Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения - Янг Роберт Франклин. Страница 4

Навстречу рванулся голубой вихрь птиц-хохотушек. Продолговатые блестящие тела, крошечные золотистые глазки, широкий размах крыльев — эти птички могли летать далеко и быстро. Большинство уже успели с утра покинуть дерево, а потревоженные Стронгом сделали круг-другой и снова исчезли в зеленом море под ногами.

Синее Небо продолжал опускать контейнер. Стронг коснулся языком передатчика возле рта.

— Не гони, Оуэн, — буркнул он. — Там внизу чаща, как в тайге.

Не совсем правда. В земной тайге, когда она еще существовала, преобладали хвойные породы. Чтобы подобрать название для дерева и его погибших сородичей, ботаникам пришлось углубиться в скандинавскую мифологию, но и найденное имя не отличалось точностью. Древним германцам Иггдрасиль представлялся вечнозеленым ясенем, а этот скорее напоминал сахарный клен, хотя и гигантский. Во всяком случае, форма листьев почти совпадала. Стронг удивился, до чего они мелкие, едва с ладонь. Снизу их было не различить, но, судя по размеру ствола, можно было ожидать куда большего. На глаза попался первый цветок — крошечный и нежный, как лесной подснежник, только ярко-алого цвета.

По мере спуска страх высоты уходил. Счастливчик Синее Небо совсем не знал его, унаследовав свои качества от предков ирокезов. Пик вроде бы тоже не боялся, по крайней мере, ни разу себя не выдал. Впрочем, Стронг тоже хорошо держался, хоть и прилагал для этого огромные усилия. На этот раз бороться с собой предстояло четверо суток. И так — годы, и даже больше, если прибавить детство и юность. Мальчишкой он нарочно лазал по деревьям, чтобы преодолеть страх высоты, всячески старался продемонстрировать храбрость, которой как раз и не хватало. В школе пошел заниматься борьбой, и два года подряд становился чемпионом в полутяжелом весе, благодаря чему выиграл стипендию. «Да ты боишься собственной тени», — посмеивался отец, но страх был не перед тенью, а перед самим собой: вечное сомнение в своей способности сделать то, что требуется.

Вот и первая крупная развилка. Верхушку придется убирать в два приема. Спуск продолжался. Ветви иногда приходилось отводить руками, но они были все толще. Что же будет дальше? Ниже от ствола отходят настоящие секвойи.

В крошечном приемнике у левого уха прозвучал голос индейца:

— Как там внизу, Том?

— Ничего, не жарко.

Даже прохладно. Солнечный свет сюда почти не проникал, а листва насыщала воздух влагой. Прохладный зеленый сумрак — но не тишина. Стайки потревоженных хохотушек то и дело взмывали с ветвей, с криками шарахаясь от чужака. Орнитологи не нашли более подходящего названия — голоса птичек и впрямь звучали насмешливо, хотя сами они об этом не подозревали. Многие явно еще птенцы, едва из гнезда, а взрослые уже с рассвета улетели в поля, добывают пропитание для потомства. Какое именно пропитание, ученые так и не узнали — по прибытии колонистов исследования пришлось свернуть. Да и кому какое дело до птиц?

Пройдя, по прикидкам, треть пути сквозь крону, Стронг распорядился остановить спуск. Выбрал сук потолще, где можно было разбить лагерь, перекинул через него ремни контейнера и защелкнул зажимы. Достал бухту седельной веревки и повесил на плечо. Портативный лучевой резак уже болтался на поясе вместе со страховочным тросом и флягой. Длинные шипы Стронг надел на ботинки еще перед спуском. Поставив ногу на крюк, на котором прежде висел контейнер, он ухватился за трос лебедки.

— Поднимай, Оуэн.

Путь назад всегда кажется короче, будь то вверх или по горизонтали, однако на этот раз все вышло наоборот. Подъем едва начался, когда в ухе внезапно прозвучало:

— Том?.. Это Мэтьюз. Я проспала… Как у вас дела?

— Все нормально, Мэтти.

Она говорила из обеденного зала гостиницы, где были установлены экраны, подключенные к трем видеокамерам на воздушном тягаче, и могла наблюдать крону дерева только сверху, так же как Пик с Синим Небом.

— Это ж надо, проспать в такой день, — вздохнула она.

— Я еще только готовлюсь.

