Дом драконов - Клусс Джессика. Страница 4

– Мои дети. – Лорд Гектор Сабель обнял Люциана и Дайдо. Он нежно поцеловал сына в щеку, но того пронзила боль. Трудно было ненавидеть человека с глазами, полными печали. – Я теряю вас.

Так и было. Дайдо предназначалась Испытанию, а Люциан – храму. Ему повезло, что его сестра была первенцем. Он боялся подумать о том, что произошло бы, если они поменялись бы местами.

Гектор нахмурился и вперился взглядом в коротко остриженные волосы Люциана. Люциан не мог не поморщиться в ответ. Как только Дайдо станет императрицей – а она ею станет, если только наследница Вольска не окажется столь опасной, как предполагали слухи, – ее подвергнут стерилизации в соответствии с имперскими требованиями. Ни один император или императрица не должны иметь детей, которые могли бы претендовать на престол. Люциан тем временем проведет остаток своей жизни, выращивая овощи и прядя шерсть.

Если это была цена, которую он заплатил за прекращение проклятого рода Сабель, то тем лучше. Скоро он обретет покой, вставая на рассвете, подметая полы в храме и кормя голодных. Люциан представил толпу людей в лохмотьях, стекающуюся к нему за помощью. Он будет заботиться о них, перевязывать раны, утешать в болезни. Это была слишком хорошая жизнь для таких, как он, но он жаждал ее.

Совсем скоро.

– Моя победа будет вашей, отец. И нашей семьи. – Дайдо согнулась в твердом воинском поклоне. Если семья Сабель и смыслила в чем-то, то это в войне. Она сердито посмотрела на Люциана; ее разгневанное выражение лица сильно походило на отцовское. Они с Гектором действительно были похожи. Хотя у близнецов были одинаковые глаза и смуглая кожа, Дайдо также унаследовала заостренную челюсть, косу медных волос – истинный уроженец рода Сабель всегда носил длинные волосы, демонстрируя свою силу и мощь. Она была истинной Сабель, в то время как Люциан пошел в мать во всем, что имело значение.

– Ах, да. Семья. Нет ничего важнее этого. – Внутри у Люциана все сжалось, когда он подошел и встал перед Тихеей. Она толкнула его носом в спину, ее горячее дыхание коснулось его шеи. Он погладил ее по морде, успокаиваясь в ее присутствии. Чем скорее это все закончится, тем лучше. Он снимет королевский синий цвет Сабель и облачится в домотканую серую рясу.

Он будет свободен.

Дайдо стояла справа вместе со своим драконом, а его отец – слева. Они терпеливо ждали, пока Солнце зависнет в зените, выжигая тени. Пот струился вниз по затылку Люциана, когда он наблюдал за драконом его сестры, Гамилькаром. Зверь лишь только пошаркал на своем огромном каменном насесте и покачал головой. Ну давай же. Двигайся. Если Люциан не отправится в путь в ближайшее время, он не доберется до храма до наступления темноты.

Сзади него Тихея издала странный, пронзительный звук. Она поднялась со своего насеста с жестким взмахом крыльев. Люциан следил за тем, как ее тень скользит по песчаной земле, следуя за ней до самого центра круга. Кровь отхлынула от его лица, а ноги отяжелели, когда он увидел, как Тихея уселась на каменную плиту, сложив крылья. Она выжидающе посмотрела на него своими внимательными змеиными глазами.

– Пойдем, – казалось, сказала она. – Я жду.

Она и Люциан были призваны. Был ли кто-нибудь из младших детей дома Сабель призван раньше? Возможно, ему стоило уделять больше времени изучению семейной истории и меньше ненавидеть ее.

Возможно, ему стоило запрыгнуть на спину Тихеи, сразу же после того как он отстриг свои волосы, и взлететь.

– Что? – голос Дайдо отдался слабой пощечиной. Она бросилась к нему, сжимая кулаки. – Сгинуть тебе в черных пучинах, что ты натворил, идиот?

Ледяной шок, в котором пребывал Люциан, растворился.

– Ты думаешь, что я хочу этого? Что я подстригся ради забавы? – Он встретился с ней в центре арены, где она, оскалив зубы, столкнулась с ним лицом к лицу.

– Ты опозоришь нас еще больше, чем опозорил до этого!

