Волчья ягода (СИ) - Чайка Анна. Страница 5
В глубине глаз Егора вновь сверкнуло золото. И это уже не было галлюцинацией или бредом, потому, что я напряженно вглядывалась в него, стоя под тугими струями душа, сейчас жестко хлеставшими мне в спину.
Мужчина будто окаменел, напрягаясь так, что на шее выступили вены. И только глаза жадно шарили по моему голому телу так, что я почти физически ощущала эти «прикосновения».
А потом его глаза встретились с моими.
Испуганными и растерянными.
Егор дернулся, словно от пощечины, пьяно пошатнулся и вылетел из ванной, даже не прикрыв дверь.
И только когда спустя пару секунд внизу хлопнула входная дверь, я сползла по кафельной плитке прямо в поддон душевой кабинки.
И разревелась.
Кое-как собравшись спустя десяток минут, я сумела помыться. После того, как трясущими руками заперла обе двери. Оказывается, на них были стандартные шпингалеты.
Правда, помывкой это назвать было трудно. У меня зуб на зуб не попадал, и я все время увеличивала горячую воду. Но помогало мало. Несмотря на то, что в конце я мылась чуть ли не кипятком, меня знобило. Укуталась в огромное махровое полотенце. А топом еще и в банный халат висевший тут же. Не раздеваясь укрылась с головой в одеяло, и все равно еще долго не могла согреться.
Но в конце концов, обессилев, уснула.
Мне снились какие-то голоса. Временами казалось, что меня кто-то зовет по имени. Голоса сменялись друг друга. Женский, мужские, детский…
Кажется, меня звала Настя.
Я порывалась ответить. Встать. Но сил не было, даже для такого, казалось бы, легкого движения, как поднять веки. Словно на них свинца навесили.
А еще вместо холода пришел жар.
Огонь, что перекатывался по венам. Это пламя искало и никак не находило выхода. Оно рвалось наружу так яростно, что буквально сжигало все на своем пути. И лишь немыслимым напряжением мне удавалось удержать огонь внутри. Где-то на краю сознания засела мысль, что мой огонь может быть опасен для окружающих. Для Насти.
Эта борьба отбирала последние силы. Иссушала меня.
Я не знаю, сколько она продолжалась. В этой темноте не было времени и сроков.
Но в одно из мгновений, когда я уже была готова сдаться, услышала родной голос.
— Девочка моя, выпусти! Теперь можно!
Вокруг меня толпились прозрачные фигуры бабушки, мамы, тети Тамары. Еще каких-то женщин, чьих имен я не знала, но почему-то верила, что меня с ними связывают родственные узы. Именно мама обращалась ко мне.
— Не мучь себя. Больше не нужно. Ты справилась. Отпусти свою силу…
И я отпустила…
Пламя рвануло вверх огненным смерчем. Рыча и завывая. Огромный огненный столб устремился в небо.
И я, наконец, смогла раскрыть веки, чтобы с изумлением увидеть, что я в лесу. Посреди огражденного древними камнями круга.
Рядом со мной, держа меня за руки стояла Елизавета Петровна. А вот за кругом нас ждал Егор.
— А где мама? — спросила я у женщины, вдруг поняв, что больше не вижу своих родных.
Ответа я не услышала. Меня вновь укутала темнота. Только на этот раз она была мягкой, даже уютной. И лишь небольшой огонек мерцал, освещая…
Но в душе я чувствовала, что в любой момент он может вновь превратится в бушующее пламя…
Но только, если я сама захочу!
Глава 5
Во время обеда позвонил бета. Никитич мужик серьёзный и по пустякам отрывать не стал бы.
— Слушаю! — я, извинившись перед бабушкой и Женей, прошел в кабинет.
— Альфа, у нас тут Смирновские заявились.
— Чего хотят?
Смирновская стая белых волков была ближайшей к нам. Точнее только Смирновская и была поблизости. Следующей шла стая берсеков, но находилась она так далеко, что мы практически не сталкивались, даже во второй ипостаси. Молодые берсеки в основном в города подавались. Найти пару среди людей шанса всяко больше, чем среди волчиц. Про своих так вообще молчу, не может медведица быть парой волку!
