Паутина любви... (СИ) - "Anyuta". Страница 42

– Малышка, – Антон оторвался от меня и, прерывисто дыша, посмотрел в мои глаза, – трахалась с ним?

– Нет, – выдохнула я, глупо улыбаясь. Глаза мужчины наполнились радостью, и в следующий момент губы, горячие и жадные, начали покрывать мою шею поцелуями. Его рука сжимала затылок, поднимая меня к себе, выгибая тело, чтобы он дотронулся до всех нервных окончаний на коже. Моя футболка полетела в сторону. Язык Антона, оставляя мокрый след на коже, прошелся от шеи до ложбинки между грудей. Я безмолвно молила о продолжении, выгибая спину. Ноги раскрылись шире, прижимаясь к его возбужденному паху. Его руки стянули лямки бюстгальтера и расстегнули его, я была свободна. Зубы дразняще прикусили сосок, заставив меня выдохнуть и застонать, схватить Антона за волосы, вжимая в себя. Он расстегивал мои джинсы, а я ногами пыталась сбросить их. Его лицо вернулось к моему, и он был вознагражден бешеным поцелуем, таким, что звезды показались в моих глазах. Мои пальцы прошлись по его спине, опускаясь ниже, и нашли молнию джинсов. Под ней я почувствовала горячую плоть, и это заставило меня действовать быстрее. Между ног стало жарко, я ощущала эту влагу внутри себя, потому что импульсы, сотрясавшие тело, рождались именно там. Он сам сбросил с себя ненужную вещь, вжимаясь в меня, начав тереться о чувствительную точку внизу. Мои возбужденные соски касались его груди, руки гладили каждый миллиметр моего тела, я не могла не ерзать под ним, пытаясь найти то, что ослабит эту натянутую до предела струну внутри.

– Антон,– застонала я, когда его рука прошлась по моему животу и скрылась под тканью трусиков.

– Черт, какая ты мокрая. – выдохнул он в мои губы, я только могла раскрыть рот, чтобы насытить тело кислородом, которого мне отчаянно не хватало. Он впился в шею, то проводя по ней языком, то подхватывая зубами кожу. Я не знала, чему отдать предпочтение: рту или рукам. Пальцы раздвинули складки внутри меня, и один прошел в глубину горячей плоти, заставив податься вперед и вцепиться ногтями в его спину. Реальность и фантазия смешались воедино, мои руки опустились по его спине, нащупав кромку боксеров, я спустила их, тогда же и мое оставшееся нижнее белье волшебным образом исчезло. Руки дрожали, проходя по его упругим ягодицам, прижимая к себе, умоляя сделать меня своей, поцелуи уже причиняли боль. Одно резкое движение, и он вошел в меня. Антон подхватил меня за спину и начал медленно двигаться, покрывая поцелуями лицо, шею и возвращаясь к губам. Мои ноги обвились вокруг его талии. Тело подстроилось под него и полностью позволяло разрывать себя с каждым ударом. Животные инстинкты говорили за нас. Он не давал мне кричать, заглушая каждый мой стон под напором своего рта, а я даже забыла, где мы находимся. Хотелось вопить и показать ему, насколько это хорошо. Наркотик, который должны прописать, как лекарство от всей жизни. Я потеряла контроль, когда толчки переросли в бешеный ритм, подводя меня к черте. Моя грудь стала еще чувствительней, и каждое движение приносило новую и новую волну тепла в тугой узел внизу живота. Я корябала ногтями его спину, плечи и тянула за волосы. Его рука сжимала мою голову, а губы терзали мои. Дыхание стало единым, неразрывным, необходимым. Еще один резкий толчок, и мы двигаемся быстрее, чтобы продлить это ощущение полноты и сладкой смерти. Мои зубы впились в солоноватую кожу на его плече, чтобы не закричать, не выдать нас, и это заставило его издать хриплый рык. Руки Антона сжали мои ягодицы, он входил еще резче, и я  почувствовала, как его тело дрогнуло, изливаясь в меня, его глухой стон в моих волосах и уже замедленное качание. Это заставило меня всхлипывать от передозировки чувств, пока кровь продолжала бурлить, не желая успокоиться. Поцелуи стали медленными и ленивыми, но говорящими о том, что мы оба достигли своей цели. Руки поглаживали друг друга, шепча спасибо за такое окончание. Мелкая дрожь била меня, пока отступал оргазм. Ни разу в жизни я не испытывала его. Никогда. Считала, что это не для меня. Это ни с чем не сравнимое ощущение легкости и небытия, а затем свободы, и мне хотелось только улыбаться. Девочки говорили, что надо просто найти своего партнера, размеры которого будут идеально тебе подходить. И через столько лет им оказался Антон. Судьба? Проклятье, мое проклятье. И с этим ничего не поделать, только продолжать бороться за себя. Я грешница, узнавшая, что такое настоящее наслаждение.

