Отказаться от благодати (СИ) - Ангел Ксения. Страница 5

Если прибавить сюда еще Аллу и Иру – а жена Влада в свое время славилась военными подвигами и убила на прошлой войне немало охотников, – появлялась надежда на благополучный исход. Слабая надежда, но лучше, чем никакой.

Я лишь молилась, чтобы им хватило сил защитить Майю…

Эрик верил в жену.

Перед уходом брат обнял меня, хотя он делал это редко – скупость на ласки появилась после смерти мамы.

– Вы справитесь, – уверил он и взъерошил мои волосы.

– Ты совершаешь ошибку, – сказала я, хотя и понимала: напрасно. Когда Эрик так смотрит, он все уже решил и не отступит. Но все же попросила: – Останься.

– Не могу. Охотники выберутся большой компанией, и в их штаб станет проще попасть. У Альрика было много полезных вещиц, они пригодятся нам в противостоянии с Хауком.

Наверное, если бы не последствия, я даже радовалась бы, что Альрика убил сумасшедший фанатик. Он был предводителем охотников, древним манипулятором и вообще козлом. Именно Альрик был зачинщиком прошлой войны, организовал охотников, тонко просчитал стратегию и тактику, избавился от тех племен, которые ни за что не прогнулись бы под него, и запугал остальных настолько, что все хищные планеты согласились поклониться ему, как правителю нашего мира. Однако, радости от бесславной кончины Альрика оказалось ничтожно мало – он единственный сдерживал охотников от нападения на нас и сохранял хрупкий мир. Теперь никто и ничто не убережет от разъяренной толпы убийц.

– Будь храброй, – велел Эрик и поцеловал меня в макушку. Поцеловал впервые с того самого дня, как я умирала на грязном полу в Лондонском штабе охотников с надорванной жилой. Тогда я выжила.

Выживу ли сегодня? Я не настолько безумна, чтобы держаться на энтузиазме и голых лозунгах.

Но Эрику сказала:

– Хорошо.

Влада я обняла сама. Мне вообще по статусу положено – мы с детства близки, и порочные желания легко прятать за дружеской улыбкой. Во всяком случае, долгие годы у меня получалось прекрасно. И до недавнего времени этого хватало.

Сегодня мне хотелось прижаться, втиснуться в него всем телом, сделать что-нибудь неприличное, но я, конечно же, не стала. Я никогда не выхожу за пределы френдзоны, да и мысли у него сейчас все равно не о том. Его мысли и желания я с детства определяла точно. И научилась соответствовать ожиданиям.

Они ушли, и дом опустел. Будто густым туманом, наполнился тревогой и дурными предчувствиями. Тишина раздражала, от периодических шушуканий защитниц разило страхом и отчаянием. В гостиной готовили ритуальные фигурки и подбадривали Майю. Дом пропах воском, сандалом и миррой, от запахов кружилась голова и подкашивались колени. Или то не от запахов?

У Майи, конечно же, получится. Если оставшиеся воины смогут оградить место ритуала, потому что иначе… О всяких «иначе» думать не хотелось.

Глубокое, размеренное дыхание всегда помогало взять себя в руки. И я взяла. Что бы там ни думал Эрик и остальные, я его сестра, и это мой дом. А значит, я сделаю все, чтобы он сегодня выстоял.

Почти единственная радость для меня – Алан, и детские объятия приводят в чувство. Грудь заполняет теплота, она не находит выхода и распирает изнутри, и я просто дышу, прижимая к себе племянника. Светлые волосы, торчащие во все стороны, что делает его похожим на одуванчик. Изучающие льдистые глаза, подбородок с ямочкой – эти черты повторяют черты Эрика, но в остальном… Алан открыт, даже распахнут миру, и мир стелется под его неуверенные пока шаги, раскрывается в ответ, и малыш поглощает его – жадно, неистово. Предполагаю, что Эрик в детстве был таким же, а сейчас… сейчас все изменилось. И, наверное, не стоит об этом жалеть.

– Полина поручила детей мне.

Я и не слышала, когда она вошла. Прокралась кошкой в детскую, застыла у двери. Непроницаемое выражение лица, тонкая линия губ, высокий лоб без единой складочки, светло-серые глаза. В них – пустота.

