Калейдоскоп моего сердца (ЛП) - Контрерас Клэр. Страница 31

 Остаток дня я провела за покупками с мамой и Беттиной (мама Мии), обсуждая Зака и его приход к нам на ужин. Мия звонила и угрожала убить меня, если я не позвоню ей, как только он уйдет. В какой-то момент, между примеркой обуви у Неймана Маркуса и выпивкой у Чили мой брат узнает обо всем этом и позвонит мне, чтобы сказать, что он убьет меня, если я пересплю с Заком, потому что он слышал, что Зак это делал со всеми, включая бывшую жену клиента. После этого я выключаю телефон. У меня достаточно терпения, чтобы выслушать Беттину и мою маму, когда они продолжают говорить обо всех парнях, за которых мы с Мией могли бы выйти замуж. Я не знаю, забыли ли они, что я была помолвлена, или они просто решили проигнорировать это. Я надеваю платье, которое купила ранее, не слишком короткое цветочное платье, обтягивающее мое тело и немного открытое на талии. Моя мама настаивает, чтобы я надела красные каблуки, потому что, по ее словам, с ними мои ноги выглядят чудесно. Когда дверь распахивается в семь часов, я практически прыгаю на своего отца, прежде чем он успевает поставить свой портфель на пол. Он смеется, как Санта Клаус, и так крепко обнимает меня.

   — Кто-то скучал по мне, — говорит он, улыбаясь, когда отпускает меня. Его когда-то песчаные каштановые волосы теперь покрыты сединой, и морщины появляются каждый раз, когда он смеется и их много. Его карие глаза блестят, когда он смотрит на меня, и я снова чувствую себя ребенком.

 — Ты единственный нормальный человек в этом доме, — шепчу я, когда он продолжает смеяться и качать головой.

— Никто не заставлял тебя оставаться наедине с твоей матерью, — шепчет он.

 — И Беттиной!

 Его глаза расширяются.

 — О Боже, тебе срочно нужно выпить бокал вина.

— Или двадцать.

Он снова смеется, положив руку мне на плечо.

— Томас! Ты дома! — говорит моя мама, широко улыбаясь, когда подходит к нам, одетая в черное платье до колен.

 — Ты хочешь довести меня до сердечного приступа, Ханна? Что на тебе надето? — спрашивает он, опустив руку с моего плеча и потянувшись к моей маме. Наблюдать за ними – все равно, что смотреть на Унесенные ветром. Последняя часть, где Ретт Батлер держит лицо Скарлетт в своих руках. Это подходит к моим родителям. Каждый. Чертов. День.

— О, прекрати, Том, ты знаешь, что Элли ненавидит публичные проявления любви, — говорит моя мама, когда обнимает его за шею. Я смеюсь, покачивая головой.

 — Нет, но я буду снаружи, если понадоблюсь.

— Почему ты настаиваешь на этом свидании? — я слышу, как мой отец шепчет ей, когда я ухожу.

 — Потому что ей нужно двигаться дальше!

— Она будет двигаться дальше, когда будет готова, дорогая. Твое вмешательство не помогает. И я позвонил Виктору, чтобы он пришел вмешаться, — говорит он.

 Я замираю с рукой на дверной ручке. У меня момент ясности, когда я думаю, что, возможно, позвоню ему ночью и вернусь домой, но затем вспоминаю, где находится дом, и решаю выйти на улицу и посидеть во дворе моих родителей.

В детстве у меня было два типа друзей: те, у кого были властные родители, и те, у кого родителям было все равно, что делают их дети. Я всегда хотела иметь второй тип родителей. Мои не были строгими, если только я не получала плохих оценок, тогда они вмешивались, когда…ну, они всегда вмешивались. Когда Уайт умер, я была благодарна за это, потому что иначе я бы сидела неделями дома без еды, если бы они практически не кормили меня ложкой. Я не удивлена, что Вик решил приехать после того, как узнал о Заке, особенно после того, как он сделал комментарий о своем клиенте. Это больше, чем его обычная защита старшего брата, это работа. Мой отец после душа присоединяется ко мне снаружи и дает бокал белого вина.

— Подумал, что тебе это понадобится, — говорит он.

 — Спасибо, — отвечаю я, делая глоток и откидываясь на подушки сиденья.

— Я слышал, ты отлично поработала в больнице.

 Я смотрю на него и улыбаюсь.

