Штормовое предупреждение - Серегин Михаил Георгиевич. Страница 22

Правда, конкретными деталями Самохин предпочел сам не заниматься, целиком положившись на инициативу снизу, и, надо сказать, не прогадал. Собственно, морально спасатели были уже готовы к работе. Вскоре после появления Самохина с Грачевым по рации связался Максимов – его подключили тоже. Заминка вышла только с Пантюхиным.

Здоровый организм Пантюхина никак не отреагировал на небесные громы и молнии, а тем более на суету в гостинице. Он умудрился проспать все на свете и очень сильно удивился, когда Грачев после некоторых усилий сумел все-таки его разбудить. Но еще больше удивился Грачев, когда Пантюхин, выслушав новости, наотрез отказался принимать участие в каких-либо мероприятиях.

– Дружба дружбой, Валентин Петрович, а табачок врозь! – назидательно заметил он. – Легко тебе со своей колокольни – Пантюхин туда, Пантюхин сюда! А сверхурочные Пантюхину кто будет оплачивать – дядя? А-а, вот то-то и оно! Вы – человек молодой, над такими вещами не задумываетесь, вам бы только погеройствовать, себя показать... А Пантюхин точно знает, что мы тут ни в какой ведомости не числимся. А, не дай бог, травма? По какой графе и кто будет ее оплачивать? Нет, и не уговаривай, Валентин Петрович, не уговоришь. Во всем порядок должен быть.

– Ну и черт с тобой, – холодно сказал на это Грачев. – Меньше народу – больше кислороду. Ключи от машины давай!

– Ключи тем более дать не могу, – быстро сказал Пантюхин. – За машину я отвечаю. С вас спрос какой?..

Он хотел и дальше развить тему, но тут в дело вмешался Мачколян. Он молча сгреб ошеломленного Пантюхина в охапку и в одном нижнем белье вынес его из номера, потом из гостиницы и оставил посреди залитого водой тротуара.

– Пусть немножко подумает, – сказал он Грачеву, вернувшись в номер. – На воздухе хорошо думается.

– Думать теперь тебе придется, – иронически заметил на это Величко. – Пантюхин теперь обо всем, что здесь случилось, докладную начальству подаст, а касательно твоей персоны – отдельно. Копия – в прокуратуру, копия – в газету «Труд».

– Не подаст, – возразил Грачев, обшаривая брюки Пантюхина на предмет обнаружения ключей от машины. – В нашем ведомстве такое поведение не поощряется. В худшем случае Косицин все спустит на тормозах.

Они забрали ключи, зашли к себе в номер за Самохиным и поехали в штаб гражданской обороны, где городское руководство собирало «все наличные силы».

Экстренное совещание проходило при свете каких-то коптилок, которые явно были извлечены из законсервированных фондов гражданской обороны. Вроде бы в штабе имелся движок, который должен был обеспечивать автономное освещение, но по некоторым причинам он не функционировал.

Совещание проводил сам мэр, дородный мужчина с волевым, небритым по причине спешки лицом. Он, как и положено, говорил кратко и веско, играя желваками, и, не колеблясь, отдавал приказы. Возражений он элементарно не хотел слушать. В общем, вел себя, как энергичный и деятельный руководитель. Но Грачеву показалось, что за мужественностью тона и безапелляционностью приказов сквозит растерянность, и на самом деле мэр пытается таким образом отгородиться от нависших над городским хозяйством проблем.

Впрочем, Грачев не собирался обнимать необъятное. Он надеялся получить конкретный участок работы, чтобы успеть оказать помощь тем, кто особенно остро в ней нуждался. Из полученной информации стало ясно, что особенно плохи дела на заводе и в прилегающих к нему районах. Туда же попадала и городская электрическая подстанция. Туда уже отправились пожарные расчеты и наряды милиции. Чуть позже туда же отправились три бригады «Скорой помощи». Практически все, кто находился на ночном дежурстве, были уже там. Связь поддерживалась по служебным рациям, но, поскольку этот вид связи был не всем доступен, слухи плодились самые противоречивые.

Грачеву напрямую никто ничего не приказывал. Да и с Самохиным городское начальство разговаривало несколько отвлеченно, видимо, не особенно рассчитывая на его виртуальную службу. Но Грачев посчитал, что их главной обязанностью может стать поиск людей на месте аварии. Ситуация требовала именно этого, и это они делать умели. Главное, чтобы пожарным удалось справиться с огнем.

