Его добыча (СИ) - Бланк Эль. Страница 24

Рассказы Дорана не лгали: амиоты — самое жуткое, что существует в нашей Вселенной. Во всех вселенных!

И эти твари… ненасытны. Осознала это, когда смертоносный фиолетовый туман развернулся передо мной, застилая взгляд и мешая дышать. Неужели это последнее, что я увижу в жизни? Густой лиловый сумрак, в глубинах которого исчезнет и моя душа?

Заученным движением вскинув клинок, я едва не заорала от боли — это руку дёрнуло неведомой силой, явно ломая, заставляя пальцы разжаться… Нет, не с моими возможностями противостоять чудовищу. Напрасно… Всё напрасно…

Сияющий яростью сиреневый взгляд словно отпечатался в душе под похоронный звон упавшего на металлическое покрытие пола клинка. Мой реквием. Мой ужас.

— Не. Стану.

Внезапно удушливая мгла исчезла, позволив дышать, судорожно хватая ртом воздух. Напротив моего лица оказалось лицо монстра. На моих глазах тёмной щеки коснулся опаляющий луч лазера, и… след от ожога почти тут же зарубцевался, чтобы постепенно и вовсе исчезнуть в ритме движения губ.

Он говорил натужно, как если бы делал это впервые:

— Быстро. Не. Интересно. Хочу. Насладиться.

Моё тело словно былинка взмыло вверх. Твёрдая, будто облачённая в прочнейшую броню рука перехватила поперёк груди, удерживая на весу в положении, когда моя спина оказалась прижата к груди чудовища. Груди, где совершенно размеренно билось его сердце…

Падающие тела вокруг, снова и снова… Ими был услан наш путь. Выстрелы, вспышки, хлопки, крики и запах крови — всё стало безликим фоном. В следующий свой вдох я вместе с монстром нырнула в проём стыковочного шлюза.

Добралась…

Боли телесной, при том что в плечо мне прилетело отголоском того самого удара лазером, что не повредил тело амиота, было не сравниться с безумием душевных мук. Все вокруг умерли или умрут в ближайшие мгновения. А я… я стала билетом для чудовища, невольно указав ему путь к свободе.

Им… Поняла, переведя взгляд и обнаружив позади других амиотов. И других пленников! Недавние подопытные, вырвавшиеся из клеток, тащили по меньшей мере троих! Всё это я сейчас воспринимала едва ли осознанно, сама чуть ли не умирая от ужаса за свою жизнь. Крепкая рука захватившего меня амиота, сдавившая тело и не оставляющая мыслей о побеге, стала чем-то сродни оковам. Удушливый страх и чувство абсолютной беззащитности сдавили грудь: я понимала, что ничего хорошего случиться уже не может.

Не после того, как увидела, с какой стремительной ловкостью Седьмой убил Дорана. Крепкого как бык рарка, с огромным боевым опытом за плечами, выжившего в прошлое столкновение с этими… чудовищами. Однако для амиота справиться с ним оказалось не сложнее, чем раздавить букашку. И это ужасало, заставляя волосы на голове шевелиться от ужаса!

Ведь мы, все мы сопричастны к появлению этих чудовищ. Они уже не те, с кем воевал Дор. Совсем не те… Они продвинутые! Неуязвимые! И… ещё более чудовищные, пусть сравнивать мне не с чем, но увиденного я не смогу забыть до конца жизни, какой бы короткой она ни оказалась. А другого не предвидится…

Только бы не мучили!

В глубине души я уже приняла неизбежное — собственную гибель. И ощущение близости тела Седьмого усиливало эту неизбежность. Такое спокойствие и невозмутимость! Он двигался ровно, явно чётко представляя себе свой следующий шаг, дышал глубоко и спокойно — так, должно быть, вела бы себя я, шагая с подносом вкусной еды от раздаточной зоны к выбранному столу и предвкушая чудесный ужин…

Как горько. И как ужасно. Закончить жизнь в качестве аналога томата, безжалостно переваренного организмом чудовища. Почему я? Риторический вопрос.

Ужас и смирение со смертью отупляют. Вот и я наверняка пустым и лишённым осмысленности взглядом смотрела вокруг, безвольно болтаясь в руках своего преследователя. Того, с кем у меня давний счёт.

