Я буду твоим единственным (СИ) - Вечная Ольга. Страница 37

- Вы просто очень разные, - повторяю очевидное.

Твой по-детски жестокий план сработал, Полина. Если бы ты мне написала короткое сообщение летом, например, «Голова болит. Помоги». Я бы сорвался и приехал, наплевав на гордость. Я бы всё сделал, пробил по знакомым и нашел лучшего невролога. Я бы...

- Не то слово разные! - восклицает она.

- Знаешь, - улыбаюсь, стараясь ее подбодрить. - Ваше противостояние с сестрой — словно извечный философский спор. Что первично: бытие или сознание?

- Так. Какая связь вообще? - Поля скрещивает руки. - Мы институтов не кончали, не умничай.

Улыбаюсь шире.

- Ну смотри. Ты — материалистка до мозга костей. Может, «институтов ты и не кончала», но зато ты точно в курсе, что... ну, например, если человеку дать наркоз, он уснет. Тогда можно покопаться внутри, убрать проблему, заштопать. И человек будет жить. Другими словами, нас окружает некая материя, за которой мы наблюдаем. И можем на нее при необходимости влиять.

- Медицина — способ влияния? - уточняет она.

- Да, как самый очевидный пример. Вне зависимости от того, знаешь ты или нет, как именно наркоз тормозит центральную нервную систему, — он существует, и он действует. Тогда как Мия — идеалистка. Она уверена, что главное — это мысль. А все остальное, что нас окружает, — результат этой самой мысли. Ну, например, если ты настроилась на удачные роды, то всё непременно пройдет идеально. Или, скажем, если ощущаешь себя женой миллионера, то сто пудово ею станешь. Магическое мышление.

- О да! Еще какая идеалистка! - включается Поля. - Спустила все наше бабло на гадалок! Потом еще обиделась на меня. Якобы, если бы я верила сильнее, у нас бы всё получилось! Проигрыш в суде она объяснила отсутствием веры в победу. Да какая могла быть вера, если Дёмин сказал не влупливаться в адвокатов.

- Вот именно. Вы смотрите на мир из разных углов, и вы никогда друг друга не поймете. Мия так и будет летать в облаках и платить шарлатанам, которые ей будут рассказывать, что благодаря волшебной женской силе можно так отсосать у заправщика, что он вдохновится и станет президентом. А промахи объяснять положением звезд. Ты — стоишь у операционного стола и точно знаешь, что если поменять сустав — он прослужит еще много лет. Вне зависимости от того, верят в эндопротезирование окружающие или нет. И что если человек хочет измениться - он это сделает. Сам. По собственному желанию. Это не магия, не сила мысли, не карта желаний. А ежедневная рутинная работа над собой.

- Ты ее ненавидишь? - спрашивает Поля внезапно. Совершенно серьезно. - Мию.

- Нет, - отвечаю, смутившись. - Я никого не ненавижу.

- Я думала, ты ненавидел меня, - она смотрит на свои колени. - В тебе столько было злости и горечи. Я сужу по твоим разговорам с Викторией Юрьевной. А с ней ты ещё и фильтровал базар. Я... Илья, я тебя боялась. Поэтому ни разу не приехала. Только по этому. Я хотела тебя вернуть, но вот такого — злого, боялась. Я тоже инфантильная сука?

- Нет, - подношу ее ладонь к губам. Целую. - Ни в коем случае. Ты была почти ребенком, и тебе было страшно. Прости меня. Я ведь и правда был злым. Маленьких девочек нужно беречь от одичавших рыцарей, - улыбаюсь, но ей не смешно. - Это в прошлом, - добавляю уже без шуток. Выбираю парковочное место и останавливаю машину. - Я думал, что мира в моей душе уже не будет, поэтому я тебя отпустил. Но как только мне стало спокойно — я первым делом подумал о тебе. И мне плевать, Полин, что ты делала и как жила все эти годы. Я вижу, ты смущаешься при упоминании Сергея или других мужчин. Я всё понимаю. Я просто хочу дать нам второй шанс.

- Ты меня отпустил, а я тебя — нет, - грустно улыбается она. Мягко забирает руку и отстегивает ремень. - Ты не разводился, я думала, это что-то значит. Я тебя ждала три года, а ты был с другими женщинами. Ладно, что теперь об этом. Проехали.

- Полина, всё совсем не так, как ты себе представляешь.

