Крылатый лев и лилия (СИ) - "May Catelyn". Страница 19

Почти месяц прожили прекрасные венецианки бок о бок в старинной иллирийской крепости, возвышавшейся на грозном утесе. И за это время сестра сенатора — сеньора Беатрис стала для Виттории не только строгой компаньонкой, но и близким человеком, которому можно было довериться. Как это произошло за столь короткое время, Виттория и сама не могла объяснить. Возможно, это было следствием почти затворнического существования, бесконечного ожидания приезда Сеньора М и хоть каких-то новостей из внешнего мира. Возможно впервые в жизни девушка почувствовала заботу сродни материнской, которой у нее так никогда и не было.

Поначалу Виттория вела себя замкнуто и отстраненно, боясь показаться невеждой перед знатной дамой, проявить в чем-то свою неловкость и отсутствие должного воспитания. Но доброта Беатрис быстро нашла дорогу к сердцу юной сироты. Они много читали из привезённых и тщательно отобранных книг домашней библиотеки Веньеров, а потом обсуждали прочитанное. Беатрис исподволь давала своей подопечной уроки светского этикета и знакомила с азами ведения домашнего хозяйства, что пригодится в недалеком будущем замужней даме. Они ухаживали за маленьким палисадником с розами, привнося в суровый гарнизонный быт частицу уюта и женского внимания. Иногда, разгоняя тоску долгих и однообразных дней, они брали в провожатые местных гарнизонных ребятишек и спускались к морскому побережью в ближайшую укрытую от посторонних взглядов лагуну, устраивая там маленькие пикники. Виттория, как и многие ее современники, плохо плавала, но благодаря урокам Беатрис и собственному упорству, овладела этим немудрёным искусством. Удовольствие от плавания в чистейшей воде и в окружении стайки юрких рыбок приносило девушке искреннюю радость и давало выход ее нерастраченной юной энергии. Теперь ежедневное послеполуденное купание стало для них сродни тайному ритуалу, и было лучшим времяпровождением в этой вынужденной ссылке.

Сеньора Гритти, видя неподдельный интерес Виттории к своему происхождению и щадя ее девичью скромность, рассказала своей подопечной о ее матери. О детстве и юности проведенных вместе, о маленьких невинных проделках, которые они устраивали, обхитрив чопорную дуэнью, о том, какой необыкновенной и талантливой женщиной была Вероника Франко. Беатрис не утаила ничего из жизни своей близкой подруги, но сделала все возможное, чтобы Виттория, узнав, кто ее мать, никогда не стыдилась этого и хранила в памяти достойный образ. Именно об этом просил Марко, поручая девушку заботам своей любимой сестры.

Виттория каждый день благодарила Пресвятую Деву и ангелов за то, что отвели ее от опасного и необдуманного поступка, на который она решилась ещё тогда, в поместье Веньеров. Ей, едва пережившей опасность, казалось, что ее побег убережет Сеньора М, его родных и близких от преследующих ее несчастий.

Она закрыла глаза и вернулась в памяти к тому дню, после страшной кровавой ночной резни, когда едва не погибла от руки неизвестного убийцы. После приезда Сеньоры Беатрис и их краткого знакомства Сеньор М объявил свою волю — на рассвете следующего дня они отправятся в город, а затем поплывут вместе с ним на снаряженном для долгого морского путешествия фрегате. Он оставит их на полпути к Криту, в хорошо вооруженной крепости южнее Пулы, где они проведут некоторое время, пока сенатор не выяснит, кто и почему желает смерти Виттории и не найдет способ устранить эту угрозу.

Это решение привело девушку в ужас. Ей сразу же представилось, как ее опекун гибнет в неравной схватке, подстроенной хитроумными врагами. И все из-за того, что она не нашла в себе мужества избавить его от обязательств опекать и защищать ее.

Но куда идти? Где найти хотя бы временное пристанище? В памяти возник образ маленькой уютной деревушки среди бескрайних лавандовых полей, о которой рассказывала Ваноцца в редкие минуты отдыха от своих хозяйственных хлопот. По ее словам, не сыскать на всем белом свете более радушных и добрых людей, чем на ее родине. Возможно, там найдется уголок и для нее — сироты без роду без племени-подумалось ей тогда. А имя она конечно же изменит, чтобы никто и никогда не смог ее найти. Но прежде, нужно было выяснить, насколько далеко от поместья Веньеров находится деревушка Ваноццы.