На других пленников смотрела без малейшего облегчения, мысль о том, что не мне одной уготована участь деликатеса на ужин, не вызывала успокоения. Как-то механически узнала троицу из экипажа крейсера. Сознание просто поставило галочку, принимая этот факт. Одного из них я даже знала по имени — Игерь, тот самый штурман, что приходил ко мне в лазарет. Впрочем, сейчас события недавних дней казались прошлой жизнью. Мир разделился на до и после побега чудовищ.

Выпученные глаза, рот, разинутый в безмолвном крике ужаса, спутанные, покрытые гарью волосы… Со стороны я, несомненно, выгляжу так же. Но сочувствия не было — всё разумное и человечное во мне убил ужас. Я вообще ничего не чувствовала!

Мужчину так же, как и меня, перехватив поперёк груди, нёс амиот не менее жуткий, чем Седьмой. Возможно, они прихватили кого-то ещё. Возможно, нет. Я была не в том состоянии, чтобы анализировать и размышлять над происходящим.

В любом случае, кроме нас четверых, в рубке управления транспортника, до которой амиоты добрались за считаные секунды, членов экипажа не было. Они наверняка встали на защиту крейсера наравне с военными, а если кто-то и остался внутри… Вновь я словно воочию увидела последний миг жизни Дорана. И содрогнулась, понимая, насколько жалкими кажутся теперь все прежние страхи и переживания.

— Сидеть. Здесь.

Сбросив меня на одно из кресел, предназначенных для пилотов, и придавив плечо рукой, удерживая в неподвижности, Седьмой развернулся, осматриваясь.

Я видела его профиль — жёсткие, словно рубленные черты: полные, плотно сжатые, сухие потрескавшиеся губы, крупный нос, грубую линию подбородка, лишённого волос. Это лицо… Оно сейчас казалось мне лицом статуи. На нём жили лишь глаза — яркие, жуткие, буквально сканирующие всё вокруг и оттого такие сияющие…

Передо мной был монстр. Настоящий. Не знающий жалости. Не признающий преград. Не останавливающийся ни перед чем…

И он такой не один!

Поступив с другими пленниками так же, как Седьмой со мной, амиоты двигались в совершенно непонятном ритме. Молча перемещались по рубке, сменяя друг друга, исчезали в распахнутом проёме шлюза и снова появлялись…

Наверное, всё это длилось несколько минут, но мне казалось, прошли часы!

— Ты! — неожиданно резко «ожил» Седьмой, всё это время сохранявший неподвижность.

Давление его руки ослабло, она исчезла с моего плеча, и я вздрогнула. Однако, посмотрев на лицо амиота, поняла — вовсе не мне предназначалось его восклицание. Сиреневые глаза по-прежнему стоящего рядом со мной монстра с устрашающим вниманием изучали… Игеря. А губы нехотя и как-то натужно шевельнулись, исторгая:

— Место. Где. Пилот.

Штурман, за спиной которого находился ещё один амиот — кажется, Третий, я видела его на первом спарринге, — нервно дёрнулся. Оглянулся затравленно, словно не веря, что ему задан этот вопрос.

— Я не пилот! — со второй попытки судорожно выдохнул мужчина и натурально заскулил от приступа паники, едва на его затылок легла мощная когтистая серокожая рука Третьего. Сгребла за волосы и дёрнула вверх, заставляя подняться.

— Слышал. Тебя. Другое. Говорил. Ей.

Теперь заскулила я, впечатанная в сиденье повторным ударом по плечу, в смятении от непонимания — как?! О чём заявляет это чудовище? В ступоре, порождённым ужасом, мой мозг работал избирательно — так мгновенно в памяти пронеслись обе недолгие встречи в лазарете с этим мужчиной. Амиот сказал: слышал? Но он… Он не присутствовал ни при одной из них, более того, был далеко — точно сидел в камере в нижнем секторе станции, усиленном для содержания… пленных. Как в таком случае мог слышать то, о чём мы говорили наедине? В единственный ответ на вопрос я боялась поверить.

Что они вообще такое, эти амиоты?!

— Где. Твоё м-место. Займи, — жёстко повторил Седьмой. — Корабль. Надо… Увести.

Было заметно, что речь даётся ему с огромным трудом, словно он использовал её впервые. Но… уже четвёртая произнесённая при мне амиотом фраза звучала увереннее. Пример поразительной обучаемости? Ещё одна наглядная демонстрация превосходства… Я вновь вспомнила последний хрип Дорана.

О чём я вообще? Мы все виноваты! Мы все невольно участвовали в этом. В их совершенствовании… Амиотов! А сейчас пришло время платить за ошибки. Безмолвное смирение — я пожинаю его плоды. Как горько…