Избранная и беглец - Штерн Оливия. Страница 43

Все это так неправильно. Стоит оказаться рядом с Оллином, как ее тянет к нему, словно на резинке. Стоит оказаться порознь — такая тоска накатывает… И мысли о Мике. Что она вообще делает в этом дворце, с этим искусственно навязанным мужчиной, когда ее малыш остался бесконечно далеко и она не может его защитить? Только и вся надежда на то, что Маараш его не даст в обиду.

Нужно было отсюда убираться. Оллин… ему будет непросто. Но он сильный, справится. Ему быть следующим императором целой планеты. А она… Ну кто она такая? И видно, что не ко двору пришлась. На Оллина Лилиан зубки точит, наверное, дядюшка Оллина мечтает, чтоб она тоже сидела на троне. Нет, определенно, Айрис с далекого Эрфеста здесь не место.

С такими мыслями она провалилась в зыбкий неприятный сон.

Ей снилось что-то невнятное, но горькое, так что ей казалось, что она плакала во сне и пыталась звать… кого? Нет, не Мику. Почему-то она звала Оллина, но из горла полз сдавленный хрип. И так больно было на сердце, и во сне она тоже была совершенно беспомощна. Как кукла.

Он пришел утром, без предупреждения. Просто открыл дверь и вошел в ее комнату, когда Айрис, склонившись над мраморной раковиной, чистила зубы. Она услышала стук двери, выскочила с зубной щеткой во рту — и тут же подалась назад, запахивая на груди халат, леденея от ужаса.

Лайон Делайн смерил ее невозмутимым взглядом, прошелся по комнате и уселся в кресло.

— Продолжайте, — милостиво сказал он, глядя даже не на нее, а куда-то в окно, так задумчиво…

Айрис, давясь водой, прополоскала рот, закуталась в халат и вышла к нему. Босиком, растрепанная. В голове болезненно бился вопрос: что ему нужно? Хотя несложно догадаться.

Она молча стояла перед Лайоном, и он не торопился заговорить. Потом Айрис, вдохнув поглубже, все же спросила:

— Что вам нужно? И где Оллин?

Лайон приподнял бровь так же, как это делал Оллин.

— У него совещание. А я сбежал на часок с вами переговорить.

— И о чем же?

Стоять перед ним навытяжку не хотелось. В конце концов, она ни в чем не виновата. Она не просила тащить себя через полгалактики и никому не навязывалась, да и вообще… кто ж знал, что все получится именно так.

Айрис огляделась и, шагнув в сторону, присела на край кровати.

Лайон следил за ней, не отрываясь, но по его лицу невозможно было понять ход мыслей. Потом мужчина вздохнул, чуть заметно качнул головой, как будто соглашаясь с самим собой, и поинтересовался:

— Скажите, госпожа Ленне, сколько вам заплатить, чтобы вы исчезли из жизни моего племянника?

У Айрис все внутри заледенело. Нет, чего-то подобного стоило ожидать, это было понятно… Но чтоб так?..

— Я… — и умолкла. Все слова куда-то делись. А перед глазами промелькнуло лицо Оллина. То, как он на нее смотрел вчера в саду и потом целовал, так сладко, что пробирало мурашками до самых пяток.

— Не бойтесь, — благодушно заметил Лайон, — я не тороплю с ответом. Если я правильно понял, Оллин вытащил вас откуда-то… из эпохи позднего феодализма? Впрочем, не важно. Я пошел ему на уступки, чтоб вам загрузили те области знаний, которые необходимы для комфортного проживания в Федерации. И, так понимаю, к себе вы уже не слишком-то хотите возвращаться. Но я могу дать вам содержание, достаточное для того, чтобы вы уехали и до конца жизни ни в чем не нуждались. Вы, надеюсь, понимаете, что Оллину нужна императрица, а не безродная особа с периферии?

Айрис это понимала. Более того, была с дядюшкой совершенно согласна. Наверное, в самом деле лучше уехать? Вот так — взять деньги и уехать. А потом нанять корабль, вернуться на Эрфест с командой дюжих парней, ворваться в замок и забрать Микаэла. Все просто. Только вот…

— Вы предлагаете мне сбежать? — спросила она, не глядя на Лайона.

Лайон поморщился.

— Необязательно, — сказал он, — вам вовсе не обязательно исчезать вот так, бесследно. Да и мы вроде с Оллином достигли соглашения, что я вас не трогаю. Даже в некоторой мере отвечаю за вашу сохранность.