В часы послеполуденного отдыха, когда все поместье забылось дневным сном, девушка пробралась в кабинет своего опекуна. Там она приметила на стене большую и подробную карту владений Республики не только на море, но и на материковой части. Ей казалось, что она бесшумна как кошка и сможет осуществить свой план без помех. Виттория обогнула массивный стол и поднялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть верхнюю часть с самыми северными владениями Светлейшей. Но чей-то громкий выразительный хмык, достигший ее ушей в тот самый момент, когда она внимательно изучала карту, разрушил эту иллюзию. Вздрогнув от неожиданности, девушка резко обернулась, встретившись глазами с тем, кого совсем не рассчитывала увидеть здесь в этот час. Ведь Сеньор М вместе с Юсуфом и слугами должны были отдыхать, готовясь к завтрашней дальней дороге.

— И как давно вы интересуетесь картографией? — настороженно спросил Веньер.

— Я… — Виттория поняла, что ее щеки уже пылают от стыда, а язык не поворачивается произнести лживые оправдания. Она опустила голову, уставившись в пол, покрытый красивым восточным ковром, переключив мысли на рассматривание узоров, чтобы окончательно не потерять самообладание.

— Хорошо…Тебе нечего сказать. Тогда позволь мне предположить, что изучение карт таким скрытным способом — не что иное, как подготовка к побегу.

Она чувствовала на себе его взгляд и заливалась краской еще больше, не решаясь поднять глаза.

— Я не хочу, чтобы из-за меня гибли люди…Я знаю, что проклята и должна нести свой крест в одиночку, — прошептала она, через мгновение неожиданно ощутив на своих плечах тепло широких ладоней, легко коснувшихся ее в успокаивающем жесте.

— Посмотри на меня Виттория, — хрипловатый голос Сеньора М не был грозным или обвиняющим. Когда она подняла к нему свое пылающее лицо, то могла поклясться, что взгляд его, обращенный к ней, был полон неизъяснимой печали и нежности, хотя сенатор говорил как всегда уверенно и серьезно.

— Я не стану удерживать тебя, если ты захочешь уйти из моего дома и отвергнешь мою опеку. Но тогда, все хлопоты твоей покойной матери о твоем будущем обратятся в прах. Она не хотела бы для тебя судьбы нищей бродяжки. А ведь ты даже не представляешь что ждет тебя за этими стенами без защиты: голод, унижения, болезни, любой мужчина сможет воспользоваться тобой… Понимаешь ли ты это?! Смерть сеньоры Франчески, и кровь, пролитая нами ради спасения твоей жизни, будет напрасной, никому не нужной жертвой. Это ли не истинное проклятье?! Я верю, что ты взяла от матери не только смелость и упрямство, но и ум, который поможет тебе осознать опрометчивость твоих намерений. Знай Виттория — пока я жив, я не позволю причинить тебе вред, твой крест — это теперь и моя судьба.

Девушка все еще сидела на берегу с закрытыми глазами, восстанавливая в памяти его голос, мужественное строгое лицо в мягком отсвете свечей, уютное ощущение сильных рук на своих плечах… В тот вечер ее решимость стать безымянной странницей была развеяна одним лишь взглядом зеленых глаз Марко Веньера, ее Сеньора М, тем невозможным, тайным, мучительным чувством, которое все возрастало и крепло в ее юном сердце, превращаясь во что-то более сильное, всепоглощающее, бессмертное, чем мимолетная девичья влюбленность.

— Виттория! Ты так и собираешься сидеть на берегу? Возможно это последние дни, подходящие для купания. Смотри, прозеваешь,

— Ох. И правда сеньора Беатрис, — девушка с улыбкой посмотрела в выразительные глаза черничного оттенка, форма и разрез которых был очень схожи с золотисто зелеными глазами Марко.

— О чем ты грезишь, дитя? — как всегда ласково спросила Беатрис. — Порой мне кажется, ты уходишь в мир своих фантазий, также как и твоя мать.

— Это грех?

— Нет, что ты! Напротив, это свидетельство пытливого ума и утонченной натуры.