Запределье (ЛП) - Нейл Хлоя. Страница 25

— Каким образом? — спросил Гуннар.

— Магия — это энергия, а энергией можно манипулировать. Ловушка довольно хитра. Она использовала магию для противодействия магии так, как электромагнитный импульс воздействует на электронные устройства.

— Как вы об этом узнали? — спросила Дарби.

— Не всех Пара нашли, когда война закончилась. В течение первых нескольких лет после того, как Завесу закрыли, Сдерживающие иногда находили Пара, которые избежали заключения. Их приводили для допроса — чтобы найти других в укрытиях, чтобы получить информацию о потустороннем мире, о том, попытаются ли Пара снова открыть Завесу. У нас были средства для получения необходимой нам информации.

— Их пытали. — Это были первые слова, произнесенные Лиамом, и они были страшными.

Но моя мама жесткая женщина, поэтому выражение ее лица оставалось неизменным.

Мне же приходилось стараться сохранить выражение своего лица отстраненным, чтобы не сорваться и не подправить этот ледяной взгляд на ее лице. На карту были поставлены жизни. А ей было все равно.

Она перевела взгляд на Лиама с почти чутким выражением лица и какое-то время смотрела на него.

— Вы были охотником за головами. Вы знаете, как работает система.

— Я ловил только вражеских бойцов, — сказал Лиам. — И отправлял их только на Остров Дьявола. Никогда к разведчикам или на допрос.

— Полагаю, оборванцам выбирать не приходится. Это были так же, как вы их называете, вражеские бойцы. Лица, ведущие войну против нас. Мы добывали любую информацию, какую могли, какими бы ни приходилось способами.

— Они были бойцами, — произнес Гуннар. — Вы признали, что это было после окончания войны. И, как вы наверняка знаете, многие из тех, кто сражался, делали это не по своему выбору. Они были под действием магии.

— Многие люди были вовлечены в войны, которых не следовало вести. Это не отменяет их вины. — Отмахнулась она от всего сказанного, словно отгоняя насекомое.

Это был не первый раз, когда я видела доказательство ее полной аморальности, ее уверенности, что факты важнее людей. Но это все еще было страшно. И это заставило меня беспокоиться о том, сколько из этого было внутри меня. Как много ее равнодушия я унаследовала.

— Сейчас это не имеет значения. Мы узнали, что узнали.

— Что-то удалось выяснить о Ловушке Дьявола? — спросила Дарби, возвращая нас к сути.

— Помимо всего прочего, да. Немногое из того, что мы узнали, было полезно. Многое из этого было об их внутриполитической борьбе, которая меня не интересовала.

Мое раздражение поднялось еще на одну ступеньку. Неважно, что это было причиной начала войны, причиной смерти и насилия и всеобщего заключения, и причиной, почему война началась снова.

Я почувствовала на себе взгляд Дарби, задаваясь вопросом, заметила ли она мой клокочущий гнев, или просто распознала ярость на моем лице.

— Итак, вы узнали об оружии, — сказал Гуннар. — Что дальше?

— У нас была информация, но у нас не было компонентов. Одна конкретная девушка — я полагаю, она была какой-то нимфой — считала, что как минимум один из компонентов был здесь, как своего рода символический жест. Полагаю, это был камень, но мы так и не смогли его найти.

«Она не знала, что он был у моего отца», — подумала я. В этот момент я очень старалась не улыбнуться. «Неужели он хранил его на заправке специально, чтобы она не смогла его достать, чтобы не воспользовалась им?» Я никогда не узнаю этого наверняка, но мне хотелось верить, что он знал. Мне было чертовски приятно представлять, что это был его заговор против нее. Что он активно действовал, чтобы помешать ей добиться успеха.

— Поскольку у нас не было компонентов, мы попытались эмулировать дизайн с элементами, которые смоделировали и напечатали сами. Мы были в процессе создания упрощенных прототипов, когда наше финансирование урезали.

И сказала она это так, что сразу стало понятно, что счастья от этого она не испытала.

— Почему это случилось? — спросила Дарби.

