Эгоист (СИ) - Агекян Марина Смбатовна. Страница 64

Шарлотта нахмурилась.

— Что?

— Не шевелись, — повторил он свою просьбу. Глаза его потемнели. Уильям сам не двигался, прижимаясь к ней своим невероятным телом, а потом скользнул рукой ниже и вновь сжал упругую, мягкую грудь. И увидел, как затуманиваются ее глаза, как раскрываются покрасневшие губы и как выгибается ее дивное тело, прижимаясь к нему с такой потрясающей мягкостью, что что-то крепкое и упоительное ударило ему в голову. Стараясь дышать, но оставаясь неподвижным, Уильям внимательно следя за ней. — Я же просил, чтобы ты не шевелилась, — укоризненно промолвил он, задев большим пальцем чувствительный сосок.

Шарлотта дернулась, подавив глухой стон, а потом… Он совершенно не ожидал того, что она сделала потом.

Опустила руку вниз, Шарлотта прикусила нижнюю губу и… весьма ощутимо ущипнула его за бок.

Уильям изогнулся так, едва не выпрыгнув из постели.

— Господи! — прошептал он, уронив голову ей на плечо. — Что ты делаешь?

Глаза ее мерцали какой-то убийственной нежностью.

— Пытаюсь доказать, что невозможно не двигаться, когда тебя так касаются. Доходчиво?

Уильям заглянул ей в глаза, увидел, как она улыбается и… И не просто задыхался от любви к ней. Она была бесподобна. Она была божественна. И он никогда не перестанет любить ее. Что бы она не решила завтра, послезавтра… Сейчас она принадлежала ему. Собиралась принадлежать ему целиком, без остатка.

— Более, чем доходчиво, сердце моё, — пробормотал он, любя ее сейчас даже больше, чем минуту назад.

Опустив голову, Уильям завладел ее губами. Она в то же мгновение прильнула к нему, обхватила его плечи дрожащими руками и ответила на поцелуй.

И снова он не просто утонул в ней. Он не хотел, чтобы это когда-нибудь кончалось. Боже, как он сумел прожить все эти одиннадцать лет в пустоте и мраке? Как мог жить, не зная ее? Едва их жизни не разминулись, если бы не та ночь. Шарлотта, его жизнь, его первая и единственная любовь.

Он действительно млел от того, как она отвечала на его ласки, как принимала и реагировала на все его прикосновения. С той страстью, которая могла соперничать с его собственной. Так нежно, а иногда так порывисто, что он едва не лишился самоконтроля.

Он ласкал ее изумительное тело, чувствуя, как она трепещет под ним. Спустился ниже и зацеловал сперва одну восхитительную грудь, испивая нежно-розовый сосок, затем набросился на другой, вырывая из ее горла такие потрясающие звуки, которые складывали в мелодию его жизни. Кожа ее, окутанная ароматом жасмина и сирени, была такой нежной и сладкой, что он мог целовать ее вечно. Изучая ее, он чувствовал ласку ее пальцев, которыми она водила по его спине и плечам, вызывая такую острую дрожь, что становилось просто невыносимо терпеть эти муки.

Когда он снова навис над ней, сгорая от желания немедленно оказаться в ней, она вдруг поразила его в самое сердце, когда сбросила его с себя, и когда он лег на спину, опустила голову к нему, накрыв их обоих каскадом своих шелковистых волос, и тут же, не теряя времени, прижалась к его губам, опустив руку на его грудь.

— Шарлотта, милая, что ты делаешь? — задыхаясь обронил Уильям, дрожа и едва сдерживая себя.

Она милосердно выпустила его губы, запутавшись ногами в мягкие простыни, которые укрывали его до пояса.

— Меня дразнить значит можно, а сам не способен терпеть и двух минут? — Ее потемневший взгляд скользнул на его грудь. — Только, пожалуйста, не шевелись.

Уильям перестал дышать вообще, когда ее губы дождем обрушились на его грудь. Его пронзило нечто столь мощное и потрясающее, что у него потемнело в глазах. Он мог бы объяснить ей, что мужская анатомия устроена так, что двух минут может катастрофически не хватать, но все мысли вылетели из головы, когда она накрыла губами его сосок и провела по ним своим языком.

