Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико. Страница 16

— А это откуда? — спросил я Сэндмэна.

— От того хрена. Которого ты застрелил.

— Бурый, что ли?

— Ну да. Когда мы его на дороге подкараулили, этот грузовик с ним ехал. Ну, мы его и прихватили. Так что скорее всего это трофеи, которые тот бедолага собрал с побеждённых врагов.

— А заглядывали, что внутри? — я отодвинул тент в сторону, заглядывая внутрь. Одни ящики.

— Да. Ящики.

— Это я вижу. А что в них?

— Ну… никто не открывал. Но на некоторых есть армейская маркировка.

— Оружие?

— Непонятно. Я не видел такой маркировки до этого.

— Ну-ка…

Я забрался в кузов. Здесь, помимо небольших ящиков, был один огромный, который занимал едва ли не половину кузова. Кажется, я его уже видел, только в доме Соломона на чердаке. Да, его я помню, помечен как какое-то оборудование. Мне даже интересно, что там.

— Есть идеи, что внутри?

— Без понятия. Я даже не могу сказать, чьей это страны, так как надпись дублируется на нескольких языках, но нет маркировки страны.

— Что-то из оборудования, типа раций или шифровальных машин?

— Говорю же, без понятия. Надо вскрывать и смотреть.

Интересно… В принципе, если какое-то оборудование, то можно будет просто продать и не париться. Но если что-то типа оружия, то… зависит от самого оружия. Какая-нибудь зенитная пушка нам подойдёт, а вот если химическое, то надо будет уже избавляться. Такое лучше держать от себя подальше, так как никто за оружие массового поражения тебя по головке не погладит. Более того, станешь желанной добычей как для государства, так и для некоторых людей, среди которых немало и террористов. Конечно, когда ты могучий картель, который может постоять за себя, это проблемой большой не станет, однако нас в данный момент размажут и не заметят.

Может тогда вообще не вскрывать? Хотя нет, бред, надо знать, что у нас хранится под боком. Ещё какую-нибудь бомбу привезли, пусть я и сомневаюсь, что Соломон стал бы такое хранить под боком. Жаль, сейчас спросить некого.

Пока я лазил в кузове, перебирая ящики и гадая, что в них может быть, вернулись бойцы вместе с теми, кто согласился на меня работать. Об их прибытии сообщил один из парней, что дежурил снаружи.

— Так… Фея, — позвал я её, — иди прогуляться. Подальше отсюда и вместе с ребёнком.

— Хорошо, — тут же ответила она. Хоть просить по сто раз не надо, и на том спасибо большое.

— Малина! — позвал я наёмницу. — Охраняй её. Не дай бог…

Продолжать было не обязательно.

— Приняла, — кивнула она с серьёзным лицом и отправилась следом за Феей.

Не стоило здесь оставаться ребёнку. Я знаю, что она слишком мала, чтоб не то что понять, а даже запомнить такое, но… это же ребёнок. Просто нутром чую, что для неё здесь не место.

В ангар тем временем завели тринадцать человек. Как каких-то преступников, под дулами автоматов и с наручниками цепочкой друг за другом. Они выглядели, мягко говоря, испуганными. Ну ещё бы, могу представить их состояние, по крайней мере тех, кто ни о чём ещё не в курсе. Пришли парни, взяли их на несколько часов под прицел, а потом привели сюда. Особенно они все напряглись, увидев меня. Хотя, надо признать, зачинщики вели себя достойно и старались не сильно выделяться, хотя я был уверен, что они уже всё поняли.

— Без проблем всё прошло? — сразу спросил я, подойдя ближе.

— Ага, Мясник, всех там прижали. Никто даже рыпнуться не смел. Кто-то пытался позвонить, но мы из них вытрясли сотики. На всякий.

— Отлично, — кивнул я и протянул руку. — Пистолет.

Без разговоров в левую руку мне лёг обычный «Глок 17». В сопровождении бойцов я подошёл к тем, кто согласился на меня работать. Очень красноречиво обвёл их взглядом, при этом не проронив ни слова. Просто смотрел на них, сохраняя молчание. И первыми этого не выдержали они. Вернее, один из них, причём ни в чём не виноватый.

— Слушай, Мясник…

— Ты свою бабу будешь просить слушать, — отрезал я. Сказал как быдло, но с такими приходится общаться на их же языке. Пока что.

