Новые соседи (СИ) - Привалов Владимир. Страница 3

Форк улыбнулся воспоминаниям и кивнул. Свита загомонила, оживленно переговариваясь, — воякам было что вспомнить. «Грубость, дикость и пустота, — вздохнул Равар. Он развернул коня в хвост колонны. Трястись в седле и дальше, выслушивая глупые побасенки казначей не собирался… Равар кисло кивнул в ответ на глумливую гримасу Форкса.

Следом за командующим выступала конная гвардия, лучшие из лучших, ветераны, прошедшие с Герсом не одну кампанию. Затем виднелись меховые накидки союзных толгувов, а за ними топал костяк войска и гордость империи — провинциалы и порубежники. Где-то посреди них затесались и наемные арзратцы, из которых, после недолгих колебаний, будущий Наместник решил устроить свою Внутреннюю Стражу. Первое время дико будет не хватать дорожников, их умения обращаться с пленными и рабами, их многолетнего опыта подавлений мятежей. Но… чего нет, того нет — дорожников давным-давно захомутал Торговый Союз, а торговцам в новую провинцию путь заказан. Так что придется наемным арзратцам учиться на месте.

Вдруг с оставленной позади поляны послышался глухой стук, лязганье и приглушенный грохот. Имперское войско — рой опасных железных пчел — загудел, встревожился; воины закрутили головами, ища опасность. Но голый лес молчал. Поднявшаяся сумятица волной докатилась до Наместника.

— Местные! — верещал кто-то. — Ободрыши бородатые обоз потрошат!

— На обоз кинулись! — вторили следом.

— За яйца нас схватить решили! — возмущался третий.

Войско, стиснутое на узкой лесной дороге, взволновалось. Воины лапали мечи на поясе, с досадой вспоминая, что привычные копья и щиты покоятся позади, в телегах. Союзники-дикари гарцевали, громко переговариваясь по-своему. Из свиты командующего отделилась знакомая фигура молодого Сегимиуса.

— Я втопчу их в грязь, Форкс! В грязь! Не сомневайся! — громко хохоча, толгув пронесся по обочине. Пешие разбегались перед ним, а соплеменники с гиканьем рванули следом. Вскоре союзники скрылись, и со стороны поляны раздались крики и звуки схватки. Вдруг Наместник, переводящий взгляд то назад, где скрывался невидимый обоз, то вперед, на застывшего в начале колонны командующего, краем глаза заметил движение в лесу. Равар увидел темные фигуры, словно выросшие из-под земли. Они ловко запрыгивали на завалы из бревен.

«Что за…» — мелькнула глупая мысль, когда из леса раздался протяжный низкий звук рога. Ему вторил еще один рог, подальше, а потом вдруг пронзительно загудели трубы вокруг. Размахнувшись, лесовики отправили в толпу имперцев тучу дротиков. А потом еще и еще. Дротики летели и летели сверху вниз под веселую перекличку рогов, с легкостью находя мишени. Целиться лесовикам не приходилось — промахнуться мимо скученного имперского войска не смог бы и ребенок. Раздались первые вскрики боли, отрывистые команды десятников, ржание коней. Огромная разлапистая ель на обочине покачнулась и медленно завалилась на дорогу. Взмахнув мохнатыми ветвями и подпрыгнув, она погребла под собой отряд провинциалов. Следом за ней в гущу воинов валились и другие деревья.

— Что замерли, жабьи дети?! — раздался вопль Форкса. — На меч их! На меч! Вперед, вперед!

От грозного рева командующего войско встрепенулось. Воины низко пригнулись к земле, сжимая мечи, и понеслись вглубь леса навстречу летящим дротикам. Быстро бежать вверх по склону, оскальзываясь на влажной земле, перепрыгивая через толстенные стволы, не получалось, и то один то другой пронзенный воин падали, но остальные упрямо рвались вперед, подбадривая друг друга яростным ором.

— Арн! Арн! — ожил лес от множества луженых глоток.

Вновь раздался глубокий зычный голос рога, затмивший боевые кличи имперцев, и ему отозвался многоголосый волчий вой. Выли за спиной Ретура, и испуганный казначей шустро развернулся. Среди деревьев виднелись мелькающие серые тени. Они замирали, поднимая лицо кверху и выли по-волчьи, потрясая оружием, а затем вновь бросались вперед.