Подарки, которые они привезли Самохину, понадобились гораздо раньше, чем кто-либо мог ожидать. На своей машине они заскочили в келью, где было сложено снаряжение, и переоделись. Самохин в специальной каске и форменной куртке смотрелся так эффектно, словно он родился бойцом МЧС. Грачев от души за него порадовался. Организаторские способности у Самохина имелись, в форме он смотрелся великолепно, – значит, дело пойдет.

Они приехали на завод одновременно с мэром. Городской голова выглядел на месте совсем не таким уверенным, каким старался казаться на совещании. Грачев даже немного удивился такой перемене. Конечно, зрелище полуразрушенного цеха, за стенами которого все еще плясал кое-где огонь, вдохновить никого не могло, но от первого лица в городе можно было ожидать большей выдержки. Потом Грачев вспомнил, что говорила о мэре корреспондентка, о его возможной доле в активах завода, и подумал, что причин для растерянности у мэра имеется побольше, чем у других, менее имущих граждан.

Впрочем, мэр довольно быстро куда-то исчез, а Грачев, Величко и Мачколян вступили в контакт с капитаном – руководителем пожарного расчета.

Капитану было лет сорок. Он был худ и жилист, лицо, прорезанное глубокими морщинами, имело крайне злое выражение. Однако на незнакомых людях он не стал срывать раздражения.

– Дайте сигарету, если есть, – попросил он, уяснив себе, с кем имеет дело. – Ага, спасибо. Ну что я скажу – атас полный, как говорится. Я пятнадцать лет на этой работе, а такое вижу впервые. Слава богу, нам удалось потушить склад. Можно сказать, вытянули счастливый билет. Только потушили, и пена у нас кончилась. Тут, конечно, еще и дождь помог. Все могло быть гораздо хуже.

– Только из-за дождя вся эта петрушка и началась, – ввернул Самохин. – Не было бы его, ни о чем и беспокоиться не надо бы было.

– Тоже верно, – безрадостно согласился капитан. – Одним словом, вот вам диспозиция – в основном огонь потушен. Склад удалось отстоять. И особенно приятно, что резервуар с хлором цел. Вытек бы он – жертв могло быть во много раз больше. Мы и так в сомнении, сколько человек погибло. Тут кое-кто оставался из ночной смены, но кого в больницу отвезли, кто сам смылся, так что практически получить информацию не у кого. В цехе еще кое-где огонь, помещение, где находился бригадир, завалено обломками... в общем, ничего не понятно. Второй цех цел, но там пусто. Все разбежались. И я, в общем, людей понимаю. Кругом темнота, на улице светопреставление, в цехах огонь – тут мало кто выдержит. Мы слегка по цехам прошлись, но не очень глубоко. Там в некоторых местах дым ядовитый, а у нас кислородных аппаратов нема.

– У нас имеются, – сказал Грачев. – Но всего два. Мы с товарищем сейчас посмотрим, но все-таки хотелось бы знать примерное количество людей, которых нужно искать. Неужели ни одного человека, кто мог бы быть в курсе? Из администрации кто-нибудь...

– Из начальников мог все точно знать бригадир ночной смены, – хмуро сказал капитан. – Но его никто не видел. Вы попытайтесь сначала осмотреть то помещение, где он мог находиться. Оно в конце цеха. Вход перекрытиями завалило, а с другой стороны стена рухнула, и как туда подобраться – не имею понятия. А вот администрация... Говорят, была тут администрация, в конторе. Вроде у них тоже какая-то беда случилась. Разное говорят... Милиция сейчас там возится. Тьма еще эта египетская, черт ее дери! Дайте еще сигаретку, если не жалко!..

Не откладывая дела в долгий ящик, Грачев и Мачколян нацепили кислородные маски и отправились в цех. Величко с Графом, а также Самохин были на подхвате. Сразу соваться в пекло им было заказано. Самохин, однако, рвался в бой и подзуживал Величко, на что тот хладнокровно ответил:

– Нас с вами в принципе не жалко. Мы, конечно, мужики что надо, но такого добра кругом более чем достаточно. А Граф – личность уникальная. Им я рисковать не могу. Ему и так сегодня тошно, потому что воду он, между нами, недолюбливает.