Огненные острова (ЛП) - Швартц Ричард. Страница 35

Когда я пришёл в себя, я обнаружил, что нахожусь на палубе, связанный и с кляпом во рту. Вёсла как раз убирали, а надо мной на ветру надулись паруса. Я свисал со скамьи для гребцов, головой вниз, ногами вверх, и увидел надо мной угловатое лицо длинноволосого мужчины, который как раз снял яркую рубашку и с отвращением на лице отшвырнул её прочь. Он заметил, что я пришёл в себя.

— Капитан Копья, этот парень снова пришёл в себя, — крикнул он в заднюю часть корабля. — У тебя действительно крепкая башка, — восхищённо сообщил он мне, и, к моему удивлению, просто сорвал с себя бороду, после чего почесал свой гладко выбритый подбородок.

— Тогда измени это, капрал, — донёсся голос женщины-работорговца с юта, который я не мог видеть.

— Да, сэр, — ответил мужчина надо мной, также стаскивая с головы длинные жирные волосы. Он взял в руки дубинку, свисающую с пояса. — Доброй ночи, — сказал он ещё дружелюбно и ударил.

Я владел Искоренителем Душ почти двести семьдесят лет и многое в жизни испытал. Но до встречи с Лиандрой, я никогда не просыпался в кандалах. Однако с тех пор это, похоже, происходило со мной регулярно.

На этот раз моя камера была не из камня, а из твёрдого дерева. Это была скорее низкая коморка с крепкой дверью. Пол был неровным, твёрдые доски образовывали угол, ведущий к полке, которая могла послужить скамейкой. Выпрямиться здесь в полный рост было невозможно, потолок был слишком низким. Моя левая рука была закована в тяжёлые кандалы, цепь вела к окаймлённой медью дыре в стене. Я потянул, и она с лязгом немного вышла, а затем застряла.

Воняло протухшей водой и морем, подо мной я слышал бульканье и плеск, точно так же, как позади и над головой. Немного света проникало через щель в массивной двери, как раз достаточно, чтобы видеть силуэты. Вся камера поднималась и опускалась, наклонялась вперёд и в сторону и снова поднимаясь, чтобы повернуться в другую. Шум воды надо мной указывал на то, что, во-первых, корабль, на которой я попал, плыл быстро, а во-вторых, я, видимо, находится ниже уровня воды. Мысль, которая мне не очень понравилась.

И моему желудку тоже. Ещё прежде, чем я полностью пришёл в себя, он с силой поднялся. Я надеялся, что уже избавился от этой болезни, но, видимо, ошибался.

Передо мной стояла на короткой цепи чаша с широкой ножкой, которая скользила туда-сюда. Я поспешно её схватил, благодарный за то, что она была здесь. Ещё хуже, чем быть запертым в этой камере, было бы делить её со своей собственной блевотиной.

Недостаток свежего воздуха и света многократно усилили болезнь, мне ещё никогда не было так плохо. Кроме того, череп так гудел, что у меня двоилось в глазах: каждый раз, когда я двигался, казалось, что прежде чем мой взгляд может проследить движение, проходит целая вечность. Часть тошноты возникла также из-за головной боли, мои мысли были вялыми, как улитки.

Всё же я слышал шаги над головой, команды, скрип корабля, крики экипажа.

Этот корабль не принадлежал работорговцам. Для этого вонь была слишком слабой. Мужчина с дубинкой назвал женщину-работорговца капитан Копья, а она его капралом. К тому же, кто-то позаботился о моих ранах, хоть и сделал лишь самое необходимое. А это вряд ли можно было бы ожидать от работорговцев.

Всё потому, что они ими не были.

Скорее, флот имперского города. Видимо, он был достаточно дерзким, чтобы послать корабль в пиратскую гавань. Похоже, я теперь всё-таки был на пути к Аскиру.

Хотя и не совсем так, как планировал.

Я ощупал мою руку. Да, на пальце всё ещё находилось кольцо коменданта Второго легиона. Таким образом, недоразумение можно будет устранить. Но кольцо, которое дал мне Имра, принц эльфов, у меня отобрали. И всё остальное: я был в этой камере совершенно голым.

