Крестной феей назначаю себя! (СИ) - Светова Ника. Страница 28

Графиня Роддерик с торжествующим видом показала записку герцогу:

— Теперь Вы убедились, что для фрейлины Брайтон еще одна поездка в город просто необходима?

— О да, вполне убедился! — Эрнест улыбался в прежней своей манере первого министра — холодно и чуть насмешливо — но в серых глазах таились веселые лукавые искорки. — Отправляйтесь, дамы, желаю вам удачно решить все свои вопросы! Но не позднее, чем со второй половины дня фрейлина Брайтон должна заняться делом, порученным королевой!

— Конечно, Ваше Сиятельство! Я отправлюсь в старое крыло замка, как только мы вернемся из города! — голосок Кэти прозвучал звонко и уверенно. Эрнест усмехнулся ее убежденности, но ничего больше не стал говорить. Он раскланялся с дамами, получил молчаливый кивок на дверь от Эвелины и реверанс от Кэти и отправился из покоев первой фрейлины в свои одинокие холостяцкие комнаты.

— Уф, наконец-то он ушел, — с облегчением произнесла Эвелина, сбрасывая туфли и усаживаясь в мягкое удобное кресло.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Кэтрин, — а по-моему, герцог Берштейн очень хороший человек. И к тебе очень хорошо относится.

— Он хороший? — графиня Роддерик даже подскочила от возмущения. — Кэти, да если бы на вмешательство герцога. ты сейчас спокойно жила бы в своей комнате, встречалась по вечерам с Дэниэлем и ждала Лунного Бала!

— Правда? — глаза Кэти распахнулись от удивления, — А мне он показался таким добрым и все понимающим…

— Кэти! — чуть раздраженно одернула ее Эвелина, — Не забывай, что герцог Берштейн, в первую очередь, — политик. И с какой бы симпатией он ни от носился к тебе или ко мне, он без малейшего сожаления пожертвует своими чувствами ради политических целей!

— Ой, как жалко, — маленькая фрейлина разочарованно вздохнула и хотела добавить что-то еще, но графиня Роддерик решительно пресекла ее попытку.

— Довольно о нем, ты поняла меня, Кэтрин Брайтон? — дождавшись виноватого вздоха, графиня продолжила, — Сейчас мы вызовем горничную, пусть поможет тебе принять ванну и приготовиться ко сну. А я отправлюсь к Лейзон — надо забрать у нее списки гостей, разобраться, как она потратила деньги, выделенные фрейлинам на бальные платья, да и шкатулку твою вернуть обратно. Верно я говорю?

Эвелина улыбнулась энтузиазму, с каким Кэтрин закивала головой, соглашаясь. Да и то сказать, ванны были только в апартаментах первой фрейлины и камер-фрейлины, все остальные девушки довольствовались посещением общей купальни. Так что радость Кэти была вполне понятна.

Графиня Роддерик дернула за шнур, вызывая горничную. Появившаяся девушка, на удивление, не была заспанной в такой поздний час. Получив задание приготовить ванну для леди Брайтон, горничная собралась уже выполнять указание, но была остановлена вопросом первой фрейлины:

— Ты не знаешь, камер-фрейлина Лейзон еще не ложилась?

— Ой, да как же мне не знать, Ваша Светлость, когда я весь вечер в ее комнатах провела! — девушка хихикнула, — Госпожа Мышиль… то есть Матильда, сначала изволили волосы покрасить особым составом, потом сушили и на папильотки накручивали, а сейчас у нее маска на лицо наложена! Вот как ванну молодой госпоже приготовлю, так и надо будет пойти к ней, маску снять.

— Вы уж не серчайте на меня, — обратилась горничная к Кэтрин, — да только я одна здесь, остальные-то отдыхают, А маску непременно надо вовремя снять, иначе госпожа Мышильда добьется, чтобы меня из дворца выкинули!

— Я не сержусь, — заверила ее Кэти, — конечно, иди и делай все. как надо. А в какой цвет камер-фрейлина волосы перекрасила?

— В белый, госпожа, вот очень похожий на такой, как у Вас. Только у Вас-то золотым волосы отливают, а у нее больше в желтизну пошли. Да и не закрутить их никак теперь — ну точно пакля стали! Солома — она и есть солома, как ты ее ни крась!

