Между нами только +18 (СИ) - Бельская Анастасия. Страница 26

— На завтрак вместе с тобой… — Слышу тихий, полный вины ответ, и закрываю глаза от злости.

— Почему ты не заказала поесть?

— Прости.

Что?!

Я честно пытаюсь сдержаться, но ее ответ попахивает реальным слабоумием, а потому следующий мой вопрос звучит гораздо грубее, чем я сам бы того хотел.

— Блять, да за что ты извиняешься?!

Настя снова вздрагивает, и тянется за пледом, тщетно пытаясь завернуться в него. У меня начинают болеть скулы — а все оттого, насколько сильно я сжимаю зубы.

— Я просто не хотела, правда. Заработалась, и вот…

Я молча поднимаюсь с дивана, и бреду в комнату, чтобы посмотреть на телефоне адреса ближайших кафе и ресторанов. Мне просто физически нужно чем-то занять голову и руки — чтобы успокоиться, и в своей любимой манере не наговорить лишнего.

— Максим? — Настя появляется в спальне спустя пять минут, когда я уже начинаю сборы, и в ее глазах все еще вина за все грехи мира, что злит просто нереально.

— Собирайся.

— Куда?

— Мы идем ужинать, я уже подсмотрел тут недалеко одно место. Только давай скорее, не хочу, чтоб ты упала в обморок от голода.

Она кивает, отходит к шкафу со своей сумкой, и стоя ко мне спиной, расстегивает рубашку. Я слишком мужчина, чтоб не наблюдать за этим, и поэтому жадно разглядываю, как она снимает с плеч мою одежду, вешает на дверцу шкафа, и быстро натягивает простые черные трусики и спортивный бюстгальтер.

Блять, а это даже успокаивает. Ее бледная кожа, молодое подтянутое тело, и эта задница… Я бы сейчас с удовольствием ее трахнул. И даже несмотря на то, что и сам начинаю испытывать голод…

— Максим, — Настена уже застегнула джинсы, и быстро натянула простую серую толстовку, — я готова.

— Идем.

В прихожей мы неловко сталкиваемся, пытаясь надеть обувь, и я снова раздражаюсь от Настиного виноватого вида и словно повисшей в воздухе неловкости. При чем сильнее всего бесит именно то, что это я, блять, как будто накричал на нее — а она все равно пытается за что-то извиниться!

— Мы дойдем пешком?

Ее вопрос перед самым выходом заставляет включить на максимум собственное умение контроля, и я почти мягко отвечаю:

— Да. Тут совсем близко.

— Максим…

Спокойно, спокойно, спокойно. Вроде сейчас в ее голосе больше твердости — и я позволяю себе обернуться, чтобы выслушать.

— Я не поела, не потому что страдала тут от голода, или не умею пользоваться современными услугами. Просто, ну, у меня так бывает. Я заработалась, понимаешь? И совсем уж точно не хотела тебя злить.

Ох, ну вот о чем она думает?

— Ты путаешь причины, Насть, — я правда говорю максимально беззлобно, но получается херово, — то, что ты не поела — меня не злит. То есть, это, конечно, плохо — но не настолько, чтоб на кого-то злиться. Бесит меня на самом деле другое.

— А… Что?

Вот реально, блять, непонятно?!

— То, что я сам должен догадываться о твоих потребностях. Серьезно, мы же взрослые люди — так почему ты сидишь, и начинаешь врать, что не голодна, будто я тебя прибью за правду?! И тут же извиняешься… Это вообще как?!

Я снова перехожу на свой непримиримый тон, а Настя выслушивает молча, закусив губу. Мне по-прежнему не нравится аура вины от ее позы и вида, но в глазах брезжит понимание — и это, несомненно, вселяет надежду.

— Настен, — я делаю шаг вперед, и она перестает терзать губы, — если ты чего-то хочешь — проси прямо. Если тебе что-то не нравится — говори прямо. Не надо намеков, маневров, и такого, что я должен «сам догадаться». Мне в общении со всей этой манипулятивно-продуманной хуетой очень сложно и бесливо. Понимаешь?

На миг мне кажется, что девушка сейчас начнет спорить, и доказывать, что это совсем не так. Но секунда — и вот я уже вижу, что она поняла, о чем я говорю.