Не знаю, как долго я лежал в мучениях, возможно, два, три колокола или даже пол дня. В какой-то момент цепь на моей руке натянули, так удерживая меня у стены, и низкая дверь открылась. Через выход где-то поблизости падало немного света, и я, заморгав, посмотрел на три двоящихся лица, которые беспокойно танцевали туда-сюда. Одно из них принадлежало женщине-работорговцу. На ней была одета облегающая жёлто-зелёная униформа с кожаным нагрудником, а лицо выражало отвращение. Вместе с маскировкой, она также сбросила лишние фунты, а без толстого слоя пудры её было почти не узнать, только глаза, рот и голос были ещё теми же.

— Фу, — произнесла она, махая рукой перед носом. — Этот парень воняет, — она повернулась к мужчине слева. Это был тот же, чью дубинку я уже испытал на себе несколько раз. — Капрал, подлатайте его немного, а потом приведите ко мне, — она посмотрела на меня тёмными глазами. — У меня есть к нему несколько вопросов.

— Да, сэр! — выкрикнул мужчина, ударив кулаком по груди. Женщина ещё раз с отвращением посмотрела на меня, развернулась на каблуках и ушла.

— Ты её слышал, мой мальчик, — дружелюбно сказал капрал, схватив меня за волосы и потянув вверх, в то же миг цепь ослабели. Я был слаб, словно младенец, но они не стали рисковать. Другой солдат сначала одел на мои запястья и лодыжки кандалы, прежде чем была убрана цепь. Затем они схватили меня за руки и потащили на палубу.

По конструкции этот корабль соответствовал торговому меченосцу и был похож на пиратский, который преследовал нас. Добрая дюжина человек на коленях тёрла большими щётками палубу, которая ещё частично была ужасно грязной. Но там, где её отмыли, всё выглядело иначе. В тех местах дерево почти блестело золотом. Кое-где старые тросы были заменены новыми, а старые молча выброшены за борт. Передо мной на баке солдаты собирали части из металла, но ещё не было видно, что это будет.

Я всё это видел, но не мог удержать изображение, оно продолжало расплываться. Перед моим левым глазом танцевало светлое пятно и не желало исчезать, сколько бы я не моргал.

То, что на корабле как раз наводили уборку, было для капрала как нельзя кстати. Он приказал привязать меня к мачте и окатить ведром солёной мыльной воды, и те же щётки, которыми ещё недавно тёрли палубу, теперь использовались на мне. Я всё ещё едва мог связывать мысли. Капрала, стоящего передо мной, я видел в двух экземплярах и расплывчато. Похоже, он это заметил, так как подошёл ко мне и снова схватив за волосы и приподняв голову, посмотрел в глаза. Когда он это сделал, в моей голове странно хрустнуло, а пятно перед глазами запрыгало вверх и вниз.

— Всё-таки твоя голова не такая твёрдая, верно? — тихо сказал он. Я хотел ответить, но вместо этого только рыгнул. Он сделал шаг в сторону. — Не так грубо, — попросил он солдат, которые держали меня и мыли. — Ему довольно сильно досталось.

Я хотел его поблагодарить, но палуба под моими ногами в этот момент закружилась, и всё снова потемнело.

Когда я пришёл в себя на этот раз, я лежал на койке в большой каюте. Кроме моей, здесь были ещё четыре, но не занятые. Мои ноги и руки были привязаны широкими кожаными ремнями к корпусу кровати, но я был чистым, раны перевязаны, и кто-то накрыл меня простынёй. Был либо поздний вечер, либо ночь, гладко выбритый светловолосый мужчина в жёлто-зелёной униформе имперской морской пехоты — Морских Змей — держал надо мной фонарь, а другой рукой ощупывал мой череп. Женщина стояла, скрестив на груди руки, и нахмурившись смотрела на меня. Рядом с ней находился капрал и увидев, что я в сознании, кивнул мне. Учитывая то, что он был ко мне благосклонен, с ударами дубинки он постарался.

— Он пришёл в себя, — констатировал фельдшер, внимательно меня осматривая. Затем поднял вверх палец. — Проследи за пальцем, — повелел он. Я выбрал левый из двух, но у меня не особо получилось.

— Воды, — прохрипел я, и фельдшер протянул мне медный ковш, из которого я жадно выпил. Это немного помогло.

— Что с ним? — спросила женщина. — Он просто притворяется?

— Нет, — ответил светловолосый врач. — Амос чуть не убил его, — он ещё раз нежно ощупал мою голову, и даже я почувствовал, что там что-то не в порядке. — Он сломал ему череп, — давление пальцев исчезло. — Череп треснул, и часть кости скользнуло под черепную коробку. Если мы не хотим, чтобы он умер, то я должен его прооперировать. Удивительно, что у него ещё не началась лихорадка.