10 000 € за ночь (СИ) - Черногорская Ксения. Страница 39

С трудом проглотив ком в горле, я нажала кнопку "завершить разговор".

Было странное чувство звона в ушах. И это всё, что я тогда понимала.

Я не помнила, как вернулась домой. Понимание того, что Олег кинул меня, оставив без денег, пришло ко мне как-то вроде бы и сразу после того, как я не смогла оплатить продукты бесполезным кусочком пластика, и одновременно с тем как-то постепенно, даже, пожалуй, медленно.

Я потихонечку понимала, что никуда я уехать не смогу, что мне жить именно здесь, в позоре и сплетнях, среди брезгливых гримас и суетливого шёпота за спиной. Понимала, что за одно я Олегу благодарна точно и очень сильно — за то, что он оплатил мне пластическую операцию, которая помогала мне пока что оставаться здесь неузнанной. Но долго это продолжаться не могло — достаточно было одного лишь устройства на работу, чтобы весь посёлок узнал и о моём возвращении, и о пластической операции, которая изменила моё лицо.

У меня сохранился мой экземпляр нашего с Олегом договора, но сама мысль о том, чтобы подать на него в суд за несоблюдение его условий, казалась мне смешной и нелепой. Кто я и кто он? Да он меня со своими деньгами и крутыми адвокатами в порошок сотрёт, ещё и виноватой оставит. Понятное дело, что именно потому он меня и кинул, что осознавал, что я ничем не смогу ему ответить. Беззащитная провинциальная девушка ничего не могла сделать такому крутому мужику. Хорошо хоть жива осталась…

Да-а, размечталась я конечно, о богатой свободной жизни в своей собственной квартире… Тем горше было понимать, что деваться мне совершенно некуда — сбережений у меня не было, а на работу ещё надо было устроиться. И не факт, что с нынешней моей репутацией меня возьмут на прежнее место.

Ночью мне не спалось. Я пыталась отвлечься на чтение и кино, но не могла сосредоточиться ни на чём, кроме своих грустных мыслей. Заснула, измотанная слезами и переживаниями, только под утро.

Проснулась от грохота — тётка долбила кулаком в дверь.

— Иди посмотри! — орала она. — Иди глянь, к чему всё пришло! Я это убирать не буду — стирай сама!

Не понимая, что происходит, я заспанно открыла дверь.

— Иди глянь! — снова рассерженно воскликнула тётка, тыча рукой в сторону входной двери.

Я выглянула из дверного проёма и посмотрела туда, куда показывала сестра моей покойной мамы, с которой мне "повезло" жить вместе. Входная дверь была открыта нараспашку.

— Что происходит? — обнимая себя за плечи, спросила я.

— А ты выйди, посмотри, — злобно зыркнув на меня маленькими глазами, сказала тётка.

— Я в ночнушке, — мягко возразила я.

— Накинь на себя, значит, что-нибудь! — выпучив глаза, воскликнула она.

Я вздохнула, закрыла дверь, быстро оделась в домашний спортивный костюм и вышла из комнаты, а потом, сунув ноги в тапочки, в подъезд.

Вся стена от пролёта до нашей квартиры была исписана матерными словами вперемешку с моим именем. Наименее грубым предложением было "Здесь живёт вонючая шалава Петрова!"

Закусив губу, чтобы не разреветься, я вернулась в квартиру, набрала воды в пластмассовое ведро, взяла тряпку и снова вышла в подъезд. Надписи были сделаны краской, которая, к счастью, смывалась водой.

Спустя примерно полчаса стена снова стала тёмно-зелёной и даже чище, чем раньше, но я не могла быть уверена в том, что завтра она не будет вновь исписана гадостями и оскорблениями. Я не знала, чьих это рук дело, но полагала, что каких-нибудь знающих меня подростков. Взрослый человек разве будет таким заниматься?

