Наследник (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 4

— Кстати, Оленька, у меня к тебе предложение, — улыбнулся Никита. — Есть желание переехать поближе к столице? Мне нужны специалисты различных направлений. Целители в том числе.

— К тебе? — растерялась Ольга. — Ты зовешь меня в свой Род?

— Точнее, в будущий клан, — Никита переглянулся с Барышевым. Кондратий Иванович с интересом вслушивался в разговор, но пока ничего не говорил.

— Только в качестве Целителя? — прищурилась девушка. — Или есть другой коварный план?

Никита разгадал ее нехитрую уловку и рассмеялся:

— Разве плохо? Найдем тебе достойного жениха из одаренных. Когда закончишь обучение, будем вместе думать, как применить твою уникальную квалификацию. Например, создадим какой-нибудь медицинский центр в Вологде.

Никита неожиданно замолчал, вспомнив, что Настя Анциферова учится на биоинженера. Вот если бы и ее вместе с Анитой уговорить переселиться в свою Явь, можно и в самом деле освоить перспективное направление в магической медицине. С помощью назаровских капиталов, например, создать лечебный центр…

— Но как на это посмотрит профессор Кошкин? — удивительно, но Ольга пропустила мимо ушей слова про замужество, заинтересованная, надо признать, заманчивым предложением. — Нехорошо будет, если я приму вассальную присягу Назаровым, фактически отказавшись от карьеры.

— Глупости не говори! — вдруг воскликнул Барышев. — Тебе нужно расти, а в отрыве от головного центра будет весьма тяжело. Если Никите удастся поговорить с Кошкиным и убедить его в своих планах, езжай, не раздумывая! Будешь под защитой Рода! Клана! В кои веки появится уверенность в будущем! Эх, еще бы Настю устроить!

— А что с Настей, кстати? — опустошив бокал, Никита отставил его в сторону. — Как она?

— Замуж вышла год назад, — буркнула Оля с досадой. — Родителям неожиданно понадобились средства, а тут, как назло, Настя в Хабаровске с каким-то хлыщом познакомилась из рода Подшиваловых. Они занимаются речными перевозками, в Китай и Маньчжурию ходят. Богатые, не спорю. Мне с самого начала Семен не понравился. Скользкий какой-то, противный. Разговаривает с тобой, а сам глазами по сторонам стреляет, девушек проходящих мимо оценивает. Это нормально? А Настя, дурочка, втрескалась в него. Что-то же нашла!

Оля в сердцах сжала в кулачке вилку, словно орудие возмездия, которым хотела проткнуть своего новоявленного зятя.

— Хорошо, что пока детей нет! — добавила она. — Разобралась, слава Творцу, что за человек! Бабник, каких еще поискать надо! Слушай, Никита, помоги!

— Да чем я могу помочь? — удивился Никита, тоже раздосадованный неудачами старшей «сестренки». — Если они к алтарю встали, их может развести только жрец.

— Они по мирским законам обручались, — возразила девушка. — Даже не в церкви. Подшиваловы христианский крест приняли, а папа заставил Настю не ломаться и особо не заморачиваться по этому поводу. Деньги-то важнее!

Оля заморгала, и на ресницах проступили жемчужины слезинок. За свою сестру ей было обидно и больно. Ведь они мечтали о другой жизни, где есть место любви и уважению, что однажды они уйдут в чей-нибудь Род, который возьмет их под защиту. А получилось совсем наоборот. Как же вовремя появился Никита! Эх, сломалась-то Настя после известий о пропаже их «братика». Ведь однажды она призналась Оле, что Никита являлся для нее тем самым человеком, воплощающим все девичьи чаяния: сильным, смелым, в меру дерзким и самое главное — одаренным. Причем одаренность свою «брат» не ставил на первое место. Он жил вместе с нею, рос как человек, а не как придаток к природному Дару.

— Не было печали, — растерялся Никита и аккуратно разжал кулачок девушки, убирая вилку в сторону. — Значит, детей точно нет? Я имею в виду…. Ну, сама понимаешь!

— Нет, — замотала головой Оля. — Я уговорила дуреху пока не торопиться, даже блокаду поставила, чтобы она не забеременела. Пусть сначала разберется в своих чувствах.

— Что ты сделала? — воскликнул Никита.

Барышев только руками развел.

— С огнем играетесь, девки, — проворчал он без всякой злости.

— Блокаду поставила, — хлюпнула носом девушка. — Настя сама попросила. Теперь беременность не наступит, пока не сниму магический запрет. Ну, это я так назвала — блокада. Суть понятна?

