Мятеж в империи (СИ) - Борисов-Назимов Константин. Страница 54

— Получается, решение императрица еще не приняла, — догадался я. — Со мной же вы завели данный разговор, чтобы повлиял на ее решение.

— Так будет правильнее для всех, — не глядя на меня пробормотал Еремеев.

— Допустим, — криво усмехнулся я. — А какой план по возвращению потерянных территорий? Или мы дробим империю на три части? Учтите господа, эсеры не остановятся на достигнутом, начнется гражданская война и победят или они либо мы.

Генерал с ротмистром переглянулись и ничего не ответили. Понятно, нет у них никакого плана.

— Финансы? — задал короткий вопрос.

— Не проблема, — отмахнулся Ларионов. — Деньги у императрицы есть, в том числе и на различных счетах за границей.

— Ну-ну, — протянул я.

Я не стал говорить о том, что по запросу эсеров, если их признают правителями центральной части России, сегодняшние партнеры императрицы могут арестовать ее счета. Впрочем, на такой шаг банкиры вряд ли пойдут, не захотят подрывать к себе доверие. Им выгодно сталкивать лбами народ, в одной из сильнейших империй в Европе. Правда, ко всем счетам доступа не дадут, будут выдавать частями, чтобы контроль над страной сразу не восстановился. При наличии же финансов это сделать относительно просто. Плати наемникам всех мастей и вопрос решится. А не поэтому ли так рвется Ольга в Крым? Рассчитывает привлечь на свою сторону силы союзников?

— Иван, так будет правильнее в данной ситуации, — сказал Еремеев и загасил в пепельнице папиросу, словно поставив точку.

— Если такое решение примется, то кто я такой, чтобы возражать? — усмехнулся, осознавая, что все уже решено. — Какой план отхода в Крым?

— Переговоры с Черновым, — вздохнул ротмистр. — Эсер дает гарантии, что беспрепятственно пропустит императорский поезд.

— Позволит многим уехать? — задаю вопрос, а сам гадаю, когда начались эти переговоры и кто их вел.

— Да, всех кто захочет, с оружием и регалиями, — ответил Еремеев.

— И не потребует подписать отречение? — уточнил я.

— Нет, — отрицательно покачал головой ротмистр. — Буквально десять минут назад состоялись последние переговоры, правда, по телефону. Думаю, в этом ваша заслуга, Иван Макарович. Что вы сделали, если сам Чернов проявил такую инициативу?

— С господином эсером свидеться не удалось, — поморщился я. — Смог уйти гад, а вот казну мы их, надеюсь, уничтожили, правда, — настроение вновь стремительно ухудшилось, — ценой жизни отличных офицеров.

— И потерей такой замечательной машины, — кивнул генерал в сторону окна, где как раз раздался взрыв. — Что это?!

— Нет больше бронемашины, — криво усмехнулся я. — Могу ли переговорить с императрицей?

— Да, конечно, — кивнул ротмистр. — Ольга Николаевна ждет вас.

Интересно, чья была инициатива, чтобы со мной переговорили генерал с ротмистром? Почему Чернов принял такое решение и пошел на уступки, когда к нему подошла помощь? Он же прекрасно понимает, что пара штурмов и резиденция падет. Узнал, что ожидаем подхода Ожаровского? Вряд ли, силы слишком неравны, даже с учетом наших танков и автоматов. Мятежники уже уничтожили две бронемашины, следовательно и не так бояться станут. Нет, наши броневики нанесли большой урон, а пулеметы и простые бойцы им ничего не противопоставят, если только шальная пуля в смотровую щель попадет. Пушки, вот в чем проблема, она решаема, броню следует наращивать, обязательно делать башню поворотной. Теркешин с этой задачей обязан справиться, да и то, против гаубиц мы защиты не получим. Черт! Следовало о самолетах, как поддержке с воздуха раньше озаботиться! Понимаю, что чисто технически это не могли сделать. Гранаты? Заманчиво и не так сложно. Так ведь против нас же они обернуться. Скопировать или усовершенствовать конструкцию не представляет труда, ну, по отношению к гранатам или минометам. Когда применяется такая новинка в боевых действиях, то она вносит перелом в сражение, однако, не факт, что через какое-то время противник не ответит тем же, а может мощнее. С танками и самолетами все сложнее, там много деталей и узлов, технических решений и цепочки производства, чтобы повторить на раз.

