Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия. Страница 4

Константин Морозов не был моим близким другом. Скорее уж, приятелем. По окончанию академии он сразу уехал покорять столицу, и мы виделись всего лишь раз на встрече выпускников нашего потока три года назад. Тогда уже он хвалился своим маленьким детищем. Прошло несколько лет, а в команде Кости уже около десяти отличных юристов, каждый из которых специализировался в определенной отрасли права. Вот теперь и я. В свои 28 лет я имела за плечами пятилетний юридический стаж работы, два года из которых, в статусе адвоката. В последнее время все больше занималась семейным правом. Хотела работать именно в этой области. Не всегда, правда, удавалось.

— Все такая же красотка! — услышала я голос Морозова, позади себя.

Обернулась. Со стороны входа, ко мне направлялся высокий, подтянутый в деловом костюме голубоглазый блондин. Константин Морозов. Я его узнала сразу. Он почти не изменился. Костя с годами стал только привлекательнее и на свой возраст не выглядел, а гораздо старше. А может деловой стиль прибавлял ему года. Почти все девчонки на курсе сходили по нему с ума. Наш гордец ни с кем серьезно не встречался. Он мимо проходил, а у девчонок сердце замирало, и ноги ватными становились. Во всяком случае, именно о таких ощущениях щебетали девушки. Что уж греха таить — я тоже повелась, правда, быстро в себе эту влюбленность погасила, как только узнала, что Морозов коллекционирует атрибуты женского нижнего белья.

— Ну, здравствуй, Матвеева! — он обнял меня в знак приветствия. Ненавязчиво, по-дружески.

— Здравствуй! Все такой же подхалим, — улыбнулась, обнимая в ответ.

— Как жизнь? — Константин отстранился и принялся меня разглядывать.

Особое внимание задержав на миоих темных волосах. Мы стояли посреди просторного холла. Девушка-администратор, по имени Юлия, с интересом на нас посматривала. Хотя старательно делала вид, что занята перекладыванием бумаг. Голову на отсечение даю, но отсюда стартовали все сплетни.

— Лучше всех, — призналась я.

Это было откровенной ложью. Не посвящать же его в перипетии своей судьбы. Хотя…На самом деле все было не так уж и плохо. Все были и живы и здоровы, а разбитое сердце…Склеим. Наверное.

— Я тебе завидую. Круто жить лучше всех, — проговорил он в шуточном легком расстройстве.

— Не прибедняйся, — заметила я. — У тебя тоже все отлично. Все как ты хотел: своя фирма, отдельный кабинет, кожаный портфель, кожаное кресло и ты начальник. Да и в плечах тоже возмужал.

— Да, но хочется еще чуток подрасти, Ален, — посетовал Константин, состроив печальные глазки. — Я славу люблю. Пока ее маловато.

— Хороший юрист у всех на слуху — я помню, — усмехнувшись, вспомнила я его же слова, которые он постоянно всем говорил в академии. — Вырастешь, обязательно. Всему свое время.

— Хочется все и сразу, — вздохнул на показ Морозов.

— Все в твоих руках и ногах, — не стала я спорить, похлопав его по плечу, а потом, понизив голос, добавила. — Главное чтоб не посадили.

— Типун тебе на язык, Матвеева. Вот умеешь ты приободрить человека, — он взглянул на меня с возмущением, а потом тут же добавил:

— Пошли все тебе тут покажу и расскажу. Времени у меня в обрез. Позже к тебе зайдет Ольга Михайловна. Она у нас по кадрам. Все утрясете.

— Хорошо, Константин Олегович.

Костя хмыкнул, пропуская меня вперед по небольшому коридору, открывая моему взору свое царство. Офис — это лицо фирмы и ее директора. Поэтому впечатление было исключительно положительным. Оригинально сделанный интерьер. В светлых, не кричащих тонах. Каждая зона оформлена в одном и том же стиле. Солидно и уютно. Конференц-зал, кабинет руководителя, зона отдыха, рабочие места. Последние были размещены в общем пространстве, не по отдельным кабинетам. Разграничителями между сотрудниками были высокие под потолок панели, которые создавали имитацию отдельного кабинета. Работа кипела. Ни один из работников не страдал бездельем. Во всяком случае, на наше появление никто не обратил внимания. Все были заняты делом. Кто-то листал бумаги, кто-то консультировал клиентов, кто-то, уткнувшись в монитор, что-то упорно печатал, кто-то отвечал на звонки. Этакий муравейник.

— Шикарно! — сказала я, с каким-то даже детским восторгом, когда мы остановились возле пустующего рабочего места. Кажется, моего.