Ира умела играть в ледышку. Великая воительница, в прошлом – наследница племени митаки, в настоящем – жена вождя атли, она всегда знала свое место. И привилегии, которые это место обеспечивало. Статус. Маски, что к статусу прилагались.

Конечно, она умела их снимать. С Полиной вот… хотя странно, им бы враждовать, а они подружились. Порой ревность женской дружбе не помеха, а теперь им и вовсе нечего делить.

Я тоже надеялась дружить с Ирой. Улыбалась, приносила миндальное печенье – любимое, между прочим, присланное подругой из Лондона. Заваривала ароматный чай. Звала, а она отказывалась – что от печенья, что от чая. И от моего общества заодно. Почему? На этот вопрос Влад лишь усмехался и пожимал плечами, мол, Ира – интроверт чистой воды.

– Хорошо…

При ней я всегда тушевалась. Отступала. Наверное, оттого что понимала: если моя мечта сбудется, и мы с Владом обвенчаемся, нам с Ирой придется его делить. Благо, законы хищных это позволяли, и мужчины нередко заводили себе несколько жен. А я… пока я могла лишь мечтать.

– Идем, Алан. – Ира протянула руку, тут же потеряв ко мне всякий интерес. Не получится, видать, у нас дружбы. Эта мысль оказалась холодной и скользкой, как змея.

Алана пришлось отпустить, и с того момента в сердце поселилась тревога, зудящая, как комар. Хотелось быть с ним, оберегать… Только вот я ничего не смогу сделать, если охотники войдут в дом. То ли дело – Ира…

В спальне удалось немного успокоиться. И сердце перестало выскакивать из груди, словно залетная птица. Ожидание было долгим. Минуты тикали медными стрелками старинных часов на комоде. Отсчитывались громкими выдохами, которые прорывались, несмотря на попытку их сдержать.

Час. Другой…

Третий.

Пустая комната, ставшая вдруг огромной. Замершие шторы, едва прикрывающие окна. Они впускали сквозь прозрачное стекло ночные страхи и сомнения.

– Порядок?

Вопрос заставил резко развернуться. Надо же, я и не заметила, как вошла Алиса. Ее глаза горели предвкушением, и я подумала, что это как-то неправильно, когда защитница и воин в одном флаконе. Когда ей хочется драться, я проверяю надежность выстроенной стены между мной и врагом. Защитницы призваны оберегать, воины – драться. Дар определяет жила и кен, который рождается в ней. И странно, что жила Алисы позволяла ей две вещи сразу.

Впрочем, от защитницы в ней было мало. Она явно хотела убивать.

– Да, – кивнула я. Потерла озябшие кисти рук – когда нервничаю, они всегда коченеют, независимо от времени года и температуры.

– Охотники уже здесь! – радостно сообщила она и прикрыла дверь. – Во дворе. Скоро начнется.

В голосе Алисы послышалась завуалированная досада. Ей хотелось быть там, внизу. Драться. Убивать. В этом они с Эриком похожи – в битве брат становился неуправляемым. Мог, улыбаясь, сворачивать шеи. Я с удовольствием отметила, что Полине убийства так же претили, как и мне. Несмотря на ее геройства, она никогда не испытывала удовольствия, сжигая своих врагов.

– Да смилостивятся над нами боги, – прошептала я на автомате молитву тем, в кого почти не верила.

– Да ниспошлют нам победу, – продолжила Алиса и улыбнулась. Она мне часто улыбалась – понравиться хотела, видать. Надеялась, наверное, что мое расположение поможет ей заполучить Эрика. Наивная! В этих делах он в советах не нуждался. – Если что, я рядом.

Я кивнула, и она вышла. Комната снова опустела. Тени стелились по полу, подступали к ногам, нагнетая. Теней я не боялась – они бесплотны. Те, кто внушал страх, были вполне осязаемы. Но страх я научилась подавлять.

Ожидание, сводящее с ума. Пленка защиты, и я стараюсь не упустить малейшей дырочки, которой могли бы воспользоваться враги. Когда-то такое уже было. Скади в запертом доме. Чужеродные ауры ворвавшихся внутрь охотников. Крики. Звук рвущейся одежды и хриплые просьбы пощадить.

Тогда мы тоже пытались бороться. Проиграли. Я проиграла…

Вспоминать бессмысленно. Я понимала это и, пытаясь отрешиться, мяла широкие манжеты блузы. Шелк был податлив. Прохладен. Приятен на ощупь.