Заклятые враги - Хесс Нора. Страница 14

— Да? — удивился он. — Когда?

— Она стояла в тени деревьев, а ты обличал в это время Хансена. Судя по тому, как кривились ее губы, девушка о тебе не очень высокого мнения.

Джон усмехнулся.

— Да, можно сказать, что я ей не понравился. В его голосе было что-то странное, и Джесси подозрительно посмотрела на Квейда.

— Тебя это волнует?

— Да нет, возможно, она просто ненавидит всех янки.

— А мне кажется, что тебя это волнует, — Джесси хмыкнула. — Ты привык, что женщины увиваются вокруг тебя.

— Согласен с тобой, но ее отношение мне безразлично, потому что леди влюбится в меня к тому времени, когда мы приедем на место, — самодовольно заявил Джон.

— Ха, ты, действительно, так думаешь? — бросила ему вслед Джесси. — Вы совершенно разные!

— Но в постели мы будем просто мужчиной и женщиной, — возразил ей Джон.

Некоторое время Квейд бесцельно слонялся среди фургонов, стараясь выбросить из головы маленькую зеленоглазую ведьму. И почему его должно беспокоить то, что она может увидеть, как он ужинает с Джесси и ее девочками? Джесси права насчет того, что между ним и южанкой — огромная пропасть…

Лэндри подошел к фургону и нахмурился, увидев, что Серена так и сидит без дела возле угасающего костра. Она слабо улыбнулась Илаю и молча стала смотреть, как он бросает сухие ветки в тлеющие угольки. Когда костер снова разгорелся, Лэндри сел рядом с девушкой и произнес, показывая на других женщин, которые, весело переговариваясь, готовили ужин:

— Почему ты не подошла к ним, вместо того, чтобы проводить время в одиночестве?

— Я им не нравлюсь, — ответила Серена, по-прежнему глядя на огонь. — Кроме того, они действуют мне на нервы: говорят только о своих детях, о мужьях и об участках земли, которые у них будут.

Лэндри усмехнулся и ласково похлопал ее по руке:

— Это все, о чем эти женщины могут поговорить, Серена. До войны они и представления не имели о том мире, в котором ты жила. Их удел — нужда и работа, — он помолчал и серьезно добавил: — Поверь мне, это хорошие, достойные уважения люди, и ты с ними подружишься, если не будешь так неприступна.

— Я сказала тебе, По, — Серена нетерпеливо передернула плечами. — Я им не понравилась. Ты бы видел все эти взгляды, ухмылки, слышал бы их ржание! — она с раздражением разворошила костер. — Меня просто тошнит от них!

Некоторое время Илай молчал, потом нагнулся и, аккуратно поправив ветки, задумчиво произнес:

— Если все, сказанное тобою, — правда, я понимаю, почему ты так расстроена. Многое, конечно, объясняется их завистью, особенно со стороны одиноких женщин, — он печально посмотрел на Серену и мягко добавил: — Я думаю, милая, что главная причина все-таки в том, что они считают, что ты ничего не умеешь делать.

Заметив, что его слова причинили ей боль, Илай поспешил объяснить:

— Серена, не принимай все так близко к сердцу! Я-то знаю, что ты не лентяйка и даже работала на полях, чтобы прокормить себя и нянюшку с внуком. Но, понимаешь, дорогая, эти женщины свысока смотрят на тех, за кого мужчины выполняют работу. По их мнению, ты сама должна была развести костер, принести воды, приготовить еду.

— Да, северяне не слишком много требуют от своих женщин, — саркастически заметила Серена, глядя на пламя костра.

Лэндри рассмеялся, согласившись с тем, что южане воспитаны по-другому.

— Если ты постараешься, дочка, то быстро привыкнешь к походным условиям. Внимательно смотри, что я делаю, и постепенно всему научишься.

Серена гордо вскинула голову и ответила, что с радостью сделает все, о чем говорил Лэндри, но только, чтобы помогать ему. Ей безразлично, одобряют или нет ее поведение северянки!

Вздохнув, Илай поставил на огонь кофейник и стал поджаривать ломтики ветчины, успокаивая себя тем, что поведение девушки объясняется смертью Джереми. Со временем ей самой будет не хватать женского общества, всех этих пересудов, которые так любят представители слабого пола. Он был уверен, что Серена все-таки найдет общий язык с другими женщинами.

