Осколки (СИ) - Ангел Ксения. Страница 19

– Мы ночевать в гостинице в Каменном Тупике, – лениво поделилась планами Сан-Мио, когда солнце налилось оранжевым и нависло над горизонтом. Воздух сгустился, пропитался пряными нотами южных приправ и жареного мяса, которое готовили прямо на площади, на огромных железных противнях. – Отправляться с караваном рано утром.

– Как прикажет моя госпожа, – съязвил Ульрик, но не зло. Он устал, и хороший отдых ему явно не помешал бы. А еще нужно было время собраться с мыслями, ведь через несколько дней он увидит столицу Ошосмора. А также самого императора. Этой аудиенции он ждал долгих два года. В течение всего времени Ульрик охотно делился информацией о событиях, происходивших в Вайдделе, а также о перемещениях главного оружия его величества Эридора Третьего – среброволосой предводительницы Вольного клана. Новости о Лаверн император всегда принимал с особой охотой. И обменивал их на заманчивые обещания, которые, впрочем, пока не дали Ульрику ничего, кроме пустых надежд.

– После ужин тебе лучше отдыхать в комната, – пристально глядя ему в лицо, напутствовала Сан-Мио. – Одному. Мейстра опасен ночь. Коварен, как женщина. Хитер. Этот город часто убивать такой, как ты.

– А какой я? – с любопытством поинтересовался колдун. Не то чтобы его интересовало мнение одного из многочисленных бастардов императора, но вежливость он всегда полагал главнейшим ключом в переговорах. К тому же всегда полезно знать, каким тебя видит оппонент.

– Ты с север. Холодный и твердый, как камень. Огонь всегда плавить лед. – Она усмехнулась недобро. – Юг расплавить тебя, Уль-риих.

Намного позже, лежа на мягких подушках в углу тесной комнатушки гостиницы, Ульрик пытался разгадать слова Сан-Мио, а также ее пристальный взгляд, но так и не смог. Внутри зрело острое чувство тревожности. Ульрик всегда ему доверял: не единожды он уже прислушивался к этому чувству и всегда избегал опасности. Однако сейчас Ульрик понимал, что тревога его связана с тем, что он еще на один шаг приблизился к цели. Скоро он встретится с самим императором Великой Степи и договорится о выплате долга. Два долгих года Ульрик ходил по острию ножа, снабжая сведениями разведку империи, рискуя быть обвиненным в шпионаже и измене. Пора за это что-то да получить!

Сердце билось гулко и неровно: то ли от волнения, то ли от духоты. Ночной воздух густо заселенной Мейстры пропитался запахом рыбы, пота и нечистот. Комната Ульрика находилась на третьем этаже, и в широком окне виднелась пристань и кусок дикого пляжа. Море было на удивление тихим, и кромка воды казалась крепко пришитой к потемневшей в сумерках линии песка. У причала мерно покачивались на воде баржи.

В дверь робко постучали, и Ульрик вздрогнул, а затем нервно усмехнулся: шарахается от каждого звука. В конце концов, Сан-Мио выбрала приличную гостиницу, ночь в которой обойдется в копеечку, потому натолкнуться на воров и проходимцев тут шансы в разы меньше, чем в портовой ночлежке. К тому же издай он более-менее громкий звук и позови на помощь, воительницы из клана Ядовитого Жала тут же появятся на пороге: комната Сан-Мио находилась через две двери от его спальни, а Рийко, умело метающая ножи во врагов, так и вовсе спит через стенку.

На пороге стояла девочка – та самая, которую он видел на рынке в клетке. Легкое платье, волосы уложены в косу на степной манер, острые плечи покрыты едва заметным уже налетом зелени. Настойка полыни все же сделала свое дело… На шее застегнут плотный кожаный ошейник, от него в ложбинку едва оформившейся груди спускалась золотая цепочка, оканчивающаяся кулоном в виде палящего солнца.

Не поднимая глаз, девочка протянула Ульрику свиток, скрепленный сургучной печатью без герба. Не сводя настороженного взгляда с рабыни, Ульрик сломал печать. “Подарок, – говорилось в свитке. – Буду признателен, если не оставишь следов на лице”. Подписи под текстом не значилось, но Ульрик понял, кто прислал ему рабыню и послание. Сладкое предвкушение зародилось в груди, опускаясь жаром в живот. Будто почувствовав это, девочка вздрогнула, и члену Ульрика стало тесно в штанах. От нее исходил терпкий и сладковатый запах невинности и страха, и это возбуждало.