- Проехали! - обрубает она и выходит из машины.

А я не знаю, что на это ответить. Такие темы к философской науке диалектике не свести. О последней я могу болтать часами. А тут?

Что тут скажешь?

Почему не развелся? Ей нужна была помощь, и я не мог это игнорировать. Находясь в законном браке помогать легче. Передавал ей каждый месяц деньги через родителей. Что она там могла себе купить на зарплату санитарки? Я ведь знал уже, какая она. Сама не доест, а Газировке корм купит. На войне штамп в паспорте мне не мешал, а мира я не искал больше. Да и не представлял его без Полины.

Первый год после разрыва был на службе у государства. Потом сделал вторую операцию и воевал со своими деревянными руками. Моя Поля - идеальна во всем, но она не для войны. В моей войне ей делать было нечего.

- Ты ведь помнишь, как нам было хорошо в браке? Мы всё делали вместе. Отдыхали, обсуждали работу. Поддерживали друг друга. Гуляли. Планировали, - говорю я, направляясь к больнице.

Полина хмурится. Ну же, помоги мне.

- Даже когда ты читал свои заумные статьи, я лежала у тебя в объятиях, чтобы ты обо мне не забывал, - произносит Полина и улыбается. - Я вычитала в каких-то женских журналах, что если пара переживает острые эмоции вместе, то влюбленные как будто якорятся друг к другу. Становятся ближе. Я пошла дальше и решила пережить с тобой все эмоции. Чтобы ты вспоминал обо мне всегда, чем бы ни занимался.

Похоже, твой коварный план удался.

Мы поднимаемся по крыльцу.

- Может быть, сходим куда-нибудь вечером? Потанцевать, - предлагаю я.

- Потанцевать? - удивляется она.

- Да. Почему нет? Ты красиво умеешь, а я посмотрю.

Глава 30

Полина

Запланировать свидание на майских праздниках? Ха! Три раза ха!

Несколько наших сестер вместе отметили день рождения и свалились с тяжелым отравлением. Я, как девушка без отягощающих, — то есть без семьи и детей, почти неделю зажигала на экстре с очень плотным графиком. Все эти дни - как в тумане.

- Красота! - помню, как похвалил Ветров, когда я всё приготовила к операции идеально, но чуть ли не с закрытыми глазами.

- Тот самый момент, когда хотела накрыть праздничный стол, а накрыла - операционный, - пробубнила я в ответ.

- Хозяюшка ты наша, - издевательски восхитились врачи.

- Налетайте, не стесняйтесь, - гостеприимно пригласила я.

Очень хотелось добавить что-то еще, но даже на остроумие не хватало сил. Поэтому я просто показала им язык, который никто из-за маски не увидел.

И пошла выбирать халат побольше для своего высокого травматолога.

Травматолога, с которым каждый вечер занималась отчаянным сексом.

- Это ничего не значит, - этим же вечером я жалобно шептала ему в губы между быстрыми жаркими поцелуями.

- Ага, - продолжал он властно ласкать мой рот. Потом шею, чувствительную кожу за ухом. Целовал, лизал, посасывал. Реагируя на мои стоны, вжимая меня в себя, как податливую тряпичную куклу. Горячую и влажную для него одного. Сам красивый, возбужденный. До максимума.

Я сидела на нем сверху и быстро ерзала на его каменном стояке. На мне были лишь кружевные трусики и майка — в таком виде и встретила его в дверях. Он только что погулял с Газировкой. Едва руки помыл, как я потащила его в спальню. За окном был вечер, в комнате - приглушенное освещение. Ужасно хотелось спать. Но трахаться — в тысячу раз сильнее.

- Я так устала. На ногах едва стою, - сама при этом двигалась вполне живенько. А Илья целовал. Ключицы мои, ложбинку между ними. Я выгнулась, и он стянул с меня майку. Отодвинул мешающий крестик в сторону. Обхватил руками груди, стиснул соски. Я замерла, расслабившись, и он потянул за твердые горошины. Я громко застонала. - Мне просто нужна разрядка!

- Ага, - он в общем-то не слишком многословен, а уж когда у него стоит — так тем более.

- Просто секс, - заявила я ему.

Он уже пять раз предлагал мне остаться у него. Взять Газировку с собой и постелить ей в кухне. А самой провести ночь в объятиях бывшего мужа. Но к тому, чтобы утром толкаться попами на кухне с Аней, я все еще была морально не готова.