Айрис развела руками.

— Но он меня не отпустит по доброй воле, — сухо проговорила она, — ваш племянник…

— Да знаю я. — Лайон непринужденно закинул ногу на ногу, положил руки на подлокотники. Холеный, рубашка сверкает белизной, костюм в серую клетку. — Он чувствует в вас… как бы это сказать… пару. Вы хоть знаете, что это значит?

Айрис покачала головой. Об этом вообще мало кто знает, это ведь… только у модификантов.

— Это значит, госпожа Ленне, что пока вы рядом — он будет хотеть только вас. И думать будет только о вас. Не об управлении планетой, а о том, как бы поскорее прыгнуть к вам в койку. А конкретно для вас, — тут Лайон сделал многозначительную паузу, — конкретно для вас все это значит, что вас постепенно тоже во все это затянет. Связь только крепнет со временем. Вопрос в том, нужно ли вам все это. Я ж так понимаю, мой племянник утащил вас сюда против вашей воли?

— Так получилось, — торопливо ответила она. И вспомнила, как они улетали с Эрфеста. Как Оллин в последний момент закрыл ее собой от жуткого клубка пламени. Просто взял и закрыл собой.

— Ну, как получилось, — заметил дядя. — Я допускаю, госпожа Ленне, что вам может льстить внимание будущего императора. Но вы сами-то подумайте. Вы — его пара. И вы всю жизнь будете его единственной слабостью. У императора не должно быть точек, на которые кто-то может сильно надавить. Это все только на благо империи. Подумайте хорошенько, мм?

Он медленно поднялся с кресла, окинул Айрис усталым взглядом. А она, вдруг спохватившись, вскочила и подалась следом.

— Подождите! Но если… если я уеду… Ему ведь будет плохо, верно?

— Он это переживет, — сказал Лайон. — Если вы уберетесь до того, как с ним переспите. Молчите, я знаю, что у вас еще ничего не было. Не чувствую на вас его запаха, как когда аватар добирается до своей самки. Надеюсь, я все разъяснил, Айрис? Деньги. Много денег в обмен на то, что вы исчезнете.

— Да как я могу развернуться и уехать? — прошептала она. — Оллин… видели бы вы, что с ним творилось, когда я хотела убежать… Там, на Эрфесте.

Лайон смотрел на нее задумчиво, склонив к плечу голову.

— Так я и не предлагаю вам убегать открыто или тайно, госпожа Ленне. Ну, подумайте. Ведите себя так, чтобы Оллин сам почувствовал к вам отвращение. Изводите его истериками. Побольше слез. Рано или поздно ему это надоест, а я, в свою очередь, постараюсь его убедить, что вам здесь не место. У меня в запасе много козырей. Ну так что, мы договорились?

Айрис покачала головой. Прищурившись, посмотрела на Лайона — он выглядел таким спокойным, таким доброжелательным. И, быть может, он прикажет ее убить сразу же, как Оллин позволит уехать. Болтающаяся где-то пара императора, которая к тому же слишком много знает, совершенно не нужна.

Что делать-то?

— Я не знаю, — тихо сказала она, — мне нужно подумать.

Ничего другого на ум не приходило. Ей в самом деле надо подумать.

Потом Лайон ушел, и Айрис осталась одна. Ей принесли завтрак — кофе, тосты, несколько сортов варенья в розетках из цветного стекла, похожих на леденцы. Пока она ела, все пыталась сообразить, что делать дальше.

Продолжать быть послушной куклой в чужих руках?

Послушаться Лайона Делайна? Вести себя как распоследняя дура и стерва, чтоб Оллину все это быстро наскучило и он сам от нее отказался?

Она не знала, что делать. Вопросов было больше, чем ответов.

Айрис ела и почти не чувствовала вкуса варенья из этих замечательных, очень изящных вазочек. На Эрфесте таких не делали, не научились.

Позавтракав, она оделась в костюм из мягкого натурального трикотажа, свободные брюки и тунику. Из обуви у нее были только туфли без каблука, очень удобные, мягкие, как тапочки. Она обулась и пошла бродить по дворцу.

Ей нужно было думать, как следует думать.

Безусловно, Лайон был прав во многом. Она здесь лишняя, помеха, слабость императора. Даже если не брать в расчет ее, Айрис, чувства и желания. Император должен быть сильным, а наличие пары делает его уязвимым.