Косте, конечно, такая похвала пришлась по душе. Он разулыбался, как чеширский кот, оглядывая свои апартаменты, получая моральное удовлетворение от выгодного вложения денег.

— Я рад, что ты согласилась на мое предложение, — его внимание снова было приковано ко мне. — Мне нужны ответственные, готовые работать сотрудники. А то у некоторых: свадьбы, разводы, похороны, муж суровый, собака умерла, приступы ПМС. Никакой работы. А тут мама о тебе вдруг вспомнила. Рассказала о твоих успехах, умной головке, что с недавних пор нуждаешься в работе. Хотя умницей ты была всегда. Могу поспорить, что твоя фотка до сих пор висит на доске почета, а профессор Медников своим студентам ставит тебя в пример. Занудой была знатной. Даже не знаю, как Димыч добился твоего расположения.

— Кость, спасибо, правда! — искренне поблагодарила я, а вот брошенное упоминание о бывшем, неприятно царапнуло.

— Не благодари. В итоге все будет зависеть от тебя. Пока могу пообещать только минимальный оклад. Со временем наберешь дел, и доход будет другой, — ответил он с присущей ему уверенностью. — Посмотрел твои последние дела — неплохо. Но не могу гарантировать, что будешь всегда вести только семейные споры. У нас их маленький процент. Но клятвенно обещаю: отправлять всех к тебе, как на горизонте замаячит очередной развод. А так, добро пожаловать на необъятные просторы нашей юриспруденции.

— Я не привереда.

— Изнывать от скуки не придется, — пообещал Костя. — Работы много и платят за нее хорошо. А у меня большие планы на тебя.

— Надеюсь, не подведу, — заверила его.

— По-другому и быть не может. И еще, Алён, чтобы мне без всяких историй вроде той, что произошла на прошлой твоей работе, — серьезно и предостерегающе заговорил Костя. — Я категорически не приветствую романов среди моих подчиненных. Это мешает работать плодотворно.

История действительно была, как и разбитый нос моего начальника.

— Только если ты не полезешь ко мне под юбку, — я помедлила прежде чем ответить, не усмотрев ничего оскорбительного в его предостережении.

— Побойся бога, женщина, я женатый человек уже как два года. У меня сыну полтора. Чисто профессиональный интерес. К тому же ты предпочитаешь брюки, пока их стянешь с вас, — махнул рукой мужчина. — Не будем о прошлом. Впереди приятное будущее. Вот твое рабочее место. Я ничего не трогал после бывшего сотрудника так, что сама уютом занимайся. И выкини ради бога тот ужасный комнатный цветок. Он воняет на всю округу. Я боролся с Лилией Аркадьевной весь год, чтобы она забрала его домой. Непробиваемая женщина. Покойный муж подарил, а нам терпи. Уволилась, а свой цветок- это чудо природы, не прихватила. Бессовестная женщина Вроде ничего не забыл. Собственно, располагайся. Через полчаса будь на планерке.

Кивнула. Видимо там и представят меня новому коллективу.

— Ален, — уходя, окликнул меня Костя. — Дурак твой бывший.

Я напряглась, готовясь к продолжению не совсем приятной темы, но Морозов ушел, не сказав, больше ничего и можно было выдохнуть. Я вошла в отведенную мне зону и только потом зажмурилась, и тихо-тихо пискнула от радости. Маленький импровизированный кабинет, но с большим окном, через которое лился солнечный свет. Вся необходимая мебель для работы была и тот злополучный комнатный цветок, которой готовился вот-вот отдать богу душу. Я села в свое кресло, прокрутилась пару раз и принялась наводить порядки. По большей части, все содержимое моего стола пошло в мусорное ведро. Пыль ликвидирована. Цветок полит и реанимирован. Оргтехника проверена. В общем-то, была я в полной боевой готовности.

Первая рабочая неделе пролетела быстро. Невольно прокрутила в голове насыщенные работой дни. Вчера вроде был понедельник, а сегодня уже пятница. За пять дней успела со всеми познакомиться и всех запомнить. Коллектив был не плохой. Хотя для узнавания коллег нужно гораздо больше времени. Во всяком случае, первое впечатление было именно положительным, а не отрицательным. Работой, как начальник и обещал, загрузил. Я была совсем не против. Хотя бы из денежных соображений. Деньги у меня почкованием не размножались — их нужно было зарабатывать. Хотя отец регулярно зачислял мне некоторую сумму на карту, я предпочитала жить на «свои», а родительскую помощь оставить, как резервный фонд. В какой-то степени, из принципа и, наверное, обиды не брала ни копейки. Вдруг еще счет предъявят.