— Кажется, мы сделали это.

— Я горжусь тобой, Элли. Я всегда говорил, что искусство – пустая трата времени, и ты должна стремиться к чему-то большему, но потом ты идешь и делаешь такие вещи, от чего я не могу не гордиться тобой.

— Спасибо, — говорю я, наклонившись и поцеловав его в щеку.

— Твоя мама не сдастся, пока ты не найдешь нового парня, понимаешь? Я думаю, тебе стоит притвориться, что ты влюблена, чтобы она уже успокоилась.

— Мама не успокоится, пока у меня не появятся дети.

— Я думал, ты не хочешь детей, — говорит он, делая глоток вина. Он не смотрит на меня, когда говорит это. Его глаза где-то вдали. Он не видит мое раздосадованное лицо. Уайт не хотел детей. Я поворачиваюсь и имитирую его позу, глядя на горы, на то место, где, как я знаю, находится океан, но сейчас слишком темно.

— Я еще не решила, — говорю я наконец.

 — Иногда мы отдаем много себя людям, которых любим, — говорит мой отец. — Трудно понять, когда прекратить это делать, потому что ты чувствуешь, если любишь кого-то, то должна быть в порядке, отдавая им все. — Я киваю и пью свое вино. — Когда я женился на Эрике, — говорит он, вспоминая свою умершую бывшую жену, которую он потерял за годы до встречи с моей матерью. — Я отказался от всего, что любил. Я бросил школу и получил работу, потому что чувствовал, что должен ее обеспечивать. Это то, что делают мужчины, ты знаешь, мы обеспечиваем наши семьи. Потом я потерял ее из-за пьяного водителя и подумал: «Какова моя жизнь сейчас? У меня ничего нет». И дело в том, что я чувствовал это не из-за того, что потерял ее, а из-за того, от чего мне пришлось отказаться ради нее.

Я делаю большой глоток вина, точно зная, что он чувствует.

— И с мамой? И мы?

— Ну, к тому времени, как я встретил твою мать, я уже встал на путь истинный. Она была моложе, поэтому я ждал, когда она закончит школу, я не хотел, чтобы она совершила ту же ошибку, что и я с Эрикой. Я никогда не хотел, чтобы однажды, задумавшись о своей жизни, она пожалела о том, чего не сделала раньше.

— Ты думаешь все мужчины такие? Ждут подходящего времени, чтобы что-то сделать? — спрашиваю я, думая об Оливере.

— Нет, не все. Думаю, твой брат знает. Я считаю, что он ждет, когда его карьера расцветет, прежде чем он сойдется с кем-то, если бы он сейчас встречался с кем-то, то я бы ему сказал, что он дурак в таком возрасте принимать настолько важное решение, но он не встретил никого, кто заставил бы его пересмотреть свои взгляды, поэтому думаю, что он на правильном пути.

— Да, полагаю.

— Я хочу сказать, Элли, ты прогнулась больше, чем думаешь, когда была с Уайтом, и это не плохо. Это образ жизни. Я просто не хочу, чтобы ты вступала в новые отношения с таким же менталитетом. Независимо от того, как хорошо выглядит парень, по словам твоей мамы.

На его лице сверкает улыбка.

 — Ну, мы оба знаем, что вкус мамы немного испорчен, — говорю я, заставляя его смеяться.

— Что правда, то правда.

Глава 22

Оливер

Прошлое…

Я всегда считал, что мне повезло иметь такого друга, как Виктор. Он был самоотверженным, безжалостным и, прежде всего, преданным. Когда мне некуда было пойти после окончания школы, а срок аренды истек, Вик ни секунды не колебался.

— Ты живешь со мной, — сказал он.

— Хорошо, скажи мне, сколько я тебе должен. Мне всего нужно пару недель, — сказал я, и он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Ты мой брат. Ты мне ни хрена не должен!

И вот так я остался в маленьком доме рядом с коттеджем, который он арендовал на лето. Летние каникулы – последнее ура, как он это называл. Последнее ура перед моим отъездом в медицинскую школу, а его – в юридическую школу в Калифорнийском университете. Жизнь была хороша в эти недели – просыпаться, ловить волны, что-то есть, пить, веселиться и встречаться с девушками, которые болтались вокруг. Мы относились к аспирантуре так, как некоторые мужчины относились к последним дням холостяцкой жизни.