Путь ведьмы (СИ) - Шкарупа Тома. Страница 47

— Ант! — завизжала я на остатках голоса так, чтоб он точно пришел.

Ант-то пришел, но выглядел в тот момент так, что я поверила, что скорее умру из-за него, чем от неизвестной болезни.

— Сядь, — я попросила и продолжала жечь Анта взглядом, пока он не оказался рядом на кровати. — Для начала, я не умру, понятно? Можешь не надеяться, успокойся. Ты трясешься сильнее, чем я.

— Тебя трясет?!

Через миг я оказалась закутана во все пледы, которые нашлись у Анта и у половины соседей. Холод все еще пробирал меня до костей, но слышать об этом Анту не стоило. Пока болезнь становилась всё ухудшалась.

С каждым днем дела становились всё хуже и хуже. Тара даже приходила извиниться, через закрытую дверь, из-за нашей мелкой ссоры. Похоже, жертвами болячки пали новые маги.

Сначала я перестала есть. Последнее, что задержалось в желудке, это кексы. А после, чтобы я не пыталась проглотить, всё вырывалось обратно через считанные минуты. Теперь Ант убирал все это руками, сколько бы раз я не повторила, что проблема не в магии.

Потом конечности перестали меня слушаться вообще. Сколько бы я не пыталась, получалось разве что пошевелить пальцами. А о том, чтобы скоординировать движения и хотя бы поднять чашку, и речи уже не шло.

Ант достал для себя вторую порцию… чего-то, что помогло бы ему не заразиться. Я уже не была уверена, что купленное этим время нам чем-то поможет. Он тратил каждую свободную минуту штудируя книги и манускрипты, пытался вместо еды заваривать отвары, в которых смешивал лечебные растения и магию. И до сих пор толку от них не было. Новости, которые приходили от высшего руководства, с каждым разом становились хуже и хуже. Они притянули всех магов, от целителей до элементалистов, на поиски хоть какого-то лечения. Я тоже пыталась думать, но недавно появившийся гул в голове невероятно мешал.

Когда дело дошло до того, что Ант отложил книги и с мертвым взглядом сидел рядом, держа меня за руку, я отчаялась.

— Больно. Теперь кости снова выворачиваются будто…

— Я знаю, — отозвался Ант. — Потерпи еще немного. Я знаю, это эгоистично, но я прошу тебя, если ты можешь, держись.

Иногда казалось, что все мои тело стремилось расколоться на части, и тогда и вправду хотелось умереть, только бы ничего не чувствовать. А потом я вспоминала. Вспоминала о том, как не научилась ни поединкам как следует, ни демоновому целительству, чтоб его триста раз. О том, как не оставила свое имя в истории — а без этого я умирать категорически отказывалась. О том, как провела недостаточно времени с Антом, с Тарой, даже с вреднющей Цивварой.

Я хотела ответить Анту, что так легко он от меня не избавится в этой жизни, но сил на это не нашлось. Пришлось речь сократить.

— У меня есть идея, но тебе она не понравится.

— Что угодно, — отозвался Ант. Его лицо не отставало от моего бледностью.

— Мы можем взять горелку, ту, которая с красными цветами. Ты делаешь из них порошок, разводишь его. Потом вкалываешь мне и подогреваешь это все магией, пока он расползается по крови. Формулу для крови объясню.

— И как это должно работать? — скептически отозвался Ант, наморщившись.

Я попыталась ответить, но начала задыхаться, пытаясь втянуть воздух, но каждый раз неудачно — последний, самый новый симптом неизвестной болезни.

— Хорошо, я сделаю, — Ант выдавил после того, как ему пришлось держать меня и пытаться помочь с дыханием. Хотя мы оба понимали, что тут он ничего не мог сделать.

За горелкой, легко воспламеняющемся цветком, послали кого-то из соседей. Когда пучок приметных соцветий просунули нам под дверью, я судорожно вздохнула, с трудом сжала непослушные кулаки и приготовилась. Ант побледнел еще сильнее.

Лепестки он высушил магией. Я пока пыталась вспомнить плетение, которое позволяло контролировать смесь в крови. Из, наверное, тысячи различных заклинаний, которые мы выучили за эти годы, таким пользовались на удивление редко.