— Я… — он замялся. — Спросить…

— С меня спросить хочешь что-то?

— В смысле, поинтересоваться, — поправился он. — Что происходит? Мы же вроде хотели провести собрание?

— И мы его проводим, Корень, — да, этого парня звали Корнем. — Видишь ли, в чём дело, среди вас завелась крыса или крысы, которые решили, что раз я молод, меня можно натянуть. И они предприняли не очень-то приятные для меня действия определённой направленности. Да только я жив, а вот некоторых из вас ждёт незавидное будущее, — махнул я в его сторону пистолетом. — Меня больше удивляет другое — я не стал вас убивать, не стал скидывать с постов на нижестоящие должности, у вас была возможность получить повышение, если покажете себя. У вас даже зарплата поднялась, были шансы стать едва ли не сильнейшими в Нижнем городе, а вы решили вот так мне отплатить? Убить? Вы действительно считаете себя самыми умными?

Я-то знаю, кто виноват, но думаю, что такая небольшая терапия будет полезна для всех. Пусть лишний раз прочувствуют это, чтоб потом желания повторить не было. И заметил странную вещь, что практически все невиновные реагировали едва ли не с открытым страхом, когда заговорщики старались держать себя в руках и не выдавать себя. Забавно, что именно этим они и выделялись.

— Некрасиво вышло, согласны? Но можете не волноваться, я не буду вас всех под корень убивать. Только те, чья вина будет доказана, будут наказаны.

— Тогда… — протянул один из пятерых заговорщиков.

— Чего мы ждём? Да, в принципе, ничего, хотя… — мой взгляд задержался на вошедшем человеке.

Один из группы, что отправилась за семьями этих идиотов. Честно говоря, я до последнего надеялся, что они никого не найдут. Что эти уроды перед тем, как начать действовать, спрятали своих родных и близких. Но то ли плохо спрятали, то ли не стали даже заморачиваться с этим, однако мои люди нашли их.

— Привезли. Всех.

— Отлично. Придержите, пока не позову.

— Хорошо.

Ладно, надо собраться. Если уж начал действовать, то надо идти до конца. Нельзя это просто взять и бросить на полпути. Сейчас речь не о моих хочу — не хочу. Фея права, мне придётся это сделать, если я хочу предотвратить подобное в будущем.

— Итак, прежде чем мы начнём, я даю возможность признаться. Убью быстро — пуля в затылок, и всё. И? Есть желающие покаяться?

Нет, желающих не было. Не могу винить их в этом, каждый надеется, что именно его не раскроют. Я бы тоже добровольно не стал сдаваться, признаюсь честно. Молчал бы до последнего, вдруг пронесёт. Однако, к их несчастью, подобное предателям уже не поможет.

— Никто не сознаётся? — вздохнул я. — Ладно, хорошо. Тогда мы поступим иначе…

Я пинком опрокинул один из мешков, куда недавно мы сложили остатки тел тех бедолаг, которым не посчастливилось познать правосудие. Особенно очень красноречиво выкатилась голова покойника, остановившись лицом вверх с выражением ужаса.

— Знакомое лицо, да? — поинтересовался я вежливо у присутствующих.

Кто-то слегка отпрянул, кто-то постарался сохранить бесстрастное лицо, а кого-то едва не выворачивало наизнанку. Но лица тех, кто предал меня, изменились. Они всё прекрасно поняли, осознали, что мне всё известно: кто пытался меня убить, кто в этом замешан и что прятаться бесполезно. Их маски ломались, как тонкий лёд, я видел на их лицах осознание того, что всё кончено.

— Я бы даже не стал вас винить в этом, — продолжил я. — В конце концов, такой это бизнес, кто-то проигрывает, кто-то выигрывает. Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать подняться, но… вы же понимаете, что за неудачу, особенно такого разряда, надо платить? Чем выше метите, тем выше ставки, а вы метили ну слишком высоко. И не потянули.

Да, мои слова звучат высокомерно. И да, я выгляжу как высокомерный ублюдок. Но в конечном итоге, ведь это я победил, я смог выжить, так почему мне не вести себя как победителю?

— К чему ты клонишь? — наконец едва ли не признался один из заговорщиков.