— Господи, — пробормотал он, едва не взорвавшись. Зарывшись пальцами ей в волосы, Уильям закрыл глаза и лег на подушки, понимая, что не просто любит ее. Он обожал ее, а это в свою очередь переходило грань сумасшедшего поклонения. — Шарлотта…

Она не могла остановиться, не могла подавить желание касаться его всего. Шарлотта даже не думала, что способна на такое, но когда поняла, что его великолепная грудь прямо перед ней, а он бессовестно терзает ее, не позволяя дотронуться до себя, у нее просто не осталось выбора.

Она обожала эту грудь. Свет от нескольких свечей, горевших недалеко на тумбочке, сыпался на него золотым дождем, осветив каждую впадинку и выпуклую мышцу, притягивая взор, как магнит. Такой невероятный, такой не похожий ни на кого. Никогда прежде она не видела ничего столь захватывающего и неизведанного. Его кожа была такой же горячей, как она и помнила. Словно сделанная из атласа, она была гладкой до тех мест, где начинался мягкий пух волос. Тех мест, которых она не могла касаться губами сразу, но которые не хотела упустить, Шарлотта гладила пальцами, чувствуя, как сокращаются эти каменные мышцы. Изучать его было не просто удовольствием. У нее было такое ощущение, будто она опьянела и никогда уже не придет в себя.

Темные волоски на его груди щекотали ей нос, слабый запах сандала, смешенного с густым ароматом его кожи, кружил голову, но она продолжала, нашла губами его розовый маленький сосок и прижалась к нему точно так же, как это делал он сам.

Уильям напрягся и вздрогнул.

— Шарлотта… — в его стоне была мольба и отчаяние одновременно.

Она улыбнулась, счастливая от того, что действует на него так же, как и он на нее, но не переставала покрывать все его большое, сильное тело поцелуями, захмелев от своих исследований. Боже, настоящее сумасшествие, но это было самое невероятное, что она когда-либо делала в своей жизни, открывая себе его всего. В самой середине его напряженной груди, где впадинка была глубже, а волос больше, Шарлотта обнаружила под губами легкую испарину. Кожа его на вкус была солоноватой, терпкой, как будто она пила выдержанное старинное вино с ароматом сандала.

— Шарлотта…

Уильям вздрогнул под ней. Простыня сбилась до самого поясе. Но и тогда она не остановилась, чувствуя, как под щекой бьется его сердце. Сердце, которое сейчас принадлежало ей.

Шарлотта прошлась губами еще ниже, по невероятной впадинке на его животе, где мышцы разделялись на несколько квадратных островков, когда Уильям замер.

— Господи, Шарлотта! — едва не взревел он, не в силах больше терпеть эту муку.

Он схватил ее за округлые плечи, перевернул на спину и лег на нее сверху, придавив ее весом своего тела так, чтобы она не смогла пошевелиться.

— Тебе понравилось? — спросила Шарлотта, когда их глаза встретились.

Уильям был потрясён до глубины души.

— Господи, Шарлотта, у меня едва не остановилось сердце, а ты говоришь!..

Это действительно было слишком. Он припал к ее губам яростным поцелуем, не оставляя место ни для недосказанности, ни для сомнений, и стал коленом раскрывать ее бедра, опустив руку ниже.

Шарлотта оцепенела, когда почувствовала, как к ней снова прижимаются не только его пальцы. Ей на живот легло что-то большое, дрожащее и горячее.

Глаза Уильяма горели, когда он снова посмотрел на неё и замер. Волосы спутались и падали ему на лоб, делая его взгляд невыносимо пронзительным. Его пальцы пробрались до чувствительного места, которое горело и снова стало болеть. Шарлотта ахнула и спрятала лицо у него на груди, когда он снова стал ласкать ее там, вызывая такие острые ощущения, что у нее потемнело в глазах.

— Уильям… — задыхаясь промолвила она, сжав ему плечи дрожащими пальцами.

Он раздвинул ей ноги пошире и опустился на ней. Горячая часть его оказалась на месте его пальцев, которые исчезли. Шарлотта затаила дыхание. Сердце ее колотилось так часто, что могло лопнуть в любое мгновение. Господи, что он собирался делать? Как она всё это вынесет?

Уильям осторожно опустил ее на подушки, крепко обнял и, повернув голову, прижался губами ее щеки.

— Расслабься.

Она даже дышать не могла, чувствуя его всего так, что мурашки побежали по телу. Чувствуя решительное давление там, где у нее всё горело и пульсировало.