Призрачный воин - Торп Гэв. Страница 26

— Это так, — сказала Иврайна. — Мы надеемся, что она приведет нас ближе к последнему старушечьему мечу Пяти Судеб.

— Воскрешающие мертвых хотят войти в гробницу Эльданеша, и вы надеетесь, что мы поверим, будто вы ищете всего-навсего меч? — Призрачный рыцарь чуть развернулся, и следующие его слова были адресованы уже членам совета: — Разве не они вырвали из пасти смерти человеческого примарха? Разве не они возвели его на престол, дабы он правил новой империей людей?

— Это не... — начала Иврайна, однако Эфон продолжил, даже не позволив ей высказаться:

— Наш принц Ириэль, высокородный отпрыск дома Ультанеш, прекрасно знает цену помощи Иврайны из иннари. Теперь его душа также завещана Шепчущему богу, хотя он никогда не просил о такой участи. Мы не желаем, чтобы Эльданеш вернулся и начал править моим домом, и будем требовать, чтобы остальные воспротивились также.

— Вражда между вашими основателями — древняя история! — резко произнесла Иврайна. — Легенда, возникшая задолго до Грехопадения, доминионов и прочих знаковых событий. Даже в мифах Ультанеш с Эльданешем уладили разногласия и их дома воссоединились. Примкни и ты к нам, Эфон, дабы радость, которую я подарила тебе возвращением брата, смогли познать и другие.

— А мы не знали, что твое благодеяние — это долг, за который нужно отплатить.

— Это не так, — теряя терпение, бросила Иврайна. — Но у дома Ультанеша короткая память, раз он забывает о тех, кто помог ему в прошлом.

— У дома Ультанеша хорошая память, ибо он до сих пор не забыл, что Эльданеш отвернулся от нашего отца-правителя, когда тот сильнее всего нуждался в брате по духу. Кхаин поверг Эльданеша и тем определил навеки нашу судьбу. Ты снимешь эту печать и навлечешь невообразимые беды и напасти. Колодец Мертвых должен оставаться запертым!

Совет отреагировал на его слова, сразу заговорив вразнобой, и пререкания быстро разделили призраков на два лагеря. Иянна попыталась урезонить их, но Иврайна только распаляла спор, истово отстаивая свои цели, разгневанная тем, что почла за предательство со стороны лорда Эфона.

«Душеискатель» возвестил через голос-стража о намерении покинуть собрание, тем самым открыто заявив свою оппозицию. Однако перед уходом призрачный рыцарь опустился на колено, чтобы поговорить с Иврайной наедине. Она чувствовала души братьев-близнецов, находящиеся за непрозрачной кабиной, — две как одна, но притом с отдельными личностями.

— Я не хочу, чтобы мы становились врагами, — призналась Иврайна. Ее гнев остыл при мысли лишиться дружбы «Душеискателя». — Я думала, ты верен делу возвышения Иннеада.

— Иннеаду мы верны, — ответили близнецы. — Однако эта миссия — ошибка. Мы по-прежнему союзники, Иврайна, и наш клинок все так же служит Шепчущему богу. Но, как лорд дома Ультанеш, я не могу помочь тебе, и, если это означает, что клятве между нами конец, значит, так тому и быть.

— Пакт не нарушен, — с тяжелым сердцем проговорила Иврайна. — По крайней мере, не с моей стороны. Не могу сказать, что согласна, но я понимаю.

— И это все, что у нас есть на текущий момент. — Призрачный рыцарь поднялся и воздел свой громадный меч, салютуя. Его лезвие походило на жидкое золото в меркнущих лучах солнца. Эфон, а с ним и Эдресса, развернулся и ушел, а следом удалились несколько представителей призрачных домов.

Иврайна с Иянной окинули взглядом тех, кто решил остаться и войти в состав экспедиции на Зайсутру.

— Меньше, чем я надеялась, — созналась Иянна.

— И этого достаточно, — уверила Иврайна.

ГЛАВА 12

МЕРТВЕЦЫ ВЫСТУПАЮТ

Они шли медленно. Медленно, но неумолимо.

Парад призраков шествовал большую часть цикла, от врат Душ к шпилям гавани, известной как Горнило Начал и Концов.