— Да не дурак, понял, — яростно вцепившись пальцами в вихры на макушке, Никита лихорадочно соображал, что делать с этими экспериментаторшами. Ладно, если муж не сообразит, что происходит. А если узнает? Как будет реагировать? — Оля, я сейчас не могу как былинный богатырь мчаться в Хабаровск и освобождать твою сестру от человека, которого совершенно не знаю. Очень много дел за время моего отсутствия накопилось. Пусть еще подождет немного, а? Мне от тебя ответ нужен. Переедешь в Вологду?

— А ты уговоришь Артема Даниловича? — с надеждой спросила Ольга. — Хочу уехать отсюда!

— Уговорю, — пообещал Никита. — Думаю, профессор не откажется лично курировать самую одаренную студентку.

— Ой, скажешь тоже — одаренную, — отмахнулась девушка и улыбнулась. — А что это мы с пустыми бокалами сидим? Никита, поухаживай за сестрой и за дядюшкой! Расскажи лучше о своих детях. Мне интересно, какие способности они от тебя унаследовали!

Ватикан, август 2013

В кабинет государственного секретаря Луиджи Гросси входил с непонятной тревогой. Он только что вернулся с Мальорки, где проводил двухнедельный отпуск с женой и двумя сыновьями. Даже спрашивать его было необязательно, как прошел отдых. Луиджи полностью вкусил прелести морских поездок на яхте; благодаря своим мальчикам увлекся подводной охотой на крупных мясистых тунцов; по вечерам с женой сидел на террасе одного из многочисленных прибрежных ресторанчиков и пил душистое вино, разговаривая обо всем на свете, только не о работе. Потому как знал: стоит допустить мысли о ней — все, отдых становится пресным, а ощущение рутины начинает захлестывать с головой еще задолго до приземления самолета в аэропорту Рима.

Именно эти моменты не любил сорокапятилетний Луиджи Гросси, руководитель секции по иностранным делам в Апостольском дворце. А если быть точнее, очень секретной секции, проводящей очень секретные операции по всему миру. Если граф Борджиа вызвал его к себе, намечается работа, подвластная только спецам Гросси — бывшего офицера, прослужившего в Африканском легионе десять лет. Спецоперации, диверсионные рейды по охваченным межплеменной резней территориям, зачистка самых одиозных вождей, не желающих идти на компромиссы с властями.

Всего хватало с избытком. Трижды ранен, обладатель нескольких наград, подхваченная где-то малярийная лихорадка. Гросси с радостью принял предложение представителя Ватикана занять пост заместителя руководителя секции по спецоперациям. Зато не будет этой изнуряющей жары, бесноватых полуголых аборигенов с оружием в руках! Чего тут гадать? Согласен!

В тридцать два года Луиджи, наконец-то, женился к радости родителей. Умненькая красотка Изабель покорила его сердце сразу и бесповоротно. И родила ему мальчишек-погодков, не откладывая в долгий ящик такое важное для семейного счастья дело.

Все же прекрасно, не так ли?

Сердце, правда, подсказывало, что вызов к государственному секретарю чуть ли не с трапа самолета не окончится добром. Вернее, Гросси могло ждать какое-то задание, не сравнимое с теми, которые в его жизни были.

Красная ковровая дорожка от дверей вела через весь секретариат и упиралась в массивную дубовую дверь с ярко начищенными резными ручками. Возле нее, сложив руки на животе, стоял охранник в застегнутом темно-синем костюме, под которым опытный Гросси разглядел плечевую кобуру. Увидев Луиджи, он отошел от двери, ухватился за ручки и без усилий распахнул створки. Что ж, слуги Борджиа не только с пистолетом умеют обращаться, но и в качестве привратников неплохи.

Рассеянно кивнув, Гросси сделал несколько шагов вперед по натертому до блеска паркету и мгновенно оценил ситуацию. Ему стало слегка не по себе. Помимо Пьетро Борджиа в кабинете находился гроссмейстер-маг Марио Солера, по-хозяйски развалившийся в кресле. В глаза Гросси бросились массивные перстни на его пальцах с затейливыми вензелями, образующими монограмму из букв М и S. Насколько помнил Гросси, Солера никогда не надевал кольца с драгоценными камнями. Только перстни, таящие в себе какие-то уникальные магические заклинания или обычные технические штучки, позволявшие отправлять на тот свет неугодных Ватикану людей. В зависимости от ситуации Солера мог пользоваться как магическими артефактами, так и отравленными шипами, вмонтированными в корпус перстня. И яд. Куда же без самого эффективного орудия убийства? Даже семейство Борджиа, из которого происходил нынешний государственный секретарь, на что были любители создавать яды и травить ими своих противников, признавало за Солера роль искусного интригана-убийцы.