Пришествие Зверя. Том 3 - Хейли Гай. Страница 47

Курланд чувствовал груз их внимания. Покалывало шею, виски и глаза. Не это ли ощущал Рогал Дорн, когда готовил оборону Терры от Ересиарха? Не это ли испытывал Сам Император, стоя на этом самом месте и объявляя Крестовый поход во имя отвоевания Галактики для человечества? Чувство, что мир вокруг него вот-вот изменится.

Тобрис Экхарт из Администратума произносил речь с помоста, но прервался на полуслове, когда Курланд поднялся по ступеням. Низенький человечек нервно закашлялся, и благодаря целому лесу усилителей этот звук эхом разнесся по всем углам разрушенного амфитеатра. Он промокнул лоб вышитым платком и оперся о пульт, моргая в лучах света.

— Это чрезвычайное заседание Сенаторума можно считать открытым, оно проводится по особому распоряжению лорда-командующего Курланда в связи с кончиной Верховного лорда Месринга, эк6лезиарха Адептус Министорум. — Экхарт еще раз прочистил горло и торопливо покинул подиум.

Курланд благодарно кивнул.

Слева от него неровной линией стояло шесть кресел. Ланьсана, Верро, Виенанд (за спиной у нее держался Веритус, словно пустой комплект брони), а также Гибрана, Сарка и Анвара. Справа — еще шесть: Тулл, Кубика, Зека, Экхарта, который только что беспокойно вернулся на место, и два пустых кресла. Одно принадлежало Курланду.

И другое в некотором роде тоже.

Имперский Кулак задержался взглядом на пустом кресле, над которым свисало с флагштока знамя Адептус Министорум.

— Экклезиарх мертв, — начал он, переводя взгляд туда, откуда лился свет, и его улучшенный организм быстро адаптировался к такой перемене. — Его убили. Здесь. Это сделал я. — Курланд поднял глаза, обводя взглядом ряды зрителей. Они судорожно вздыхали и ошеломленно умолкали. — Он хотел устрашить вас истиной, но его церковь забыла, что Император... и есть истина.

Лорд-главнокомандующий выпрямился под жужжание сервоприводов и посмотрел на тех, кто сидел за помостом, и его собственный усиленный техникой голос прогремел: «Истина!»

— Поверьте — вы лучше, чем вам позволяла быть Экклезиархия. В это верил Император. Многие из вас присутствовали здесь в тот день, когда великий Вулкан вернулся к нам. Кто помнит радость воссоединения, надежду?

Приглушенные возгласы пронеслись по залу, они были словно шорох листвы в сравнении с его громоподобным голосом.

— Так знайте — он не разделял вашу радость. Вулкан не узнал Империум, который увидел по возвращении. Он понял, что ценности, которые нам даровал Император, те, за которые сражались он и его братья, осквернены или вовсе забыты. Он ясно высказал мне свое мнение о тех, кто заставил вас пасть так низко.

Остальные из Верховных Двенадцати явно испытывали неловкость. Лишь сильно аугментированные и потому непроницаемые лица Зека и Кубика выражали некое подобие поддержки. Какая разница? Вал истории на время отступил, но вот он вновь вернулся, и лорды либо последуют за ним, либо будут смыты.

Курланд обернулся к рядам звукоснимателей и ударил мощным кулаком по кафедре.

— Человечество. Лучше.

Он посмотрел на обложенные подушками скамьи маловажных лордов. Те заняли сегодня свои места в надежде на выгоду от перемен в рядах Верховных Двенадцати. Они были могущественны, хорошо одевались и питались, но боялись его куда больше, чем голодающий люд — орков. Все, кроме одного или двух.

Курланд мрачно кивнул знакомым лицам в толпе:

— Я знаю, что вам страшно. Я знаю, что вы страдаете. Я знаю, вы не рассчитываете, что я — именно потому, кто я такой, — пойму вас, но знайте, я бы отдал свою жизнь за любого из вас, как это сделал бы на моем месте и сам Вулкан. Месринг страшился Зверя, и небезосновательно. Я видел мощь Зверя. — Он облизнул внезапно пересохшие губы и заморгал на свету. — Я был там, когда Вулкан пал.