Он протянул руку, коснулся нежной девичьей щеки.

– Входи, – велел властно.

Девочка всхлипнула, но подчинилась. Ульрик закрыл за ней дверь, обошел свою добычу со спины. Рабыня дрожала, все еще не смея на него взглянуть. Хорошее поведение. Правильное. Поднять глаза она может, лишь дождавшись приказа.

– Как тебя зовут? – спросил он, развязывая завязки платья у нее на спине. Коснулся пальцами белой и горячей кожи между лопатками, провел ладонью по плечу, позволяя свободным южным одеждам соскользнуть на пол.

– Литисия, – тихо ответила рабыня. Голос у нее был низкий, хрипловатый.

– Откуда ты, Литисия? Ты ведь северянка, верно?

Она кивнула.

– Из Нора. Это город на западе Вестленда, у самого Соленого берега, на границе Серых Топей.

– Из Вестленда, – задумчиво повторил Ульрик и сжал в кулаке волосы Литисии, запрокидывая голову и вглядываясь в лицо. Из Вестленда…. Как та, другая… Не бывает в жизни подобных совпадений!

Девочка вскрикнула от боли, он поймал ее взгляд, полный страха и отчаяния. Что ж, какая-никакая, но услада. Всегда можно представить на ее месте ту, что обидела его, Ульрика. И наказать как следует. Хозяин девчонки просил не оставлять следов на лице… Что ж, Ульрик не станет. В конце концов, у нее хватает других частей тела.

Рука Ульрика потянулась к завязкам, удерживающим юбки рабыни, с силой рванула. Треснул шифон, падая поверх лифа. На этот раз девочка выдержала – лишь губы сжала так, что они побелели. Ничего, Ульрик умеет заставить их кричать. Она стояла перед ним, худенькая, нагая, светлые волосы шелком холодили пальцы.

– Ты знаешь, зачем ты здесь, Литисия? – вкрадчиво поинтересовался он, вглядываясь в серые глаза.

– Чтобы услужить вам, господин, – покорно ответила она.

– Верно, – кивнул он и добавил уже жестче: – Так служи. Как рабыня.

Он надавил ей руками на плечи, заставляя встать на колени. Не отпуская ее волос, развязал тесемки на бриджах. Пожалуй, он проучит ее потом, после. Сейчас Ульрику необходима была разрядка.

Девочка на удивление обмякла, прильнула в ожидании к его бедру. Ее губы открылись, коснулись поцелуем руки Ульрика. Он с шумом выдохнул от наслаждения, а через секунду вскрикнул от острой боли – паршивка укусила его. Оттолкнув ее, он с удивлением заметил, как на запястье выступили первые капли крови.

– Какого велла ты творишь?! – взвился он и с размаху отвесил рабыне такую затрещину, что она отлетела к противоположной стене. – Ты… укусила меня…

Язык отчего-то сделался неповоротливым и еле умещался во рту. Перед глазами поплыли багровые круги.

– Фто… фы… – промямлил Ульрик, колени его подогнулись, и он рухнул на каменный пол, который, впрочем, тоже казался весьма ненадежной опорой и качался, словно палуба корабля в шторм. В груди нестерпимо жгло, а кишки плавились, будто Ульрик глотнул жидкого огня.

“Юг расплавит тебя”, – вспомнились ему слова Сан-Мио. Нужно было слушать ее. Нужно было…

Скрипнула входная дверь, и через миг в поле зрения появилось лицо с растреклятым родимым пятном. Разные глаза усмехались. Недавний знакомый Ульрика покачал головой и кивнул в сторону, куда колдун швырнул рабыню.

– Просил же не оставлять следов, – пожурил он.

Ульрик хотел было выругаться, но не смог произнести ни одного членораздельного слова.

Степняк поднялся, помог встать рабыне, лицо которой постепенно заплывало багровым синяком. Скула ее была рассечена, и по щеке стекала струйка крови. Он придирчиво осмотрел девочку и, вздохнув, снял с себя темную накидку. Завернув в нее рабыню, южанин улыбнулся.

– Видишь, как мало иногда нужно, чтобы получить свободу, – сказал степняк, заправляя светлую прядь за ухо Литисии. – В первую очередь – избавиться от страха. Я же говорил, этот яд действует через кровь, а не через слюну.