Все было быстро съедено, кофе выпито, когда Лэндри завел разговор о том, что обещал Джону:

— Квейд хочет взять на время твою карту, милая. Я сказал ему, что передам ее сегодня вечером.

Занятый костром Илай не видел, как напряглась Серена и какой холодный блеск появился у нее в глазах. Он подскочил от удивления, когда она тихо проговорила:

— Извини, По, но я оставила карту дома.

— Серена! — простонал Ландри. — Как ты могла забыть такую важную вещь?

Девушка неопределенно пожала плечами:

— Наверное, голова была занята совсем другим. А, кстати, что это за проводник, который пускается в путь без карты?

Лэндри не ответил на вполне справедливое замечание, а стал расспрашивать Серену, не помнит ли она какие-нибудь отметки на карте, но тут же замолчал, заметив ее почти торжествующий взгляд. Неужели так сильна ненависть этой девушки к северянам, что она даже злорадствует в такой ситуации?

Наступило долгое молчание, затем Илай тихо сказал:

— Возможно, война уже закончилась. Серена. Мы должны похоронить нашу ненависть и научиться прощать. Помни, что многие янки тоже погибли от пуль южан. И те, и другие должны примириться.

Серена в негодовании вскочила на ноги, глаза ее метали молнии.

— Ты уже забыл, По? — с вызовом спросила она. — Ты простил янки то, что они убили твоего сына? У тебя уже нет ненависти к тем, кто заставил нас покинуть свою землю?

Илай попытался утешить рыдающую девушку, но понял, что еще очень рано взывать к ее здравому смыслу: слишком свежи были нанесенные раны. Оставалась одна надежда на время…

Лэндри с озабоченным видом подошел к костру, возле которого собрались мужчины, и, подозвав к себе Квейда, сообщил ему неприятную новость. Илай почувствовал огромное облегчение, когда проводник кивнул головой и тут же перевел разговор на другую тему.

— Лэндри, твои лошадки не смогут постоянно бежать впереди нас. Главным образом, потому что это жеребцы, и они будут драться на каждом шагу. — Джон уперся ногой в ствол дерева и уставился куда-то в темноту. — Сможешь ли ты купить пару волов или мулов?

Илай с самого начала подозревал, что, в конце концов, встанет вопрос о его строптивых лошадях. Со стороны Джона было очень благородно поговорить с ним об этом с глазу на глаз.

Илай невесело рассмеялся.

— Я не могу себе позволить купить и пару шнурков. Деньги есть у Серены, и она обязательно даст их, если ей все толком объяснить. Кого ты посоветуешь: мулов или волов?

— Ну, — Джон задумчиво почесал затылок, — мулы, конечно, годятся, но я слышал, что индейцы очень любят этих упрямых животных и при первой возможности постараются украсть их. Волы медлительнее и глупее, но зато они самые сильные из всего крупного рогатого скота. Кроме того, волы меньше, чем лошади или мулы, впадают в панику.

Криво улыбнувшись, Квейд мрачно пошутил:

— В крайнем случае их всегда можно съесть как говядину.

Лэндри нервно хохотнул, надеясь, что им с Сереной не придется так голодать.

— Я шучу, Илай, — поспешил успокоить Джон, — но за волами тоже надо присматривать: их могут увести погонщики скота.

— Как ты считаешь, сколько волов мне потребуется?

— Твой фургон довольно большой. Я думаю, что четырех будет достаточно.

— Теперь вопрос о том, где их достать?

— Мы будем держать ухо востро. Может быть, кто-нибудь из обоза согласится продать пару-другую волов.

— Ладно, мне пора идти. Серена, наверно, уже изнывает от одиночества.

Джону хотелось спросить Илая: родственница ли она ему, но он не решился. Ох, эти гордые южане! Никогда не знаешь, как они воспримут твои слова?! «Ладно, со временем все выяснится», — подумал Джон, а вслух сказал:

— Нужно укладываться спать. В четыре утра весь лагерь должен быть уже на ногах.

Квейд отошел довольно далеко от костра, как вдруг услышал возбужденные голоса. Один принадлежал Илаю Лэндри, с которым они только что распрощались. Он остановился и прислушался.