Имперцы повернулись навстречу новой угрозе. Первых людей-волков встретили как надо — железом, и бездыханные лесовики рухнули в жидкую грязь. Равар как следует смог разглядеть нападавших. Те оказались настоящими оборванцами: на голое тело дикарей накинуты шкуры, опоясанные цепью, а на голове вместо шлема — волчьи головы, на ногах — поршни. Разве что мечи неплохи… Лишь на некоторых павших виднелись кое-какие кожаные доспехи и нагрудные пластины.

«И эти дурни решили, что смогут победить?» — удивился Равар, когда над ухом прогудел топорик. Наместник запоздало пригнулся и сзади раздался всхлип и звук рухнувшего тела. Вторая волна волков-толгувов дружно швырнула метательные топоры и с воем набросилась на имперцев. Дротики продолжали сыпаться со спины, топорики сбили с ног многих — и лесовикам удалось зацепиться, разбив строй. Зазвенело оружие, и битва разбилась на отдельные схватки.

— Сплотить ряды! — раздалась команда. Казначей узнал голос Герса. Послышался гул, задрожала земля и Форкс с гвардейцами разметал нападавших, словно сильный порыв ветра сухую листву.

— Вперед, вперед, на поляну! — погнал своих людей Герс. Увидев Равара, он кивнул ему и крикнул. — Полусотник! Охранять наместника! Держаться!

— Бьём! Бьём! Вдоль строя, по обочине! — подстегнул гвардейцев Форкс, горяча коня. — Не сваливаемся!

— Куда! Куда! Я с вами! — закричал Равар, но крик получился тонким и слабым, а жалкие слова потонули в грохоте, оре и звоне железа.

Конные с Герсом во главе продвигались вперед, сметая лесовиков, увязших в поединках. Те заметались при виде конных, и провинциалы с порубежниками поднажали. Форкс орал что-то непотребное и войско воспряло, стряхивая с себя воющую волчью нечисть. Отряд командующего стал сохой, прочертившей борозду порядка на поле сомнений и тревог. Там, где побывал Форкс Герс, провинциалы и порубежники вставали плечом к плечу строем в четыре человека, развернувшись в обе стороны дороги.

Дротики у лесовиков наконец-то иссякли. А вот бесчисленные боевые трубы надрывались по-прежнему. В лесу вновь замельтешили тени. «Где же имперские воины? Сумели зарезать проклятых метателей?» — Равар вглядывался в лес, но ничего не мог разглядеть среди мохнатых елей. Лишь слышались громкие крики и вопли. Вдруг из темнолесья, кувыркаясь, вылетел странный снаряд и ударил в застывший строй воинов, отскочив на обочину и упав под ноги. Приглядевшись, Равар с отвращением разглядел отрезанную голову.

Среди деревьев беззвучно скользили вниз по склону белые фигуры с волосами, стоящими дыбом. Нападающие неслись на битву в первозданной наготе, сжимая странные полукруглые мечи — таких столичному казначею видеть ранее не доводилось. Многие дикари крутили отрезанными головами врагов, заливая себя брызгами крови. Выбежав из леса, обнаженные дикари швыряли головы в противников и двумя руками вздевали кривые мечи. Бывалые имперцы замешкались: обнаженные лесовики с разрисованными странной вязью телами, с белыми, стоящими дыбом волосами и налитыми кровью глазами устрашили их. Огромными прыжками голые толгувы бросились вперед.

Охрана наместника чуть выдвинулась и приняла нападавших на копья. Ни один из разрисованных ничего не смог поделать с гвардейцами Форкса — те деловито работали копьями, прикрывая друг друга. Бездоспешные противники, прыгая на копья и хватая древко руками, так и умирали, не вымолвив ни слова.

— Отбились… Отбились… — прошептал сбитый с толку Равар. Голодранцы не смогли разбить опытных воинов. В голове шумело от волчьего воя, криков боли и звона железа. Чувствуя растерянность всадника, занервничал и конь, прядая ушами и приседая.

— Наместник, — гвардеец твердой рукой схватил жеребца под уздцы. — Нам нужно…

Его прервал оглушительный звук рога, волной прокатившись над головами. Казначей и полусотник обернулись навстречу новой напасти. Из-за поворота дороги, куда не так давно ускакали конные разъезды, появилось вражеское войско, печатая шаг. Ретур мысленно застонал — проклятый бахвал Форкс убеждал, что толгувы никогда не объединятся. Но они это сделали!