Великий Зал взорвался гневом и паникой, протестующая аудитория кипела, словно котел. Один голос был неотличим от другого, но Курланд видел, как раскрасневшиеся люди кричат либо горячо молятся, опираясь на спинки скамей передних рядов. Ланьсан побледнел и словно был готов потерять сознание. Справа от него Верро вскочил на ноги и препирался с младшим служащим на третьем ряду, хотя, о чем именно, было не разобрать. Смерть примарха не была тайной. Нельзя сохранить в тайне нечто столь значительное и случившееся при столь большом количестве свидетелей, по Курланд подозревал, что до сегодняшнего дня многие просто отказывались верить. Космодесантник поднял руки и повысил голос, заставляя их умолкнуть:

— Это правда! Никакая ложь не может ее уменьшить. Лишь приняв истину, мы можем надеяться на благополучный исход. Вулкан пал, но не напрасно. Во имя его мы строим новый Империум. Во имя его мы сражаемся за новое будущее человечества, будущее, о котором для вас мечтал Император. — Курланд не сказал «для нас». Для Адептус Астартес война будет вечной. — Свободное от внешних угроз. Свободное ото лжи, идущей изнутри. — Он указал на пустое кресло. — Оно начинается здесь. Адептус Министорум более не станут входить в число Верховных Двенадцати. Их привилегии отменены, теперь они будут выплачивать подать людьми и ресурсами на равных со всеми организациями человечества. Мы восстановим все!

Гробовая тишина образовала вакуум на месте оваций — черную дыру молчаливого непонимания. Ранее он ожидал...

Курланд сам не знал, чего ожидал. Но он сказал правду.

Он оттолкнулся от пульта в такой же ярости, в какой вошел в эти двери, в какой казнил Месринга и получил сообщение, которое, приди оно чуть раньше, могло спасти жизнь примарха. Лорды смотрели на него, как наказанные ребятишки перед грозным сверхчеловеческим отцом.

— Через пятнадцать минут жду вас в Церебриуме. Двенадцать Верховных давно пора заменить. — Он кивнул на пустое кресло и зашагал к выходу. — Снимите уже это знамя. И кто-нибудь, вызовите Вангорича! 

ГЛАВА 7

Терра - Императорский Дворец

КЧ 0, 03:55:16

Дракан Вангорич с явным удовольствием опустил руки на деревянные резные подлокотники нового кресла. Красивая вещь, блестящая, украшенная тесьмой и золотом, с невероятно мягкой спинкой. Европия, надо полагать. Изготовлено примерно в среднюю треть М3. Он вздохнул и откинулся назад, кожа приятно заскрипела.

Окно напротив стола и старинного мраморного умывальника выходило на сплошной хаос крепостных шпилей, огни на которых мерцали за пеленой смога, словно звезды. С мраморных стен взирали фризы с ликами Императора, вырезанные из редких пород дерева. Вокруг висели картины в золоченых рамах, по большей части изображения дам, одетых, деликатно выражаясь, так, что на высоте кабинета они наверняка замерзли бы. На постаментах стояли причудливые черные статуэтки.

Вангорич разглядывал одно изваяние, пропорции которого не отличались выверенностью, когда служанка, выбранная, похоже, по чисто эстетическим критериям, приблизилась, ступая по толстому ковру, с подносом напитков. Вангорич взял стакан, она наполнила его чем-то розовым и душистым из платинового кувшина и удалилась. Он небрежно поболтал влагу в сосуде.

Дракан, разумеется, уже бывал в апартаментах Месринга, но на этот раз все ощущалось по-другому.

Он залпом выпил до странности безвкусное вино и дал ферментным аугментациям во рту и в горле выполнить свою задачу — очистить жидкость от алкоголя и других токсинов до того, как она попадет в желудок. Потом Вангорич аккуратно поставил стакан на стол.

— И как это — быть одним из Двенадцати, сэр? — спросил Зверь Круль.

— В принципе, ничего нового. Власть — это в первую очередь не то, что тебе дают, а то, что ты берешь. И потом, это временно.

Круль стоял у стола между статуэткой и водруженным на постамент фрагментом керамики. Движение торса нарушило иллюзию неподвижности, созданную хамелионовым покровом, и по полированному столу скользнул инфопланшет — с тишайшим шелестом, пока Вангорич не перехватил его пальцами.

Он перевернул устройство экраном вверх и пригляделся к метке блокировки.