25.

Антон

Сколько прошло минут? Пять? Десять? Двадцать? Я не знал. Просто стоял и смотрел на нее, готовый упасть от переизбытка чувств, клокотавших во мне: ярость, обида, тоска, ревность. Мне казалось, что сейчас я взорвусь. Взгляд Миланы изменился, больше в нем не было испуга. Радость? Мое сердце теперь билось в ином ритме, не напряженном, а обрывистом. Невидимая рука толкнула меня в спину, и через секунду мои руки уже поднимали девушку, сажая на себя, а губы впились в ее. «Шлюха, только что была с другим, а теперь так жадно целует меня»,  – билось внутри, но мне сейчас было похрен на все мысли и голоса. Я не мог больше сдерживаться. Скучал, каждый день, каждый час, каждую минуту. Забыть не получилось, как и отвлечься. А сейчас? Сейчас в моих руках моя доза, требующая полной отдачи ей, растворения в этом моменте. Ее руки в моих волосах, притягивающие ближе, да мы оба знаем, что такое каннибализм. Стало неприятно оттого, что и она играла во взрослые игры с пометкой восемнадцать плюс. Я сжал ее затылок и заставил подставить шею с нежной загорелой кожей. Сделать больно, как она мне. Мои зубы прикусили плоть. Но не ожидал, что это заставит ее дрогнуть в моих руках и издать стон, полный благодарности и мольбы о повторении, а меня не рухнуть вместе с ней на пол от собственного возбуждения и реакции на это действие. Мы тащились друг от друга, от животных внутри каждого из нас. Грубость, жесткость, секс. Никаких прелюдий, только достичь пика, кончить. Вот были наши путеводные звезды. Мягкая постель, и горячее тело подо мной, срывающее с меня одежду. Острые ногти прошлись по моей коже на спине, и я раскрыл глаза и выдохнул, ток забился в теле, заставляя испытать страх. Я должен был знать, должен.

– Малышка, – я немного поднял голову, чтобы видеть ее глаза, – трахалась с ним? Мое сердце замерло в ожидании ответа.

– Нет, – на выдохе ответила она, и ее губы дрогнули в понимающей улыбке. Она знала, что заставила меня пережить. Хитрая соблазнительница! Тело наполнилось потерянным теплом. Моя! Со мной! Дикие поцелуи, я должен был попробовать каждый ароматный миллиметр ее кожи на вкус. Индейка давно истекала соками, но я хотел сейчас наслаждаться. Боялся, что больше не захочу, страсть и это желание пропадут, как только все окончится. В том, что происходило дальше, мой разум уже не участвовал. Ее футболка полетела к чертям. Я пытался снять бюстгальтер, но сломал застежку. Не мог ждать, хотел сейчас. Её руки  на моем теле, мои – на ее. Грудь под моими ладонями и бусинка возбужденного соска между зубами. Она дрожит, раздвигая ноги шире, прижимая меня к себе. Как жарко. Очередной неистовый поцелуй, и я услышал свой стон. Сдался. Мои руки чуть ли не разорвали ее джинсы, а она быстро снимала их ногами, обнимая меня и не отрывая губ. Ногти прошлись по моей спине, и маленькие ручки Миланы уже расстегивали мою одежду. Сорвать ее. Так и сделал. Между ее ног не горячо, там лава. Ее грудь вжалась в мою. Мы мокрые оба от нескольких минут. Я сходил с ума от того, что происходило.

