Хроники вечной жизни. Иезуит (СИ) - Кейн Алекс. Страница 9

— Кто «они»?

— Нечистая сила, кто ж еще. Хотят мою душу сцапать.

Юноша кивнул. Он нисколько не усомнился в словах дяди, поскольку, как и все, верил в существование потусторонних сил.

«А вдруг они пришли не за дядей, а за мной? — вдруг подумалось Иштвану. — Вдруг по мою душу? Быть может, чаша терпения Господа переполнилась моими грехами?»

Он испуганно поежился, растерянно глядя в окно.

— И что мне делать? — требовательно спросил Золтан.

— С кем? А… Может, вам сменить комнату? Из противоположной башни лес не виден.

— Не мели ерунды! Разве от нечистого так избавишься?

— Тогда завтра же велю поставить сюда большое распятие.

— А вот это дело, — обрадовался дядя. — Должно помочь.

Но не помогло. Вой продолжался, в лесу все так же мелькали огни, а время от времени среди деревьев Золтан видел белую фигуру. Всю ночь до рассвета он проводил у окна и лишь под утро забывался беспокойным сном. Чем сильнее он нервничал, тем больше пил и тем агрессивнее себя вел. У него стали случаться припадки буйства. Томаш старался пореже попадаться ему на глаза.

Через пару дней Жигмонд обмолвился, что Золтан снова ходил в деревню. Стараясь держать себя в руках, Иштван поднялся в башню и без стука распахнул дверь в комнату дяди. Тот сидел у окна, приканчивая очередной кувшин глинтвейна.

— Ха, драгоценный племянничек, — пьяно ухмыльнулся Золтан. — Ну заходи. Выпьешь?

— Нет, — с трудом сдерживаясь, отрезал юноша.

Он уселся на кровать и сходу начал:

— Я уже предупреждал вас, дядя, чтобы вы перестали ходить по деревням и пугать наших крестьян. Особенно это касается Дилленце.

Золтан расхохотался, его толстые щеки задрожали.

— С чего бы это? У тебя там зазноба, что ль?

— Не думаю, что это ваше дело. Но настоятельно прошу вас там не появляться.

Дядя сощурился, глаза его злобно блеснули.

— Интересно, кто же мне запретит?

Иштван потерял терпение. Стрелой метнувшись к ненавистному Золтану, он наклонился и схватил его за грудки.

— Я! Еще раз там появишься, клянусь, прирежу, как свинью! — прошипел он и быстро вышел.

Иштван сам удивлялся, насколько остро воспринимает поведение Золтана. «В конце концов, что мне за дело до какого-то вечно пьяного венгра? Как приехал, так и уедет, да и я здесь ненадолго. Юные соки бурлят?» Поразмыслив, он пришел к выводу, что дело не только в молодой крови. Горячность и порывистость были чертами настоящего Иштвана. Но если тот был добр и кроток, то новый владелец тела под действием стыда и угрызений совести стал раздражительным и резким. А может быть, и какая-то собачья злость в нем еще осталась. Все это сложилось вместе, и результатом стала нетерпимость к поступкам дяди.

«Надо получше себя контролировать, не то эта глупая юношеская горячность заведет меня в ловушку».

Хотя Золтан ничего не обещал, Иштван уверил Агнешку, что теперь она может не опасаться его прихода.

Они встречались почти каждый вечер, и он все больше влюблялся. Если поначалу он воспринимал отношения с ней как небольшое приключение, то теперь его привязанность переросла в настоящее чувство. Девушка отвечала ему взаимностью, и Иштван был на седьмом небе от счастья. Целыми днями он с нетерпением ждал встречи, и всякий раз его сердце пело, когда он ее видел.

С тех пор, как Иштван оказался в доме Надей, он полюбил охоту. Теперь он частенько бродил по Чейтскому лесу, высматривая зайца или кабанчика. Это было приятное времяпрепровождение, оно не требовало больших усилий и не мешало думать об Агнешке.

— Пишта!

Иштван нетерпеливо обернулся. Он торопился на свидание, и ему не хотелось терять время на разговоры.

— Да, отец?

— Подойдите, мой дорогой, мне надо побеседовать с вами.

Юноша неохотно вошел в библиотеку и сел.