Люциан представил себе, как драконье пламя тает на ледяных полях. Кровь дымится на снегу. На его щеках высохли слезы, стоило сестре одарить его яростным взглядом. Стыдно было за пролитые слезы, а не за пролитую кровь.

– Наша семья уже один большой позор, сестренка. – Люциан прищурился.

Рыкнув, она одним ударом своего кулака откинула его голову влево. Люциан встал на одно колено, его челюсть пульсировала, пока он покатывался со смеху.

– Прелестно. Поведение настоящей императрицы. – Он впился взглядом в разгневанную Дайдо. – Бери своего дракона и лети на Испытание. Я не нуждаюсь в такой чести.

– Ты не можешь отказаться, – появился запыхавшийся Гектор. – Тот, кто услышал зов однажды, не сможет устоять перед ним. Если Тихея прилетит на Испытание без тебя…

У Люциана скрутило живот. Отбор. Отказ от созыва вел к автоматической дисквалификации. Может быть, ему и следовало бы отказаться от участия – такой монстр, как он, заслуживает забвения.

Но Люциан был жалким трусом. Он стукнул кулаком по земле.

– Я был так близок, – прорычал он.

Дайдо красочно выругалась, когда Люциан встал.

– Вот. – Гектор отстегнул меч, висевший у него на поясе. – Это меч Гая Сабеля. Пусть он принесет тебе удачу.

Длинный меч лежал в золотых ножнах. Люциан вытащил его с чистым звоном стали. Солнечный свет обжигал богатые рубины и изумруды-кабошоны, инкрустированные в рукоять. Этот меч был выкован для империй и императоров.

И Люциан, чье кровавое мастерство в обращении с оружием превосходило даже Дайдо, должен был стать его новым хранителем.

Гектор сжал плечо Дайдо, та выглядела угрожающе, но его отец засиял. Люциан с ужасом осознал, что теперь у Гектора есть то, чего он всегда по-настоящему хотел: один ребенок для Испытания, а второй ребенок для управления Картаго и воспитания внуков для продолжения рода. Благодаря этому созыву династия Сабель сможет существовать еще полторы тысячи лет. Больше детей. Больше солдат. Больше кровопролития.

Сколько людей уже погибло на острие клинка Люциана?

Люциан поднес меч своему дракону. Тихея с любопытством вытянула длинную шею, когда оружие, подняв облако пыли, было брошено к ее когтистым лапам. Указывая на него, он сказал:

– Тихея. Огонь.

Дракон выдохнул струю раскаленного добела пламени, мгновенно расплавив меч.

Сквозь мерцающую стену жара Люциан увидел искаженные лица отца и сестры: Гектор с криком рухнул на землю, Дайдо держалась за него. Когда Тихея закончила, песок, на который она выдыхала пламя, превратился в сверкающий стеклянный круг. Лезвие меча потекло красными расплавленными ручьями, рукоять исчезла, рубины и изумруды потрескались и начали дымиться. Пока Гектор издавал истошные вопли, Люциан быстро запрыгнул в седло Тихеи.

С этого дня и до конца своей жизни он поклялся, что никогда больше не возьмет в руки меч, никогда не поднимет руку на другое живое существо.

Дайдо, спотыкаясь, обошла остатки меча и подошла к нему со слезами ненависти на глазах.

– Выродок, – прошипела она. – Ты мерзкий выродок.

Люциан закрыл глаза.

– Ах, если бы это было так, – прошептал он, когда Тихея взмыла в воздух.

3

Веспир

Дом драконов - i_002.png

Веспир служила безликим людям с того самого момента, как ей исполнилось двенадцать лет. На территории Икраины простолюдинам было запрещено смотреть в лица знати. Леди Валерия Пентри, давняя завоевательница, положила начало этой системе. Смотреть в глаза высокородному – значит потерять свои собственные, как часто ворчала бабушка Веспир.

Впрочем, не так уж трудно было не смотреть. Веспир всегда кланялась, когда кто-нибудь из членов семьи входил в гнездовье, чтобы забрать своего дракона. Она хорошо изучила ботинки и туфли Пентри. Леди Пентри предпочитала давно вышедшие из моды драгоценные камни на мысках туфель, которые, по ее мнению, громко заявляли о ее богатстве. Лорд Пентри держал свои сапоги настолько безупречно начищенными, что Веспир могла увидеть в них свое отражение.