— Сдерживающие внезапно обеспокоились тем, что это может быть опасным для жизни. Мы не были уверены, как оружие повлияет на людей. Сдерживающие испугались, что люди могут пострадать, потому что у них нет защитного слоя магии, если можно так сказать.

— Сдерживающие посчитали, что оружие будет смертельно опасным, — уверенно сказала Дарби.

— Был лишь небольшой риск, — нетерпеливо произнесла Блэквелл. — В Запределье не было людей, поэтому оружие не повредило бы им. Я полагала, что выгоды перевешивали риск.

Как же это забавно, этот человеческий расчет. То, как мы взвешиваем затраты и выгоды, одни жизни против других жизней. И как мы пришли к такому же выводу, хотя делали совсем другие подсчеты.

— А что насчет механизма? — спросила Дарби. — Как оружие должно работать с технической точки зрения?

— Нам не удалось получить полную информацию от Пара. Ключевым элементом, по-видимому, является вращение центрального камня. Именно это распространяет эффект камня вовне.

«Это объясняет эффект призмы, который мы наблюдали в гараже».

— И как они определили, что радиус действия будет слишком широк? — спросила Дарби.

Блэквелл закатила глаза и покачала головой.

— Они сказали, что это было определено включением в центральный камень — угол его наклона позволяет распространять действие относительно Пара. — Она наклонилась вперед, обхватив руками колено. — Ты хоть представляешь, насколько мощным он был бы? Нам даже не нужно его использовать. Просто пригрозить этим Пара, и мы сможем контролировать их поведение. Я предложила это как вариант — использовать прототип в качестве инструмента для изменения поведения на Острове Дьявола. Продемонстрировать на примере одного из мелких нарушителей. Это было бы мощным сдерживающим фактором. — Она перевела взгляд, полный неодобрения, на Гуннара. — Но они оказались недостаточно практичными, чтобы позволить нам закончить работу.

— Комендант предпочитает не причинять вред невинным, — сухо сказал Гуннар и поднял руку, когда она снова начала говорить. — И не надо мне говорить «вот посмотрите, куда вас это привело». Я был в Белл Чейзе. Я знаю, что ты делала.

— Вернемся к делу, — произнесла Дарби. — Сдерживающие урезали ваше финансирование, и проект свернули. Что случилось с чертежами и прототипами?

— Сдерживающие их уничтожили. — Каждое слово было наполнено отвращением. — После всех исследований, разработок и проделанной работы. Во имя не понятно каких лучших побуждений. Или ради того, чтобы им было легче оправдаться перед бюрократами, которые выписывали чеки. — Ее глаза сузились, взгляд стал злым. — Почему же вы стали интересоваться Ловушкой Дьявола сейчас?

— Исследования, — ответила Дарби.

— Нет, я так не думаю. Сдерживающие все равно не позволят этого. Слишком рискованно, на мой взгляд. — Ее взгляд переместился с лица Дарби на бумагу, затем снова назад. — Они стали для нас большой угрозой, не так ли? Это факт, что они сделают все, чтобы победить. И мы наконец-то проиграем в их игре.

Ее голос звучал радостно из-за того, что она оказалась права насчет Пара, насчет необходимости оружия и того, что теперь риски стали уже не так важны. Для нее это была просто игра. Победы и поражения, сведённые в таблицу. Победы, оплачивающиеся жизнями.

«Она та, кто меня породил. Она часть меня».

— Но это еще не все. — Она прищурилась. — Вы нашли компоненты. Настоящие части. Пара наконец-то их привезли?

В ее зеленых глазах сверкнула алчность.

— Выпустите меня. Вытащите меня из этой тюрьмы. Дайте мне лабораторию и какое-нибудь оборудование, и я заставлю её работать. Я гарантирую это. Оружие сработает, оно сведет на нет их силу, и вы выиграете эту войну. Никому не придется умирать.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы не заявить, что мы давно уже перешли эту черту, где никому не надо умирать. И эти смерти могли быть на ней, потому что это она спровоцировала разрыв Завесы.