А вот со Смирновской… Всякое бывало. Было время и враждовали. Теперь по большей части дружим. Их Альфа Матвей Степаныч — воспитанник деда. Так уж получилось, что молодой наследник белых волков когда-то остался на попечении альфы серых. Дед его ребенком, можно сказать, от расправы спас. Мутное было время. Но повзрослев молодой альфа вернул себе стаю, жестко отомстив за смерть родных. С тех пор и правит твердой рукой. А между стаями мир.
Да и чего нам делить, если честно.
Земли тут всем хватает. Лишь молодые время от времени из-за самок вздорят.
— Все того же. Тут молодняк истинных просят.
— Кого?
— То-то и оно, что Надьку Борисову — Рыжего дочку, да Оксанку Егодину — дочь Лешего. Девчонкам еще малолетки и матери отдавать их не хотят ни в какую. А волку сам знаешь…
— Счас буду! Ждите! — бросил я в трубку.
Уходить из дома, а особенно от Жени не хотелось совсем. Наоборот, хотелось подхватить ее и отнести наверх. А уже там… Волку очень понравилось, какое направление приняли мои мысли, он аж хвостом завилял в предвкушении. Пришлось обломать пушистого. Когда закрывал дверь дома, мой зверь сначала скулил, а затем попытался перехватить контроль. Но кто ж ему даст. Пока я вполне мог контролировать свою пушистую половину. Вот только ключевое слово здесь было «пока».
Так что не мудрено, что к конторе я подошел явно не в духе. Да так, что волну моего раздражения почувствовали не только смирновские, но и жены моих волков. А они обе были без ипостаси. Людьми.
— Что у Вас тут? — спросил для порядка, усаживаясь за стол в своем кабинете. Стол был большой, для совещаний. Так что поместились все. Двое смирновских парней с одной стороны, мои — с другой. — Сначала выслушаем гостей?
— Егор Данилович, — начал брюнет постарше. Вот всегда удивлялся, почему в стае белых, в человеческой ипостаси они могут быть хоть брюнетами, хоть рыжими. Но волки всегда — белые. А в у других, и в нашей стае в том числе, цвет волка соответствовал масти человека. — Егор Данилович, — брюнет волновался, повторяя мое имя.
В какой-то мере я его понимал. Волку, раз унюхавшему свою пару, приходится туго. По себе знаю. Но я альфа — держать волка в ежовых рукавицах меня дед можно сказать с отрочества учил. А вот обычный член стаи… Оборотень мог и с ума сойти, если его с истинной разлучить.
— Я — Тимофей Струмин, а это сын моей сестры — Никитин Георгий. Мы приезжали на Красную Горку и учуяли свои пары… Оба.
— И?
— И хотели бы забрать их к себе в стаю…
— Нет! — тут же вскинулись обе женщины. Но продолжила лишь жена Лешего — лучшего следопыта в моей стае. — Нашим девочкам лишь пятнадцатый год пошел, Альфа. Малы они еще. А у Смирновских с пятнадцати за волка отдают. Недели не пройдет, как у дочки метка стоять будет! — женщина была твердо уверенна в своих словах. Да и правдой слова те были, чего уж. Это в нашей стаи последние лет тридцать девок замуж лишь после восемнадцати отдавали. Все благодаря бабушке. За тридцать лет в стае привыкли и уже безропотно выжидали положенный срок. Тем более, что девушки могли не учуять в избранниках свою пару. Было и такое. Или учуять совсем в другом волке. Ведь девушка могла быть истинной для нескольких самцов. А вот у нее был только один. Такие случаи бывало встречались в других стаях, где могли и в четырнадцать отдать, если жених по рангу выше отца девушки.
— Девушки, — обратился я к двум девчушкам, сидящим на самом конце стола. Они старались стать как можно незаметнее, прячась за спинами отцов. Совсем молоденькие и еще по-отрочески нескладные, они старались слиться со стульями, на которых сидели. — у меня к Вам только один вопрос. К каждой. — Они вздрогнули, но посмотрели на меня, чтобы тут же опустить глаза в пол. — Вы чувствуете в этих мужчинах свои пары.
— Нет! — сначала ответила шатенка, дочь Лешего.
— Нет! — вслед за ней дочь Рыжего, бросив при этом неприязненный взгляд в сторону одного из смирновских.
— Но… — рыпнулись было мужчины. Они в отличии от девчонок уже давно прошли пубертатный период.