Урощая Прерикон (СИ) - Кустовский Евгений Алексеевич "[email . Страница 24

Ближе всех к лошади Прерикон, почти дыша ей в спину, мчалась Удача Кавалерии. Это была далеко не самая большая лошадь, но отлично сложенная и точно под седло, не для кареты или уж тем более плуга. Она могла бы принести кому-то большие деньги, окажись в свое время в пределах зрения дельцов Дамптауна, где находился крупнейший в Прериконе ипподром для скачек, но, так получилось, что Удача попала в руки Падре, а от него перешла к Кавалерии. Да, возможно, эта лошадь не могла сравниться в скорости с лучшими благородными скакунами, но среди лошадей банды была точно первой. К тому моменту, как перед глазами Кавалерии замаячил ее серый круп, он своим безумным способом преодолел уже спины шести лошадей.

Верная его подруга Удача оставила Кавалерию в тот день, когда он прыгнул на ее спину со спины Раздора — прекрасного вороного рысака Кнута, скачущего немного позади нее. Несмотря на то, что Кавалерия пытался приземлится на Удачу как можно более мягко, изящная спина лошади не выдержала и сломалась в момент его приземления. Только чудом он сумел не попасть ей под бок, успев вовремя оттолкнуться ногами от ее падающего тела, растянувшись в нескольких секундах свободного полета. Он лишь немного не долетел до хвоста лошади Прерикон, которая, совсем обессилев, начала заметно сдавать. Не подведи Кавалерию Удача, черная кобыла вскоре была бы на достаточном расстоянии, чтобы он мог перескочить на нее наверняка. Но это идиллия, а в реальности он не долетел до кобылы совсем немного, исчезнув в облаках пыли у ее копыт.

— Тут-то тебе и конец пришел! — воскликнул Кнут торжествуя.

— Как бы не так… — возразил Мираж, продолжая с улыбкой смотреть в подзорную трубу. — Вы разве не видите искры?

Подняв трубу от копыт лошадей, под которыми он ожидал увидеть распростертым изувеченное тело каторжника, Кнут присмотрелся к пыли на хвосте лошади Прерикон и действительно увидел искры.

— Не понимаю… — пробормотал он, растерянно почесывая свой лоб и поправляя сомбреро.

— Что же вам непонятно? История Кавалерия еще не закончена, мой друг! Готовьтесь к транспортировке кобылы в центральные прерии и поиску скупщика, кроме того впереди нас ждет выполнение самой трудной часть плана, — укрощение строптивой! — ответил Мираж. — А вот, кстати, и поезд запоздалый пожаловал на наш перрон. Его-то нам как раз и не хватало для полного успеха предприятия! — разведчик указал на восток, и посмотрев туда, Кнут увидел всадника, мчащегося наперерез лошади Прерикон. За его спиной горело солнце. — Ну, что я вам говорил, дружище? — он похлопал Кнут по плечу, — все сложилось! И стоило так переживать?

— Чертов мерзавец! — сказал Кнут, рассмотрев через оптику лицо неизвестного всадника, — это же…

— Ага, он самый! Тот, кого вы так ждали! Лассо-Пит собственной персоной! — лучезарно улыбнулся Мираж. — Наш с вами всадник рассвета!

Спускаться по веревке вниз с обрыва несколько проще, чем взбираться по ней волочась за скачущей галопом лошадью. Усердно работая руками и корпусом, Кавалерия вскоре смог встать на ноги, если, конечно, это положение, в котором он поневоле оказался, можно было так назвать. Искры, которые видели Мираж и Кнут со стены каньона, происходили от его шпор, вошедших в крайне жесткий контакт с местной скалистой поверхностью. Они стирались об нее, высекая искры и тормозя кобылу. Прочие лошади вскоре успокоились и отстали, разбежавшись по близлежащим к каньону прериям. Их ловили и сводили вместе спустившиеся вниз разбойники. Только Удача Кавалерии лежала без движения посредине огромного пустыря между скалами востока и подошвой Рубикона, потом ее освежевали.

Понемногу даже невероятная выносливость кобылы Прерикон начала сдавать. Ее шаги становились все тяжелее, пока, наконец, ноги лошади не заплелись, и она не упала на бок, тяжело дыша. Вслед за ней повалился на колени и Кавалерия. Он упал, но не выпустил аркан из ослабевших рук. Сплетенный из черных волос гривы и хвоста лошади Прерикон, этот аркан, как и подобные ему, был крепче любой другой веревки. В тех местах, которые Кавалерия касался своими счесанными ладонями, на нем остались кровавые пятна.