— Без проблем, — выдыхает девушка, и берет с полки свой мобильный, — Максим, я ужасно хочу есть, фото твоих пальцев на моем животе и чтоб ты поимел меня туда, куда еще никто никогда не…

— Давай начнем с ресторана! — закашливаюсь я, хватая свой бумажник, и быстро покидая квартиру.

Потому что иначе мы хрен, блять, куда сегодня дойдем!

Глава 25

Максим

Ресторан, который я выбрал, оказывается мясным, и мы с Настеной с удовольствием съедаем по хорошему стейку и салату. Я предлагаю взять еще вино, но девушка отказывается — и заговорщицки склоняется ко мне:

— На самом деле, у нас лежит дома бутылка в холодильнике. Я купила перед встречей, для храбрости… А не понадобилось.

Она смущенно опускает взгляд в тарелку, и я в который раз дивлюсь, сколько всего намешано в моей ангелоподобной девушке. То шлюха на коленях, просящая трахнуть ее пожестче, а теперь вот, застеснялась от признания, что купила алкоголь…

Ну и как мне с этим, а?

— То есть, в планы на ночь включаем твою бутылку? — интересуюсь, пытаясь прощупать, как вообще настрой у малышки.

— И фильм. Я бы хотела посмотреть какую-нибудь советскую классику… Если ты не против.

— Я только «за», — заверяю Настю с улыбкой, потому что отлично представляю, чем можно заняться, если фильм нам наскучит.

А точнее, когда фильм нам наскучит.

Я смотрю на девушку, что уже явно сыта, и теперь просто осматривается, набирая на вилку салат. Мне нравится, как она ведет себя в обществе — не смотря на наш более чем простой внешний вид для ресторана, Настена ничуть не смущается, а улыбчиво и вежливо общается с официанткой, и ни разу не выказала недовольства, и с удовольствием ест, не корча из себя принцессу.

Вот такое мне по душе.

Когда приносят счет, Настена пытается достать кошелек, но ловит мой красноречивый взгляд — и послушно убирает его на место. Я помню прекрасно про феминизм и прочее — и поэтому осторожно беру ее под локоток на выходе.

— Малыш, я уважаю твое желание быть самостоятельной и независимой. Но уважь и ты мое, и позволь себя угостить.

— Без проблем, — она улыбается искренне, и вполне довольно, так что, кажется, действительно не в обиде, — тем более я знаю, что сила и независимость проявляется уж совсем не в том, кто там платит за ужин.

Мы останавливаемся на углу ресторана, и я подкуриваю, внимательно разглядывая девушку. Без макияжа и украшений, а также с растрепанными кудрями она выглядит до того милой, что хочется немедленно притянуть ее к себе.

Что я и делаю, стараясь выдыхать дым в сторону.

— Мне нравится запах табака, — она не морщится, а напротив, кладет голову мне на грудь, — и что ты такой большой, тоже нравится.

От ее слов становится слегка неуютно, будто она говорит намного меньше, чем хочет. Но гораздо, сильно больше чем то, что я готов услышать.

— Чувствуешь себя со мной, как Красная Шапочка с медведем? — стараюсь отшутиться, делая очередную затяжку крепким дымом.

— Вообще-то, там был волк, — смеется Настена, и поднимает на меня горящий совершенно потрясающим светом взгляд, — но ты слишком взрослый, чтобы помнить…

Да. Правда. Слишком взрослый, ворчливый и нетерпящий тупости. А еще с целым вагоном дурных привычек и несносным, вспыльчивым характером, который совершенно не подходит этой малышке, что счастливо замерла сейчас в моих руках.

Но все же.

Все же…

Я наклоняюсь, целуя мягкие губы, и с наслаждением впитываю ее жар, тягу ко мне, словно она сама не осознает, как прижимается близко-близко. Недокуренная сигарета летит прочь — а мы сосемся посреди улицы, словно два подростка, и я совсем не помню, чтоб когда-то еще делал подобное.

Просто с этой малышкой мне постоянно хочется касаться, трогать и гладить. Весь ее вид словно призывает поскорее разрушить милый образ, и лично перезнакомиться с каждым демоном — чтобы наверняка знать, как ей нравится, и почаще доставлять наслаждение.

Настена в моих руках чуть-чуть дрожит, и я отстраняюсь, отмечая, что уже довольно поздно.

— Замерзла?

Ее красные щеки и горящие глаза как-то совсем пьяно смотрят, и подвергают сомнению сказанные мною слова.