Каждый вид трав, каждая болезнь требовали своего вида плетения, разного направления энергии и, чаще всего, их еще и приходилось комбинировать между собой. Вспомнить редкую формулу которую мы заучивали под лозунгом «пригодится раз в тысячу лет», да еще и в таком отвратительном состоянии, не получалось. К моменту, когда Ант закончил с физическим компонентом, я уже вся извелась. А потом формула сама всплыла в голове, как будто я только что не пыталась выудить ее из памяти всеми возможными способами.

Анту я ее пересказывала долго, подробно и нудно. Хотела нарисовать схему, но пальцы окончательно отказались слушаться. Когда Ант нашел иглу, через которую он должен был разведенную горелку уколоть мне, я остановила его для финальной лекции.

— Ант, сейчас внимательно и не перебивай, пожалуйста. Я тоже тебя люблю. Я тоже не хочу, чтоб это так закончилось. И меньше всего на свете я хочу оставить тебя одного. Но шанс, что это все сработает, будет, только если ты дожмешь до конца.

— Ты хочешь сказать?..

— Либо ты дожмешь плетение, и оно сработает, либо я сгорю изнутри.

Я видела, как Ант хотел отказаться. Он сжал кулаки, чуть не переломал иглу, зажатую пальцами, и пристально смотрел на меня, прожигая взглядом.

— Это шанс. Профессоры вряд ли так рискнут. А если и рискнут, сколько магов погибнут к моменту, когда они решатся? Что если никто так и не найдет лечение? Если я никогда больше не смогу шевелиться? И эта боль никогда не уйдет? Ант, лучше уйти борясь.

Он выслушал мой монолог, но ничего не ответил. Я знала, Ант должен меня понять. У магов воинов смерть в бою была одним из принципов. Если они и сдавались в плен, то только чтобы уничтожить врага изнутри, а потом уже погибнуть.

После долгой паузы, Ант разжал кулаки. Поцеловал меня в лоб. И к его достоинству, даже не скривился — а я не сомневалась, что кожа у меня могла сравнить с раскаленной лавой.

— Готова?

Я кивнула.

Порошок не жег. Он ощущался, скорее, как укус комара — неприятно, но терпимо, можно даже не заметить. Но когда Ант начал сплетать заклинание, у меня под кожей разверзся ад.

Он шептал слова и создавал плетение, контролируя порошок из горелки у меня под кожей. Вынуждая горелку делать то, что она могла лучше всего — гореть. Я кричала. Анту приходилось одной рукой продолжать выстраивать заклинание, а всем остальным телом навалиться на меня, чтобы хоть как-то удержать. Огонь расползался, медленно, слишком медленно проникая в каждый кусочек тела. Казалось, если открыть изо всех сил защуренные глаза, можно увидеть настоящее пламя.

Когда жар дошел до сердца, мир остановился. Мгновения тянулись вечность. Огонь поглотил всё. В следующий миг я знала, что произойдет что-то ужасное. Знала, но не была готова ни на миг. Пламя дошло до головы — всё мысли вылетели за раз, сознание отключилось, и я даже не успела попрощаться с жизнью.

***

Пламя текло, переливаясь перед глазами. Я горела вечность. Когда оно закончилось, и осталась только темнота, я надеялась, что это смерть и умиротворение. Но мертвые не надеются.

Открыв глаза, я обнаружила только белый свет и пятна вокруг. А попытавшись нащупать хоть что-то руками, обнаружила два факта. Мои руки двигаются. Я не чувствую ничего, только тупое давление какого-то предмета сбоку. Паника еще долгом не успела завладеть сознанием, когда оказалось, что сбоку был Ант.

— Мы надеемся, что это пройдет, — сказал он.

«Мы надеемся». Замечательно, всю жизнь мечтала ослепнуть. Нестерпимо захотелось все-таки стать мертвой.

— Я отправил магистру письмо со всем тем, что мы сделали. Они совершенствуют твой метод и собираются его применять. Возможно, ты спасешь не просто жизни, а всех магов.

В этот момент, меня это заявление не радовало. Хотелось спасти свое зрения и чувствительность, а не всех остальных.

— И лучше не пытайся сейчас говорить, только напугаешься. Сейчас принесу тебе воды, — закряхтел Ант, отрываясь от кровати. Для него эта ночь тоже выдалась нелегкой, похоже.