Избранная и беглец - Штерн Оливия. Страница 47

А потом она очнулась. Как же так получилось? Уставилась на разбросанную по скатерти прекрасную еду. Это она ее расшвыряла? Боги, стыдно-то как… И Оллин… Он ведь привез ее сюда, чтобы просто побыть вдвоем, чтобы просто… он хотел сделать для нее что-то хорошее, и чем все обернулось.

Сгорая от стыда, она осторожно повернула голову, чтобы видеть Оллина. Он все так же неподвижно сидел сзади, обнимал ее, прижимая к себе, только вот…

Она всхлипнула, когда увидела, что он смотрит на нее совершенно пустыми глазами, и из его носа по подбородку протянулись две тонкие кровавые струйки.

— Оллин? — Губы плохо слушались. Да и руками она плохо владела. Тело сделалось ватным и неповоротливым.

Он не ответил. А кровь продолжала капать с подбородка на грудь. Ей на плечо.

— Оллин…

Это она сделала? Но она ведь… не хотела. Или хотела? Хотела ведь, чтобы и он прочувствовал, побывал в ее шкуре…

Айрис кое-как извернулась, обняла его лицо ладонями и, глядя в глаза, позвала еще раз. Под сердцем болело просто жутко. Зачем она так? Оллин не виноват. А она как с ума сошла…

Он моргнул несколько раз, взгляд сделался осмысленным. Потом тихо вздохнул, механическим движением вытер под носом, как-то странно посмотрел на кровь на пальцах.

— Прости, — прошептала Айрис, — я не хотела. Прости меня, дуру. Я не должна была… Ты так старался, а я…

— Ничего, — тихо, одними губами произнес он, — это ничего. Я сам хотел, чтобы ты рассказала. И ты мне ничего не сделала. Вернее, это не по твоей воле. Аватар чувствует боль своей пары.

Зрачки у него были расширены, но постепенно сужались. Он осторожно отодвинулся от Айрис, взял салфетку и вытер лицо. Равнодушно окинул взглядом скатерть и то, что осталось от вкусностей.

— Оллин, прости меня. Тебе… было очень плохо, да?

Пожал плечами.

— Не хуже, чем тебе. Не бери в голову. Я же модификант, быстро регенерирую.

— Ох.

Она уронила руки на колени. Правильно говорил Рато, она совершенно никчемная. Вот и сейчас все испортила. Интересно, теперь Оллин ее отошлет куда подальше от себя? Тух даже стараться не пришлось, дядя будет доволен. Все само получилось.

Она задала этот вопрос вслух, когда Оллин уже стоял на ногах и смотрел куда-то вдаль со скалы. Он долго молчал, затем поманил ее к себе, а когда Айрис подошла, приобнял за плечи и мягко к себе притянул.

— Посмотри, отсюда открываются прекрасные виды. Когда двадцать восемь лет живешь под куполом, все новое кажется прекрасным.

Вдалеке причудливыми сталагмитами вспучивались города. Под ними зеленели леса, отражали небо широкие ленты рек. А там, совсем вдали, чудесным миражом синело море. Или даже океан.

Она всхлипнула. Он должен был злиться на то, что испытал по ее вине. Поди пойми, что у него теперь на уме. А ну как сбросит с обрыва?

— Это все будет твоим, если захочешь. — Голос Оллина стал беззаботным.

— Зачем мне это? — прошептала Айрис, понимая, что молчать нельзя. — Ты ведь знаешь, мне не нужны ни власть, ни деньги. Мне хотелось просто быть счастливой, но вот не задалось.

— Власть и деньги, наверное, компенсируют недостаток счастья, — заметил он, все еще не отпуская. — Я не сержусь на тебя. Это связь с парой, я ничего не могу с этим сделать. Не думай больше об этом. Зато тебе стало легче. Правда ведь?

Айрис невольно прислушалась к себе и поняла — да, в самом деле стало легче. Словно каменную плиту с плеч сбросила.

— Я испортила тебе пикник, — удрученно пробормотала она, — прости.

— Не испортила. Я тебя для этого сюда и вывозил. Мне хотелось, чтобы мы были близки вот так, как это случилось.

— Близки? Это больно, Оллин. Я едва тебя не убила.

— Но свое я получил. Я тебя чувствовал. Ну а боль — это издержки, на которые я готов пойти.