Колонну в желтых, багряных и черных цветах, продвигающуюся залами и улицами Ияндена, окружал могильный холод. В воздухе клубился туман, землю под ногами сковывала призрачная изморозь. Среди завихрений пара возникали нечеткие лица, на стылом ветру носились безмолвные духи. В полнейшей тишине шагала торжественная процессия багряных призрачных стражей, Призрачных Клинков и призрачных властелинов, и купола их голов украшала выведенная черным цветом руна Иннеада.

Впереди ступала Иврайна, по обе стороны от нее — Альтениан с другими лишившимися домов призрачными властелинами, вроде Торестора Молота Тьмы, Зимнего Меча с Белых берегов и Фаристара Танцующего Клинка. За ними следовала знать трех главных чертогов призраков, а также лидеры еще семи меньших родов; стяги их погибших домов свисали с оружия и сгорбленных спин. Собранные в роты, наподобие свиты давно покойных рыцарей, Призрачные Клинки и призрачные стражи шагали со штандартами своих повелителей, а над ними на поднятом их прохождением психическом ветру развевались руны Дивинеша, Валора и Халадеша.

Среди идущих исполинов тут и там мелькали желтые пятна — духовидцы Ияндена, составлявшие призрачный совет, который созвала Иянна, дабы помочь пробуждающимся мертвецам дойти из их чертогов до кораблей иннари. Сама она замыкала шествующее воинство духов; ее мысли служили якорем для умерших с их спутанным чувственным восприятием и проводили фокусирующую энергию цепи бесконечности.

Весть о восставших обитателях чертогов призраков разлетелась быстро. В таких количествах покойники не поднимались со времен прибытия Великого Пожирателя и нападений Сгнивших. Поначалу новости породили панику, ибо параноидальный страх перед новыми атаками занимал мысли иянденцев на протяжении последних тридцати тысяч циклов. Однако аватара Кхаина не встрепенулась, и бесконечная психоцепь не дрожала от биения железного сердца Кроваворукого.

Ужас сменился любопытством, и тысячи альдари пришли поглазеть на марш усопших, и, когда известия устремились дальше, еще больше жителей стеклись из отдаленных уголков рукотворного мира, пока толпы не выросли до десятков тысяч.

Кое-кто недовольно бормотал, высказывая опасения, что Иврайна отнимает у Ияндена его защитников. Некоторые, имевшие сомнительную честь быть связанными с советом ясновидцев, даже выкрикивали свое несогласие и обвинения в воровстве, во всплеске эмоций позабыв о привычной благопристойности ведения дебатов в мире-корабле. Затем явились другие иянденцы, громко ободряющие и благословляющие экспедицию. У некоторых имелись багряные нарукавники или головные повязки в знак поддержки Открывающей Седьмого Пути либо амулеты и иные предметы с руной Иннеада, инкрустированной драгоценными камнями или сверкающими металлами.

Местами в толпе вспыхивали горячие перепалки и споры, но нейтральные свидетели быстро подавляли любые препирательства. Наблюдатели разнились от безучастных зевак до потрясенных, воротящих нос противников, от молодежи, никогда не видевшей призрачное воинство на марше, до старшего поколения, что лицезрело его слишком часто и теперь угрюмо ворчало о знамениях и дурных знаках.

Армия шла по забитым жителями проспектам и подвесным галереям в сторону доков. Ее вид унимал всякую тревогу. Напоминание об участи всех живых существ заставляло умолкнуть даже самых вздорных оппонентов и преданных сторонников. В шествующих мертвецах можно было узреть одновременно прошлое и будущее — злодеев и героев минувших поколений и судьбу, которая, несомненно, теперь ждала всех иянденцев.

Живые представители домов, чьи умершие проходили мимо, помечали себя рунами памяти и высоко поднимали талисманы и семейные реликвии, надеясь заметить у воинов-призраков хотя бы намек на узнавание. Каждый мимолетный поворот головы или психическое касание почившего родственника, на миг обретшего ясность сознания, встречались всхлипами и радостными возгласами.

Процессия вылилась на широкую галерею, с которой открывался вид на звездные причалы, озаренные тусклыми огнями далеких галактик и навигационными импульсами транспортников иннари, пришвартованных у посадочных пилястров. Флот избранников Иннеада был столь же разношерстным, как и собрание тех, кто им командовал. Купеческие суда мира-корабля и лодки странников скользили меж вооруженных прогулочных яхт и бывших кораблей друкари для прорыва осад.