— Хорошо, держи меня в курсе.

— Угу.

Стронга окружало мельтешение зелени, грудь заполнял аромат алых цветов. Солнечные лучи расцвечивали листву причудливыми арабесками. Густые ветви приходилось отпихивать руками и ногами. Когда попался просвет, удалось наконец закурить. В тот же миг высоко над головой мелькнул странный силуэт. Дриада?

Для древорубов дриады были тем же самым, чем для моряков русалки в стародавние времена. Над мифами принято было смеяться, и в то же время каждый верхолаз втайне мечтал, чтобы они оказались правдой. Игривые байки помогали преодолевать одиночество и тоску. Никто всерьез не верил, что где-нибудь на очередной планете найдется заветное дерево и таинственная лесная фея поманит счастливца к себе в сплетенный из листьев будуар. Однако, сколько себя ни уверяй, надежду на чудо вытравить невозможно. Особенно у таких, как Стронг.

Они перешучивались всю дорогу сюда с Ходжа, где вырубили целую рощу хищных и прожорливых деревьев курра, и колкие реплики время от времени вставляла даже Мэтьюз. Уж в последнем-то иггдрасиле на Гэндзи-5 наверняка попадется хоть одна дриада! Ну и повезет же тому, кто вытащит длинную травинку!

Только увидеть мало, хмыкнул про себя Стронг, дриаду надо еще поймать.

Видение было эфемерным — лишь намек на очертания тела, неуловимое пятно цвета, промельк золотых волос, тут же растаявших. Было или не было? Когда трос лебедки поднялся к сплетению листвы, Стронг уже был уверен, что никого не увидит. Так оно и вышло.

Руки его дрожали, сигарета выпала из онемевших пальцев. Он вдруг разозлился на себя. Одно дело обмениваться шутками, и совсем другое — принять случайную игру света и тени за настоящую дриаду! Или с уходом от Мэри Джейн он стал совсем не от мира сего? Не способен больше отличить иллюзию от реальности?

Он решительно выкинул из головы все мысли о дриадах и сосредоточился на подъеме… И почти уже добравшись доверху, снова увидел ее.

Она стояла, прислонившись к коре ствола, длинные стройные ноги опирались на ветвь, с которой он только что поравнялся. Тонкая фигурка, золотистые волосы, едва различимое лицо. Трос проходил в стороне от ствола, но не очень далеко, шагах в пяти.

Стронг зажмурился, снова глянул. Дриада не исчезла. Он тронул языком передатчик.

— Стоп!

Трос послушно замер. Шагнув с крюка лебедки на ветвь, он двинулся вперед, напрочь забыв о высоте. Дриада не шелохнулась. Он снова на миг зажмурился. Она стояла все так же, у основания ветви, спиной к стволу, застыв как статуя. Короткая туника из листьев, сандалии из того же материала, их ремешки оплетают ноги до середины икр. Солнечные волосы спадают на плечи. Черты лица мелкие, но без эльфийской хитринки. Глаза ярко-синие. Красавица из красавиц. Никого прекраснее он в жизни не видел.

Она стояла совсем рядом, но стоило ему протянуть руку, и она пропала, словно ее и не было. Не ушла, не убежала, не улетела, а как будто мигнула и погасла. Была — и нету.

— Томми, у тебя все в порядке? — раздался в ухе голос Синего Неба.

Стронг достал платок и вытер вспотевшее лицо. Сделал шаг назад, еще один, с трудом удерживая равновесие на ветке. Дриада больше не появлялась. На том месте, где она только что стояла, утреннее солнце горело ярким пятном в гуще листвы.

— Том?

— Все в порядке, Оуэн. Просто осматриваюсь.

— И как она на вид?

— Она… — Стронг вовремя сообразил, что тот спрашивает о ветке. Он снова промокнул пот и сунул в карман скомканный платок. — Толстая, очень. — Развернулся, дошел до троса и снова встал на крюк. — Давай, поехали!

Он все еще чувствовал нервную дрожь, когда достиг верхушки, где был так недавно и так давно. Их у дерева было две, но другую заслоняла листва. Стронг сошел с крюка и закрепился на верхней развилке — из тех, что выдерживали его вес. Пока Синее Небо поднимал трос и менял крюк на клещевой захват, он разглядывал сквозь просветы в листве окружающий пейзаж и старался думать о другом.