После того пикника Оллин исчез и три дня не появлялся. Айрис за первый день извелась, а потом все-таки спросила о нем у прислуги. Оказалось, он с дядей и с внушительной охраной улетел с инспекциями по планете — Лайон Делайн вводил будущего императора в курс дела. В результате Айрис осталась предоставленной самой себе. Завтраки, обеды и ужины ей приносили в комнату, и на этом все. С ней никто не общался, попытки завязать знакомство с прислугой ни к чему не привели. На Айрис все смотрели с жалостью, при этом предпочитали держаться подальше. Сперва она не поняла, почему это, а потом догадалась. Убитый Делайном братец Оллина был той еще скотиной, ну а она вроде как невеста будущего императора.

Она бесцельно бродила по дворцу, время от времени выходила в парк, мучимая самыми безрадостными вопросами: «Как там Мика? Почему Оллин так долго не возвращается? Что, собственно, ей придумать такого, чтобы Лайон Делайн отстал? Во время их последнего разговора, она так ничего толком и не ответила, и сумму не назвала. Было ли это расценено как согласие на любую компенсацию? Или как отказ?»

В один из таких дней Айрис не утерпела, сунула нос в спальню Оллина — бывшую Артемиса. Ей понравилась цветовая гамма. И она даже пожалела, что здесь так старательно убирались, потому что внезапно захотелось найти что-нибудь из личных вещей Оллина. Впрочем, какие вещи? У него ведь ничегошеньки не было. Зато, исследуя помещение, Айрис нашла небольшую комнату с весьма интересным содержимым. Виран Тал, конечно, загрузил ей исчерпывающую информацию по поводу многих особенностей жизни в Федерации, и Айрис даже сообразила, что для чего используется. Выходила из комнаты в смешанных чувствах: Артемис был тот еще затейник. А что, если и эти его пристрастия подсадили Оллину? Однако она тут же отмела это предположение. Вряд ли все это понравилось бы Оллину лично. Конечно, она очень плохо его знала, но почему-то последнее их свидание что-то сдвинуло внутри. Они как будто стали чуточку ближе. Айрис уже не могла думать об Оллине как о чужом, и дело было вовсе не в манипуляциях Вирана Тала.

Еще Айрис нашла во дворце отличную видеотеку, и фильмы о настоящем и прошлом Рамелии несколько скрасили третий день ее одиночества. Оказалось, на эту планету прилетали как на курорт. Почти все производство было вынесено на Джейфалис, а на Рамелии остались прекрасные виды, дорогие отели, море развлечений для скучающих галактических миллионеров. Разумеется, свое население здесь тоже было, и немалое. Многие работали в гостиничном секторе. Процветало мелкое производство. Те же ювелирные изделия, например, пользовались большим спросом. И у здешних мастеров была своя школа, свой почерк. Ну и бедняков тут тоже хватало конечно же. Их уделом была жизнь на нижних ярусах городов, там, куда редко заглядывало солнце.

Резервации для модификантов на фоне всего этого великолепия казались дурной шуткой. Айрис даже подумала — а почему их не вывозили на Джейфалис? Но так уж решил отец Оллина. Чем он руководствовался, неизвестно.

Там, в видеотеке, сидящей в большом мягком кресле, ее и нашел Оллин. Айрис так и подскочила ему навстречу в порыве броситься на шею, но все-таки становилась. Получилось неловко, замерла от него в двух шагах и не знала, что сказать. Отмечала какие-то мелочи: он снова постригся, от висков к затылку совсем коротко, а на макушке маленький хвостик. И темная щетина на щеках и подбородке, вроде как три дня не брился, но так аккуратно выглядит, что сразу понятно: все это специально. Черная шелковая рубашка с вольно расстегнутым воротом, черные жесткие брюки. Странно, но черный цвет удивительно ему идет. Такой строгий, серьезный…

И вдруг вспомнила, почти ощутила, как он прижимал ее к себе спиной, впитывая ее боль. А вокруг — раскиданные тарталетки, канапе, крем, размазанный по скатерти. После этого они ни разу больше не разговаривали. И почему-то захотелось взять его за руку. Просто за руку, ничего больше.

— Ты вернулся, — прошептала она, — не сказал, что тебя так долго не будет.

Оллин улыбнулся уголками губ, устало потер лоб.

— Наша инспекция продлилась несколько дольше, чем того бы хотелось. А ты… ждала меня?