Солнце взошло не так давно, но поверхность земли уже нагрелась. Каждая капля крови упавшая на камни была сродни капли воды на губы умирающего от жажды. В скором времени застывших кровавых пятен вокруг каторжника образовалось очень много, их было больше, чем звезд на небе прошлой ночью. Одежда Кавалерии пришла в полнейшую негодность, от штанов и рубашки вообще мало что осталась, у его старых сапогов почти полностью стерлись подошвы и отвалились каблуки. Потрепало не только одежду: сквозь дыры в материи штанов и рубашки виднелись огромные острова счесанной кожи, эти раны непрестанно кровоточили. Он не стонал от боли, которая должна была быть просто невыносимой, — он только смотрел в глаза упавшей лошади и что-то шептал, а та смотрела на него в ответ, вывалив пурпурный язык изо рта, и тяжело дышала. Таким его застал подъехавший первым Лассо-Пит, ковбой даже снял шляпу перед ним, а позднее признал, что такого он еще ни разу в жизни не видел. Позже подоспели Кнут и Мираж. Мало-помалу вокруг Кавалерии и загнанной им кобылы образовалась толпа зевак.

Тем вечером разбойники ели конину, почти каждый получил по куску от Удачи Кавалерии, и только сам ее владелец не получил ничего, так как бредил. Он потерял сознание, сидя там, у кобылы. Очень долго бандиты не решались к нему подойти, а когда подошли, его уже лихорадило, так и продолжил сидеть на коленях после потери сознания. Мираж распорядился отнести его к чаше, и разбойники послушались, игнорируя возражения Кнута, попросту не замечая их. Они были мерзавцами, но уважали силу, к тому же каждый понимал, что, если бы не подвиг Кавалерии, и куш был бы в два раза меньше. А они любили деньги и то, что можно за них купить.

Глава четвертая

Ковбой и невеста

— И фто бы вы думали? Можете в это поверить? Я ехал туда грабить, а нашел гроб и покойника! — говоривший смачно, со знанием дела сплюнул.

— Мне все равно, что ты нашел! Я спрашиваю, достал ли ты то, за чем я тебя посылал? Где те люди, которых я с тобой отрядил? Куда ты пропал? И почему, черт возьми, ты так долго возился? — хотя он пытался говорить спокойно, по истерическим ноткам в голосе сразу же узнавался лидер банды.

— Люди? Какие еще люди? А, те дохляки, которые даже в седле держаться с трудом! Видел ли бы вы, как они падают, все равно фто мешки, набитые дерьмом!

— Падают? Не от пуль, надеюсь?

— А если и от пуль, то невелика потеря! При мне в них никто не стрелял, они в какой-то момент отстали. Кажется, это случилось на пути в Стамптаун, точно не скажу… Я им не отец, фтобы…

— Стамптаун?! Это же куда восточнее и севернее ранчо Веста! Оттуда недалеко до Брэйввилля…

— И в нем я тоже побывал, — семейные обстоятельства… Да, и еще, прежде фем мы продолжим, я настоятельно рекомендую вам не перебивать меня. Во-первых, это невежливо, сэр! Во-вторых, для вас могу быть последствия! Так вот… Там, на ранчо Веста, меня ждал мертвец. Только едва ли покойник, с такой-то стаей стервятников вокруг себя… Никакого уважения к праху, мистр!.. Нет, сэр! Они его труп прямо из дому вытащили и под лучами солнца держали, вот. Верно, фтоб разложился побыстрее и влез в гроб поменьше… — задумался на мгновение собеседник Кнута. — Бьюсь об заклад, мистр, фто за последние пару лет эти стервятники ни разу и не вспомнили о старике Весте! Все ведь знали, фто он банкрот, — все скотоводы прерий знали! Да, сэр, ни разу! И почему тогда слетелись, спрашивается? Думаю, дело так было: когда старик Вест умер, они, значится, как-то прознали о его смерти и приехали на ранчо за своей долей, друг такая обнаружится, — друг не все еще он заложил кредиторам в банке, этим сволофам в крахмальных воротничках! Недурно, а сэр, я придполагаю?! Как бишь там ее? Дидукция, — она самая! Уверен, их даже адвокатишка Веста не стал оповещать, фтоб успеть подделать завешание и урвать кусок имушества для своей вшивой конторы! — отголоски глубокой ненависти слышались буквально в каждой гласной говорившего. Он был готов растерзать всех юристов, подвернувшихся ему под руку. Но они как назло ему не попадались, очевидно, зная места, в которых им лучше не бывать, и сомнительные лица, с которыми им лучше не встречаться.