Френдзона для неё (СИ) - Морриган Лана. Страница 42
— Женя, ты вообще редко что замечаешь, — слышался насмешливый женский голос. — Я не буду удивлена, если ты и внуков не заметишь, бегающих у нас по дому. Лёня всегда относился к девочке с нежностью, просто, сам долго соображал. Как приезжал, первым делом к ней бежал, ты не замечал?
— А вот это, еще интереснее, — Ева легла на спину и вся превратилась в слух. Киселев закрывал ей уши ладонями. — Не мешай…
— Каких внуков?!
— Обыкновенных. Маленьких, пухленьких, голопопеньких…только представь какие очаровательные детки у них получатся… — тут пришло время Еве округлить глаза, а Лёне беззвучно смеяться и тыкать в нее пальцем:
— Ну, что, еще послушать хочешь, или приступим к внукам, тоесть детям, м?
— Я сама еще "детям"! Дядя Женя правильно сказал: "ребенок"!
— Ладно, готов подождать пару лет…
— Вер, а Вер, а ты кого больше хочешь, внука или внучку?
— Дурак ты, Киселев, — Ева прыснула после этих слов и покосилась на Лёню. — Мне без разницы, лишь бы ребеночек здоровенький был.
— Ну все же? Я внучку, — мечтательно произнес дядя Женя.
— И я, — поддержала тётя Вера.
Ева с Лёней переглянулись и не сговариваясь поднялись с дивана.
— Так, пора объявлять о нашем пробуждении. Иначе, они и имя выберут за нас, и школу, и университет.
Эпилог
Четыре года спустя
— Это кто у меня такой сладенький!? Это кто такой хорошенький?! Доче-е-енька, — Лёня сидел на полу играя с маленькой рыженькой девочкой в розовом комбинезончике.
— Лёня, нам пора, — Ева стояла на пороге комнаты и нетерпеливо топала ножкой.
— Да-да, иду. Моя кнопочка, — с нежностью в голосе потянулся к малышке.
— Лёня! — уже более грозно произнесла имя.
— Иду, Маленькая, иду, — он не отрывал взгляд от ребенка, который с упоением обсасывал игрушку. — Брось каку, Милочка. Нельзя кушать игрушки.
К Еве зрителями присоединились родители:
— И долго он так? — спросила тетя Вера, указывая рукой на сына.
— Семнадцать минут, еще немного и мы опоздаем на электричку.
— А что нам электричка? Да, Милочка? Мы на машинке можем поехать и доченьку взять с собой!
— Ты прекрасно знаешь, что меня укачает на машине. А Мила остается с бабушкой и дедушкой, они очень по ней соскучились, так ведь? — с нажимом спросила глядя на родителей.
— Да, очень. Сынок, поезжайте. Вам отдохнуть надо, а нам только в радость посидеть.
Дядя Женя потерял терпение. Подошел и поднял внучку на руки, суровое лицо приобрело милейшее выражение и растянулось в улыбке:
— Все, сын! Идите и неделю не возвращайтесь! Понятно?
Ева согласно затрясла головой:
— Нас Смирновы уже ждут и Васька с Киром на подлете. Лёня-я-я!
— Ев, нельзя ее оставлять! Все, я решил. Мы ее берем с собой!
— Нет, Киселев! Это отпуск! От- пуск! Я хочу выспаться! Хочу есть, гулять и спать тогда, когда я захочу! Если Мила едет с нами, то занимаешься ей полностью ТЫ! И забудь про веселые ночные посиделки и полежалки тоже! — Ева смущенно окинула взглядом присутствующих и в упор смотрела на Лёню. Угрозы подействовали и он нехотя поднялся с пола.
— Сынок, вы же будете в часе езды от нас. Если что, всегда сможете вернуться!
— И не надейся, — Ева грозно взглянула на повеселевшего мужчину. — Мы вернемся только в трех случаях… хотя, нет. Только в одном, если наступит конец света!
Спор прекратила баба Ася, она резво пробежала в комнату, выхватила ребенка и скомандовала:
— Все, внучки, по коням! Вера, вари супчик. Женя, у меня там кроватка детская, собрать надо. Ну что рты по открывали, идите- идите.
Ева силой тащила Киселева к выходу.
— Теть Ась, ты не забывай, что Милочка и наша внучка.
— Внучка ваша, а правнучка моя! Вы что лишите меня общения? Ни сегодня завтра я с Господом Богом встречусь! И не стыдно лишать меня такой радости?!
Лёня с тоской в глазах наблюдал как делят его доченьку.
— Лёнь, ну правда. Все будет хорошо! Думаешь я не волнуюсь. Первый раз оставляем так надолго. Но я устала, очень устала за последний год. Выспаться хочется и в ванной поваляться, с друзьями повидаться, не дергаясь каждые пять минут, чтобы Мила ничего не проглотила. Они же нас воспитали, значит, и с дочкой нашей справятся.
— Ев, они ее порвут… — наблюдал за родителями.
— Не порвут, но избалуют, точно!