Сенешаль Ла-Рошели (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 2

Я со своим отрядом присоединился к армии коннетабля Франции возле осажденного города. Сиврей находился неподалеку от Ла-Рошели, на берегу реки Шаранта, в том месте, где через нее были брод и мост. Сам город укреплен не сильно. Ров шириной метров семь заполнен речной водой. Стены высотой метров пять с половиной, башни прямоугольные и метра на три выше. Зато замок, расположенный на холме возле города, был покрепче. Его недавно подновили, сделав на шестиметровых стенах машикули и защитив башни крышами. Штурмовать ни город, ни замок Бертран дю Геклен не собирался. По его приказу обе крепости обнесли палисадом, решив взять измором. Когда я прибыл, солдаты уже заканчивали вкапывать колья в валы.

— Твоей задачей будет следить за Ниором, — приказал мне коннетабль Франции. — До него всего четыре лье. Там большой гарнизон. Не могут они не прийти на помощь Сиврею. Нам выгоднее разбить их в открытом поле.

— А разобьем с нашим-то дисциплинированным войском?! — усомнился я.

— Этим я и собираюсь заняться в ближайшее время — научить своих рыцарей выполнять мои приказы, а не геройствовать в ущерб делу, — сказал Бертран дю Геклен.

— Бог в помощь! — не без иронии пожелал я.

После чего со своим отрядом отправился к городу Ниору, разграбив по пути все «английские» деревни, до которых не успели добраться другие «французы». Располагался Ниор на двух холмах на берегу реки Севр-Ньортез, которая впадала в Атлантический океан напротив острова Ре. Река от Ниора и до океана была судоходна, но, поскольку устье контролировали ларошельцы, местным купцам теперь приходилось торговать через посредников. Угадайте, кто были посредниками?! Окруженный болотами, город имел форму кривого пятиугольника и защищался довольно мощными стенами и башнями, возведенными по приказу моего приятеля Генриха Плантагенета и его сына Ричарда Львиное Сердце. Самым интересным был двойной донжон — два квадратных сооружения высотой под тридцать метров, северный немного ниже, с круглыми башнями диаметром метров пять на углах, соединенные куртинами, между которыми, как мне рассказали двор замка. Такое впечатление, что строили два замка, чтобы оставить потом лучший, но понравились оба, вот их и соединили. Но выше донжона была колокольня собора Нотр-Дам с коническим шпилем и высотой примерно метров семьдесят пять. Ниор перешел под власть англичан тринадцать лет назад по мирному договору и сейчас являлся вторым после Бордо по величине из оставшихся у них городов. Впрочем, после осеннего погрома, который учинили англичане, захватив город, население Ниора сильно сократилось.

Базой своего отряда я сделал деревню на середине пути между Ниором и Сивреем. В ней и провели пять дней, наблюдая, как в Ниоре собираются отряды сторонников короля Англии. Два небольших отряда бригантов мы разбили из засад. Я допросил пленного пехотинца — мужчину средних лет с туповатым лицом грузчика, не похожего на профессионального военного, который быстрее всех спрятался под телегу, возле которой шагал, благодаря чему и выжил.

— Командовать армией будут Джон Девро и граф Ангус. Сколько у них воинов, я не знаю. Наш командир говорил, что бригантов будет сотни три или больше, что заплатят нам после того, как разобьем Бертрана дю Геклена, — рассказал он и, опасаясь, видимо, за свою жизнь, добавил с натужной, непривычной для него льстивостью: — Только наши сомневались, что сумеют победить Бретонского Лиса.

— А почему тогда шли на явную смерть?! — удивился я.

— Посмотреть, как дело пойдет, — уклончиво ответил пленный.

Так понимаю, бриганты собирались начало сражения отсидеться за спинами англичан, а потом примкнуть к тому, на чью сторону склонится победа. Я отправил к коннетаблю Франции сообщение, предложив до начала сражения переманить бригантов на свою сторону, пообещав заплатить им не только трофеями. В отличие от командиров короля Эдуарда, у командиров короля Карла деньги на оплату наемников водились, о чем знали бриганты обеих сторон. Просто не всем подфартило вовремя оказаться на нужной стороне. Мишель де Велькур, который ездил к Сиврею, вернулся с положительным ответом на мое предложение. Бертран дю Геклен даже пообещал каждому командиру бригантов по сотне ливров сверху, если перейдут под его руку.