На такое неожиданное заключение горничной Эвелина и Кэтрин только и могли, что дружно рассмеяться. Добродушная девушка широко улыбнулась их веселью и уточнила:

— Так пойду я ванну готовить, пока время у меня есть?

— Иди, конечно, — Эвелина согласно кивнула, — а я пока отправлюсь к Матильде. Думаю, выслушать меня маска на лице ей не помешает.

— Оно может и не помешает, — горничная приостановилась на пути к ванной, — но как бы Вы, госпожа графиня, не испугались ее. Уж очень черная маска получилась, вроде грязь такая есть, специальная, для красоты лица. Но как сейчас, так страшнее госпожи Мышильды в энтой маске я, пожалуй, и не видела еще никого.

— Спасибо тебе за предупреждение, — со всей возможной серьезностью поблагодарила Эвелина, — теперь я точно знаю, чего мне ожидать и постараюсь не бояться.

Графиня действительно поняла со слов горничной, о какой маске идет речь. Это была специальная омолаживающая грязь, магически зачарованная. Использовали ее очень редко по той причине, что маска из магической грязи давала сильный обратный эффект — за пару недель возвращенной юной внешности дамы расплачивались резким старением и с трудом восстанавливали прежнее состояние кожи. Чаще всего на подобную процедуру решались засидевшиеся в невестах старые девы. Прийти красавицей на бал, поймать там наивного простака, желательно, побогаче, подвести его к признанию в любви, а еще лучше — к обещанию жениться… Если дама была достаточно опытна и решительна, а кавалер непозволительно молод и наивен, за дни возвращенной молодости дама успевала выйти замуж. Как правило, лицо жены, вдруг резко постаревшей после нескольких дней замужества, становилось неприятным сюрпризом для молодого мужа, дело доходило до скандальных разводов, маски запрещали, наказывали за их применение, но…Деньги, как всегда, умели обходить большинство запретов.

Так что графиню Роддерик не удивило, что Матильда Лейзон достала где-то запретную грязь для омолаживающей маски. Ее больше занимала мысль, что же Мышильда задумала, какого жениха она вознамерилась поймать в свои сети во время Лунного Бала? А в том, что Лейзон готовится именно к Лунному Балу, первая фрейлина не сомневалась.

Едва постучав, Эвелина дернула на себя ручку двери и влетела в апартаменты Мышильды. В приемной, как и следовало ожидать, никого не было; свет горел только в спальне камер-фрейлины. "Но почему только в ее спальне? Куда она разместила Клози?" — и первая фрейлина, возмущенная очередным самоволием подчиненной, стремительно вошла в освещенную комнату.

Картина, которую увидела графиня Роддерик, заставила ее внутренне вздрогнуть. Даже предупрежденная о маске на лице Лейзон, Эвелина едва сдержала вскрик, увидев блестящее под светом лампы, черное, как смоль, лицо камер-фрейлины с белыми кругами, оставленными возле глаз. Глаза Матильда держала закрытыми; она полусидела в кровати, запрокинув голову назад, обложенная подушками везде, где только можно. Еще один слой блестящей черной грязи был намазан на шею и бюст госпожи Лейзон — на ту его часть, что называют зоной декольте. Волосы, бывшие недавно серыми, приобрели желтовато-белый цвет и, накрученные на папильотки, создавали вокруг головы что-то типа овечьих кудряшек, еще больше оттеняя черноту маски.

Встревоженная появлением чужого человека, Мышильда завозилась, отыскивая вслепую колокольчик на столике рядом с кроватью, но Эвелина уверенно перехватила ее руку.

— Не нужно так волноваться, госпожа Лейзон, это всего лишь я, первая фрейлина графиня Роддерик.

Услышав голос первой фрейлины, ее подчиненная неохотно приоткрыла глаза, и серые буравчики злобно уставились на графиню, без слов спрашивая, что ей здесь понадобилось. Сказать вслух что-то подобное Мышильда никак не могла — маска стягивала кожу настолько плотно, что полностью лишала ее возможности говорить. Эвелина поняла это и, успокаивающе похлопав Лейзон по руке, заговорила с ней сама.

— Матильда, я пришла к Вам обсудить несколько срочных вопросов. Сейчас я перечислю их, а Вы попробуете ответить сразу или подготовите ответ сегодня же, а доложите завтра, с самого утра, договорились?

Неохотный кивок черной головы, и графиня Роддерик продолжила;