— Разрешите? — постучался я в дверь кабинета императрицы.

— Входите, — раздался голос Ольги Николаевны.

Приоткрыл дверь и посмотрел на Еремеева с Ларионовым. Те синхронно махнули, что за мной не собираются. Значит все уже решено и заранее обговорили, время у них было.

Императрица подписывает какие-то бумаги и в мою сторону не смотрит. Я же встал у двери и жду, когда Ольга Николаевна соблаговолит обратить на меня внимание. Камин горит, огонь пожирает какую-то стопку бумаг. Дорожные сумки стоят у стены, да и сама императрица в дорожной одежде.

— Иван Макарович, проходите и присаживайтесь, — не поднимая головы, сказала императрица. — Простите великодушно, мне необходимо подписать пару распоряжений.

— Как прикажите, — ответил я.

Пара минут прошла в тишине, только скрип пера и шелест бумаги.

— Злишься? — неожиданно спросила императрица.

— Разве имею право? — вопросом на вопрос, ответил ей.

Да, убежден, сразу после моего ухода и приняла она решение отказаться от приглашения в Екатеринбург и отправиться в Крым. Ну, тоже дело, могла бы ведь заупрямиться и приказать удерживать резиденцию до последнего.

— Иван, скажи, ты меня осуждаешь?

— За что ваше императорское величество?

— Давай без титулов, как в старые добрые времена, — попросила Ольга Николаевна. — Не понимаю из-за чего возникло недовольство и мятеж! Жизнь с каждым годом улучшается, людям становится многое доступно. Так чего же им не хватает?

— Желаешь покопаться в причинах? — хмыкнул я. — Брось, сейчас неподходящий момент. Какие гарантии дал Чернов? Учти, на слово нельзя верить врагам, а он в данный момент таковым является.

— Будет подписано соглашение, — нехотя ответила Ольга.

— Условия? — поинтересовался я.

— С текстом ознакомишься, если в двух словах, то я со свитой покидаю центральную часть империи в почетную ссылку. Номинально остаюсь императрицей, а депутаты государственной думы должны принять постановление о создании независимой республики.

— На всей территории России?

— Нет, — отрицательно покачала головой моя собеседница.

— Дробит империю, — медленно произнес я, пытаясь просчитать такие мотивы Чернова. — Как думаешь, почему на такой шаг идет?

— Все просто, — прикусила Ольга нижний грай губы, — ему не справиться ни с Сибирью, ни с Крымом. Он прекрасно об этом осведомлен. Думаю, у него есть желание укрепить свои позиции, а потом уже и подмять остальную часть империи. Это временное перемирие, отдаю себе в этом отчет.

Возможно, она в чем-то права, у мятежников определенный цейтнот, время работает на них и в тоже время против. Взять штурмом резиденцию он может, отдать приказ и расстрелять всех — тоже. С чем останется? Народ отойдет от опьянения вседозволенности, наступит пробуждение, быт отяготит, и тут-то все вспомнят мученицу-государыню. Кто-нибудь поднимет флаги за невинно-убиенную, другие решат, что остались наследники (тот же брат Ольги). Вспыхнет бойня, в которой неизвестен победитель. Да, на месте революционеров и я бы так поступил. Если падет резиденция, то императрицу бы арестовал и в ссылку отправил, но предварительно заставил ее отречься от престола. Ольга на последнее никогда не пойдет.

— Иван, а может мне и в самом деле отречение подписать? — огорошила меня императрица. — Войны не будет, убийств… Вдруг эсер прав и людям так окажется лучше?

— Не окажется! — жестко ответил я. — Не строй иллюзий, драчка за власть продолжится в любом случае. Тот же Чернов может не усидеть в лидерах, его могут свои же подвинуть. Если же подпишешь отречение, то бойни не миновать. Этого делать ни в коем случае нельзя, пока ты жива, то способна объединить и сплотить вокруг себя единомышленников. Если же попытаешься умыть руки, одеяло начнут перетягивать и никому от этого лучше не будет.

— А ты? — криво усмехнулась императрица.