Когда я оттирала стену в своём подъезде, у меня впервые появились мысли о суициде. Не всерьёз, но однако же я об этом подумала. Избавить их всех от своего присутствия, чтобы они успокоились. И все будут только рады. Ведь меня тут никто… вообще никто… не любит. Да и потом, что значит "тут"? На всём белом свете…

Я надела старую куртку и вышла на улицу. Просто хотела пойти погулять где-нибудь неподалёку в лесу, там, где нет людей. Вздохнуть свободней, забыть хотя бы ненадолго о своём теперешнем положении. Интересно, те, кто исписали стену — сделали это просто после просмотра порно или же потому, что узнали, что я вернулась в посёлок? Если второе — то плохи мои дела… Однозначно станут травить толпой… А что я им скажу? Бегать и оправдываться? Объяснять, что этот козёл Вася меня просто подставил? Смысл? Даже если мне и поверят, что это для них изменит? Я ведь теперь — местная звезда порнушки с тройничком. МЖМчик. Меня в две дырки оттрахали и выложили это видео в Сеть. И оно отчего-то стало популярным, раз все уже о нём знают. Видимо Вася с дружком постарались… И, похоже, дали повод для травли этим исписавшим подъездную стену рядом с моей квартирой людям.

Из посёлка однозначно нужно было уезжать, но на что?

Перед выходом из подъезда я накинула на голову капюшон. Самое главное сейчас — оставаться неузнанной.

— Катя! — услышала я мужской голос.

Я резко обернулась — сердце ушло в пятки от страха.

От автомобильной стоянки, где белела дорогущая "Ауди", ко мне шёл мужчина.

Красивый.

Широкоплечий.

Сексуальный.

Сильный.

Олег? Или Яков?

У меня помутнело в глазах, и я едва не грохнулась в обморок. По крайней мере меня сильно повело в сторону.

— Катюша! — сильные руки сжали меня в объятиях, прижали к могучей груди. Я услышала учащённый стук мужского сердца.

Это совершенно точно был не Олег…

— Яшенька! — выдохнула я, обвила руками крепкую мужскую шею и залилась слезами. Заревела в голос, как напуганный ребёнок. А он обнимал меня, гладил по спине и шептал:

— Всё-всё-всё, милая, всё-всё-всё, моя хорошая. Всё будет хорошо. Я за тобой приехал, любимая. За тобой, Катенька, за тобой.

Глава 23

Пара неожиданного

Белая "Ауди" уносила нас в сторону Москвы. Багажник был доверху набит моими вещами, включая любимые книги. На этот раз я уезжала насовсем.

Всю дорогу я выкладывала Яше всё то, что произошло со мной с момента моего знакомства с Васей, а он, сосредоточенно глядя на дорогу, только сжимал зубы и играл желваками.

— Разберёмся, — наконец, сказал он.

Затем сделал пару звонков и договорился о встрече с каким-то Сергеем.

Я ехала на переднем сиденье и чувствовала дикую слабость. Похоже, у меня был какой-то адреналиновый откат — тело будто бы стало чем-то очень мягким и плохо управляемым. При этом морально, душевно я однозначно была на подъёме.

С нежным обожанием я смотрела на своего возлюбленного, на своего спасителя, на своего мужчину и млела, когда слышала от него очередные нежные слова:

— Потерпи, моя хорошая, — говорил он. — Сейчас мы приедем, примешь ванночку, я тебя помассажирую. Хочешь, кино какое-нибудь посмотрим доброе?

— С тобой? — прошептала я. — Конечно! Любое!

— Ну чего ты плачешь, малышка? — повернувшись ко мне, говорил Яша и легонько пальцами стирал мои слёзы, которые скатывались щекам одна за другой. — Ну, чего ты? Всё хорошо, маленькая. Всё хорошо.

Постепенно я успокоилась, и к моменту приезда в Москву чувствовала себя уже более-менее в порядке. Только очень хотела есть. Яша будто прочитал мои мысли и, когда он спросил, не голодна ли я и услышал ответ, он тут же с улыбкой предложил мне на выбор парочку классных по его мнению итальянских ресторанов.

— Хочешь пиццу? — нежно взглянув на меня, спросил он.

— Очень, — прошептала я и снова заплакала.

— Ну, ё-моё, — вздохнув, тихо посетовал Яша. — Ну, что ж ты будешь делать? Ну, чего ты такая плакса, Катюш?

Поджав губы и старательно сдерживая слёзы, я помотала головой и сказала:

— Не обращай внимания. Это от счастья, Яш… От счастья…

И вечер и ночь были классными. После чудесного ужина мы до утра занимались любовью и я всем своим существом понимала, что не только желанна, но и любима, действительно любима — с такой нежностью и заботой ко мне ни один мужчина никогда не относился.