Бригантов в Ниор не пускали. Видимо, англичане не шибко доверяли неблагородным наемникам. Как будто благородные были менее продажными. Руты расположились лагерем на лугу между рекой и лесом. Подсчитать бригантов было трудно, но по количеству шалашей и палаток можно предположить, что собралось не меньше трех сотен.

Я послал к ним пленного:

— Найдешь командира самого крупного отряда и скажешь, что с ним хочет поговорить Венецианец.

Судя по тому, как напряглось лицо пленника, я становлюсь популярной личностью в определенных кругах.

— Пусть приедет сразу после захода солнца к часовне, что на перекрестке. Потолкую с ним с глазу на глаз, — продолжил я. — Если получится, в накладе не останутся все бриганты. Но больше никому и ничего не говори, иначе долго не проживешь.

— Сделаю, как скажешь, шевалье! — радостно заверил пленный, который уже попрощался с жизнью.

Сдавшихся «англичан», какой бы национальности они не были, в последнее время убивали без пощады. Исключение делали только для очень богатых, чтобы содрать с них огромный выкуп.

Часовня эта сложена из серовато-желтого камня-ракушечника, а четырехскатная крыша крыта красновато-коричневой черепицей. Южная и восточная стены увиты диким виноградом. Лоза с маленькими молодыми листьями напоминали сеть из толстых прядей и с большими дырами. Говорят, построили часовню тамплиеры в память о погибшем здесь рыцаре. По одной версии он защищал какую-то реликвию, по другой, более вероятной, — деньги ордена. Обычно паломники и купцы молятся здесь, чтобы дух рыцаря охранял их в пути. Есть мнение, что дух помогает только тем, у кого баланс с богом положительный или хотя бы по нулям. Непонятным оставалось, где можно посмотреть свой баланс, чтобы не переплачивать.

На встречу со мной прибыл отряд человек из двадцати. Двое конные, остальные добирались пешком. Вели себя суетливо. Наверное, опасались засады. Я наблюдал за ними из леса, потому что тоже не был уверен в их честности. Со мной приехала сотня Хайнрица Дермонда. Если что, они должны прикрыть мое отступление.

— Поедешь со мной, — сказал я командиру сотни.

Мы выбрались из чаши на лесную дорогу и неспешно поехали по ней к часовне. Недавно прошел дождь, конские копыта вязли в грязи, отчего почти не слышен был их стук. Солнце уже зашло, но было еще светло, поэтому нас заметили сразу. Когда мы удалились от леса метров на пятьдесят, навстречу нам выехали оба конника. Двигались они с переменной скоростью, чтобы встретиться с нами как раз возле часовни. Напротив меня на вороном жеребце сидел мужчина лет тридцати, коренастый, с длинным руками, заячьей губой и рыжей бородой. Поверх кольчуги надета бригандина с прорехами, края которых покрыты въевшейся, красновато-коричневой ржавчиной. На черном поле щита три серебряных равнобедренных треугольника острием вверх. Рыцарь, однако. Второму было лет двадцать пять, длинный и худой, с костистым флегматичным лицом, на котором неохотно росли усы и борода. Одет в стеганку, поверх которой коротковатая на него бригандина. Конь «коровьей» масти и такой же флегматичный. Щит выкрашен в темно-зеленый цвет, как у оруженосцев и простолюдинов.

— Привет, Хайнриц Дермонд! — поприветствовал второй бригант моего сотника.

— Здорово, Бартоломью де Бурн! — произнес в ответ Хайнриц Дермонд. — А говорили, что тебя убили в Пикардии.

— Ранили в грудь, выкарабкался. Ты же знаешь, я живучий, — растянув в подобие улыбки тонкие губы, процедил Бартоломью де Бурн. — А ты никак рыцарем стал?

— Как видишь! — гордо ответил саксонец.

Рыжебородый рыцарь вроде бы внимательно слушал их разговор, а сам ненавязчиво изучал меня.

— Александр Венецианец, — первым представился я.

— Тассар дю Шатель, — назвался рыцарь.