– Антон – Это был стон, полный мольбы взять ее сейчас. Моя рука прошлась по ее плоскому животу, и я опустился ниже. Палец утонул в ее смазке. Это невероятно! Так скользко и жарко.

– Черт, ты такая мокрая.– высказал вслух свои мысли. Кожа под моим ртом, зубами. Разорвал ее трусы к черту. Точечными движениями, заставляющими меня практически кончить в свои трусы, Милана прошлась по кромке боксеров и резко опустила их. Никаких препятствий. Приглашение. Хочу. Сейчас.  Она обняла меня ногами, и я вошел в нее. Так тесно, что хочется заорать от кайфа внутри. Мое тело само жило, зная, что делать, концентрируя все чувства в одной конкретной части тела. Кожей ощущал страсть, живущую в ней. Я не чувствовал боли от ее ногтей, только заглушал собственные стоны ее поцелуями. Бешеный ритм сказывался. Пот катится ручьем с нее, с меня. Животные. Сильные хлопки плоти, и все взрывалось внутри от тугих спазмов. Я потерялся, не понимая, где мои руки, а где ее. Где мои ощущения, а где ее. Все смешалось. Почувствовал, как Милана выгнула спину, а стенки ее плоти еще теснее обняли мой член. Острые зубы укусили мое плечо, и я больше не мог сдерживаться, прижал Миланк ближе. Желал, чтобы это никогда не прекращалось. Кончил. Это я так дрожал или она? Похрен. Сотрясаемся в конвульсиях оба. Хорошо. Мать твою, как это хорошо! Хочется целоваться дальше, но сил нет, и получаются только короткие поцелуи и дыхание друг в друга. Обнимаю её, не разрешая ей убежать от меня. Никогда. Грешник, познавший, что такое страсть в истинном обличье. И кто мне это показал? Малышка. Вдыхаю терпкий аромат, наполнивший комнату, и понимаю, что мне мало. Требуется передозировка, и по новой. «Твою мать, я не надел презерватив», – пронеслось в голове. Похрен. Если будут последствия, решим их. Задохнулся от своих розовых соплей и успокоился, уткнувшись носом в ее шею. Если бы я мог растаять, то давно бы уже это сделал. Никогда не разрешал девушкам перебирать мои волосы, ненавидел это, поэтому состриг. А сейчас девичьи пальчики играют на них, как на гитаре, заставляя внутри меня звучать музыку. Хочется замурлыкать, как Чеширский Кот, и просить добавки. Я до сих пор нахожусь в Милане, а ее ноги обвивают мою талию. Наслаждаюсь, ведь не знаю, что будет дальше. Как начинать разговор, если хочется просто сказать ей, что скучал без нее? Как спросить о многом и не обидеть? Попал. Попал и пропал. Пять лет, прошло пять лет. Я думал, что то был сон. Мой пьяный и обкуренный мозг выдал фантазию, обычную, без последствий. Врал, сам себе отчаянно врал. На момент я вернулся в прошлое, в воспоминания, как девочка зашла к себе в спальню, а я сидел на ее постели с бутылкой пива. Мой еле двигающийся язык и ее слезы, как обнимал содрогающееся девственное тело, а она доверчиво цеплялась за меня. Не знаю, как случилось следующее, но в память врезались губы, не знающие, что такое поцелуй. Я держал в руках лицо Лив и наслаждался ее ароматом чистоты. А далее? Что было дальше? Мне стало плохо. Меня вырвало прямо на нее, а затем я проснулся со склеенным ртом. Отомстила мне. Пришлось зажмуриться, чтобы прогнать от себя прошлое и вернуться в настоящее. Милана подо мной заерзала, желая освободиться. Теперь не отпущу.