрою вам по этим материалам контрольную, а потом быстренько переходим к «Теории Щитов»… И не пищать! Большому кораблю — большая торпеда, хе-хе…

— …ну, орхенеть вообще!

В голосе Конрада сквозило нескрываемое восхищение; глаза дуболома сияли как фонари над разливочной. Он выставил вперед правую руку, сделал указательным пальцем классический Начинающий жест (следователь почувствовал дрожание эфира) и прошептал формулу.

Шаровая молния — довольно-таки большая, с куриное яйцо — с треском сорвалась с пальцев Конрада и, разбрасывая искры пополам с клочьями экто-пыли, устремилась к тренировочному манекену. Бабах! — несчастная деревяшка подвешенная к потолку на стальном тросе отчаянно скрипнула и закачалась как маятник. На «груди» манекена появилась большая обугленная дыра, из которой валил дым, быстро тающий под воздействием вентилирующего заклятья.

— Ну, вообще чума! — Конрад с восторгом осмотрел свои руки, словно увидел их впервые в жизни.

Фигаро отлично его понимал. Простота этого заклятья и его разрушительная сила на первых порах буквально очаровывали студентов. Это было боевое колдовство как оно есть: взмах руки, слова формулы и вихрь разрушительного огня. То, что всегда с тобой, то, чего не отнимешь.

— Неплохо, неплохо, — Артемий Пакля, профессор метафизики и преподаватель прикладного колдовства одобрительно хмыкнул. — Даже пыли не так уж много. Делаете успехи, молодой человек. — Он легонько похлопал Конрада по спине и направился в другой конец тренировочного зала, где рыжая девушка с короткой стрижкой отправила в сторону тренировочного манекена не шаровую молнию, а фонтан жидкого пламени — распространенная ошибка у новичков.

— Нет! — кричал Пакля, — нет, и еще раз нет! Замкнутый контур! Замк-ну-тый! Это же так просто…

За все эти годы профессор не изменился: он носил тот же самый зеленый сюртук с высоким воротником, такие же зеленые брюки с огромными карманами, охотничьи сапоги и берет с кисточкой, который делал Паклю немного похожим на престарелого художника. Сходство усиливала длинная широкая роба, испещренная разноцветными пятнами и подпалинами, которую профессор носил, небрежно накинув на плечи, точно дуэлянт — плащ.

Ростом Пакля был даже ниже Фигаро: макушка профессора едва доставала следователю до подбородка. Он также был толстеньким, румяным, носил на лице аккуратные усики, которыми очень гордился, никогда не повышал на студентов голос и вообще излучал добродушие в невиданных объемах.

…Если бы Фигаро пришлось столкнуться с Паклей в открытом колдовском поединке, то первым что сделал бы следователь, был бы позорный побег. Причем очень-очень быстрый.

Фигаро вздохнул, тихонько выругался и, сформировав небольшую шаровую молнию, швырнул ее в манекен.

Взрыв. Несчастная деревяшка, не выдержав надругательства, наконец, развалилась пополам. Конрад зааплодировал.

— Обалдеть! Фигаро, ну ты зверь!

Следователь, изобразив на лице предельный энтузиазм, сделал вид, что переводит дух. Он мог бы разнести чертову деревянную куклу в пыль, но инструкции есть инструкции.

— …та-а-ак, уже лучше! Тренируемся, тренируемся!.. Если нужно сменить манекен — дергайте за шнурок! Не стесняйтесь!.. О, юная леди, да вы делаете успехи!

— Голова болит, — это была девушка-староста, которую Конрад называл «Шэн». — И запястья ломит.

— Это нормально, — кивнул Пакля, — не переживайте. Отдача. Сиречь компенсирующий импульс. Заклятье создает в своем источнике — в вас — нечто вроде зоны пониженного давления в которую устремляется окружающий эфир. Со временем ваше тело привыкнет.

— Но разве это не опасно?

— Опасно, — согласился профессор, — но не в случае шаровой молнии. Это не особо энергоемкое заклятье. Однако, вы правы в том смысле, что колдовство более мощное требует учитывать эффект отдачи. У нас в программе этой теме уделено сто двадцать часов — более чем достаточно. Так что не переживайте.

— Но, — девушка тяжело дышала, — ведь есть специальные устройства…

— Да-да, — перебил Пакля, — есть распределяющие реверсоры, которые нивелируют эффект отдачи. Очень хорошо, что вы о них знаете, юная леди. А теперь забудьте о их существовании навсегда… Понимаете, ваше тело учится реагировать на эфирную перегрузку и, со временем, вы инстинктивно будете чувствовать приближающуюся эфирную контузию. А с реверсорами… С этими компенсаторами вы не научитесь такому никогда. И если вдруг их не будет под рукой, вполне можете погибнуть… Боль в мышцах пройдет. Голова тоже. Зато очень скоро вы почувствуете что стали сильнее… Та-а-ак, руки держим прямо…Накачка… Очень хорошо! А теперь объективация и… бросок!

Вспышка. Грохот. Запах паленого дерева.

— Хорошо, хорошо… Тренируемся… О, господин Таккер! Великолепная шаровая! «Идеально» с занесением!