— Друг мой, — начал Томаш, — Золтан стал совершенно неуправляем. Я пытался поговорить с ним, но он рассказывает про какие-то огни, про привидений… И утверждает, что вы тоже их видели.

— Это правда. Как-то ночью мне пришлось все это наблюдать из его окна.

— И что, по-вашему, это может быть?

— Дядюшка считает, что по его душу пришла нечистая сила. Не удивлюсь, если так и есть, он это заслужил.

— Да-да, конечно, — пробормотал отец и вдруг в упор посмотрел на Иштвана: — Что с вами происходит, милый мой Пишта?

Тот удивленно заморгал.

— Я не слепой, дружок, и вижу, что вас что-то гнетет. У вас была такая добрая, такая прекрасная улыбка, а сейчас она больше похожа на усмешку. Вы стали нетерпеливы, категоричны, раздражительны, я никогда раньше не видел вас таким. Что с вами, дорогой мой?

Кровь бросилась в лицо юноше: значит, отец заметил, что ведет он себя совсем не так, как настоящий Иштван! Замешкавшись, он процедил сквозь зубы:

— Этот несносный дядюшка кого угодно может довести до бешенства.

— О да, я помню, как вы в прошлом году чуть не накинулись на него, когда он ударил Жигмонда, — вздохнул Томаш. — Что делать, милый Пишта, он родич, брат вашей матушки, мы просто обязаны принимать его.

— По-моему, вы слишком деликатны, отец.

С опозданием в полчаса Иштван подходил к заветной поляне. Еще издали он услышал звуки, похожие на сдавленные стенания. Кто-то плачет?

Юноша стремглав понесся вперед, выскочил из-за деревьев… и на мгновение оцепенел от увиденного. На краю поляны, прижавшись спиной к стволу старого дуба, стояла Агнеш. Пьяный Золтан обхватил ее огромными ручищами и насильно пытался поцеловать. Девушка, как могла, отбивалась и пыталась кричать, но силы были явно не равны.

Иштван кинулся к ним, одним рывком отбросил дядю от Агнешки и изо всех сил ударил его кулаком в лицо. Он вложил в удар всю злость, накопившуюся за последние недели, всю ненависть к этому мерзкому, вечно пьяному чудовищу.

Золтан навзничь рухнул в траву, но тут же вскочил. Как и многие злобные, чванливые люди, он был труслив, поэтому вместо того, чтобы дать племяннику сдачи, отбежал подальше и угрожающе проревел:

— Ты еще поплатишься за это, мерзкий сосунок!

И тут же бросился бежать. Иштван повернулся к Агнеш. Ее трясло, как в лихорадке, лицо перекосилось, она пыталась что-то сказать, но изо рта вырывались лишь нечленораздельные звуки.

— Милая, все позади, все хорошо, я с тобой, — попытался успокоить ее влюбленный юноша, но это не помогало.

Наконец, немного отдышавшись, Агнешка разразилась бурными рыданиями. Иштван усадил ее на траву и, пока она плакала, молча гладил по голове, понимая, что вместе со слезами уходят ее страх и волнение.

Девушке понадобилось не менее получаса, чтобы прийти в себя. Когда она окончательно успокоилась, Иштван серьезно сказал:

— Больше тебе не придется о нем волноваться, любовь моя. Я сегодня же вышвырну его из дома, хоть он и брат моей матери. Того, что он посмел сделать, я ему не прощу.

Агнешка благодарно взглянула на возлюбленного и кивнула.

— Отец, этот мерзавец должен убраться из нашего дома, — с порога заявил Иштван, — иначе я сам его вышвырну.

Томаш с ужасом смотрел на гневное лицо сына.

— Да что случилось-то? Золтан прибежал, потребовал коляску, кричал, что ни на минуту не останется в доме, где его избивает родной племянник… Ради всего святого, что между вами произошло?!

— А, так он уехал?

— Ну да.

— Прекрасно, — обрадовался Иштван, — теперь все будет по-другому. Представь, этот негодяй увидел в лесу деревенскую девушку и попытался… пытался снасильничать.

— Боже правый! — ахнул Томаш. — И что же дальше?

— Я проходил мимо и вовремя вмешался. Разбил его мерзкую ро… лицо.

Отец растерялся. С трудом подбирая слова, он недоверчиво пробормотал:

— Вы ударили дядю, брата своей матушки? Но как же вы могли, Пишта?