Скандал в Дуате (СИ) - Богунова Алекса. Страница 3

Мети не собирался связывать себя узами брака с Ифе. Разве нет в мире других женщин? Веселые, беззаботные, обольстительные, богатые незнакомки ожидали его в манящей дымке будущего. Ифе − лишь эпизод, блажь, игрушка.

− Это не может продолжаться вечно! Мои силы на исходе. Я больше не могу лгать. Истина сделает нас чистыми! − вновь обратилась к нему Ифе.

Отпускать Ифе он тоже не собирался. Мети привык к свиданиям, не хотел отказываться от удовольствий − таких преступных, таких сладких.

В дверь вежливо постучали. Мети обрадовался возможности прервать неприятный разговор с любовницей.

За дверью Мети обнаружил мастера Шенти. Рослый, крепко сбитый, седой египтянин покорно топтался у порога. На вид − типичный честный трудяга. На такого вола сколько ни взваливай, все потянет. Мастер Шенти важно обнимал большую шкатулку из черного дерева. Золотая окантовка плоскостей и россыпь красных рубинов вокруг замка указывали, что вещь дорогая. Идеально отполированная поверхность шкатулки, казалось, поглощала свет, как черная дыра.

− Принес? − заволновался Мети.

− Да, господин, − Шенти с достоинством кивнул. − Все предметы находятся в этой шкатулке. Как мы и доваривались.

Сердце деляги и циника учащенно забилось.

− Шенти, подожди меня внизу, в магазине. Я скоро приду.

Мети вернулся в комнату, чтобы переодеться. Подпрыгивая от нетерпения, Мети натянул черные джинсы и майку.

− Уходишь? − спросила Ифе с надрывом. − Ты всегда уходишь, стоит мне поднять эту тему.

− Какую − эту тему? − с улыбкой переспросил Мети. После прихода Шенти его настроение улучшилось.

− Ты. Я. Сефу. Вот какую тему.

− С каких пор это стало особенной темой? Ничего нового. Ты. Я. Сефу. Все, как всегда. Каждый раз одно и то же.

− Я боюсь говорить с тобой, когда ты злишься. Но когда ты в хорошем настроении, говорить с тобой вовсе невозможно. Ты не слышишь и не замечаешь меня! Ты всегда убегаешь! − с тихим отчаянием произнесла Ифе.

А ведь Ифе права, подумал Мети. Когда бизнес спорится, и подворачивается выгодное дело, он тут же забывает о любовнице-плаксе. Мети задержался перед зеркалом, чтобы пригладить взъерошенные волосы.

− Милая, сейчас я ухожу не специально. Что за фантазии? Не накручивай себя. У меня неотложные дела. Солнце давно встало. Все порядочные деловые люди на ногах. Бизнес не терпит проволочек. Мы все обсудим, но позже. Сейчас принесут завтрак. Я уже чувствую аромат выпечки… Чудесный аромат! Что ты хочешь на завтрак, звезда моя?

− Я не стану завтракать. Не хочу! Я говорила.

− Я помню. Надо завтракать, чтобы в голове не заводилось дурных мыслей. Глупышка! Изысканная еда − отличное лекарство от хандры. Пустые, пустые переживания. Ты питаешься, как птичка − вот и хнычешь каждый день. После плотной трапезы человек веселеет, наполняется энергией, хочет жить. Ты заморишь себя голодом до смерти. Встряхнись, у нас все хорошо! Доверься мне − и со временем я все устрою, как надо.

− Довериться? Тебе? − рассеянно переспросила она.

Мети едва не расхохотался.

− Да, милая, да! Довериться! Не надо на меня давить. Я так не привык! Может быть, в Англии мужчины сделаны из воска, и способны часами обсуждать с женщиной ее дурные предчувствия. Здесь − Египет, не Англия. Другой климат, другие законы, особый ритм жизни. Мы воспитаны иначе.

− Сефу всегда прислушивался ко мне, сочувствовал…

− Вот как? Сефу тебе сочувствовал? − Мети изменился в лице. − Тогда, детка, что ты делаешь здесь, в моем доме?

− Я только хотела сказать.., − съежилась под покрывалом Ифе.

− Я услышал и все отлично понял, − отрезал он.

Пора показать Ифе, кто здесь хозяин.

− Ты не так понял, Мети!

Взявшись за ручку двери, он задержался у выхода. Сделал вид, что сменил гнев на милость.

− Давай отложим этот разговор. Ты расстроена, Ифе. Тебе следует взбодриться. Мне на самом деле некогда. Одевайся. Сейчас принесут завтрак. Тебе пора.

− И ты не зайдешь попрощаться со мной? − дрогнула Ифе.

− Конечно, зайду. Разве я могу отпустить тебя без поцелуя? − заверил Мети и поспешно захлопнул за собой дверь, пока Ифе не остановила его новым вопросом.

До открытия магазина оставалось не меньше часа. Жалюзи на витринах были опущены, освещение скудное. Кроме Шенти здесь никого не было. Мастер водрузил шкатулку на столешницу рядом с кассой.

− Открывай, показывай, − распорядился Мети, включив настольную лампу.

Мастер торжественно, с заметной гордостью откинул крышку. В недрах шкатулки уместились четыре предмета − скарабей из серого камня с птицей на спине, деревянная фигурка пантеры, нефритовая голова Анубиса и серебряный анкх, ключ жизни, прикрепленный к браслету в виде широкой цепочки сложного плетения. Мети залюбовался тонкой работой.

− Покровитель тобой доволен? − спросил он.

− Мне показалось, что доволен. Все эти вещи я вырезал священным Пером. Однако Покровитель забрал у меня Перо Маат, как только…

− Тише, тише! − остановил его Мети. − Не произноси имена вслух. Я и без того вижу, что к этим шедеврам прикоснулась сама Истина.

− В зале никого нет. Слуги заняты в кухне. Нас никто не слышит.

− Всюду уши и любопытные глаза. Ты хмуришься? Что-то не так?

− Господин, я допустил одну вольность. Когда работал над артефактами, мне стало не по себе. Пришло в голову, вдруг наш Покровитель после завершения работы избавится от меня?

− С чего ты взял, что он убьет тебя? Мы нужны Покровителю,верно служим, во всем ему помогаем. Он нас не тронет, особенно сейчас, когда мы провернули для него такое важное дело.

− И все же я не устоял.

Шенти, ничего не объясняя, расстегнул рубашку. Мети увидел на груди мастера свежую татуировку с изображением анкха, точь-в-точь как на браслете из шкатулки, только гораздо крупнее. В верхней части креста была изображена птица с человеческим лицом, внизу − Перо Маат, по обе стороны круглой сердцевины анкха − лотосы.

− Ах, ты хитрец! Татуировку-оберег тоже вырезал тем самым Пером? Как ты умудрился? Ты отменный мастер, Шенти, другого такого нет. Теперь Покровитель тебя и пальцем не тронет. Конечно, он взбесился. Получается, Шенти, ты не доверяешь Покровителю? Вот поэтому он сразу забрал у тебя Перо. Хитрец, Шенти, хитрец! Хотел бы я обзавестись такой татуировкой, − Мети подмигнул мастеру. − Ах да, я и забыл. Перо теперь у Покровителя, татуировку делать нечем. Как жаль.

Застегивая рубашку, мастер невесело кивнул:

− Поймите меня правильно, господин Мети. Я всегда выполнял ваши приказания, во всем поддерживал. Но сейчас у меня дурное предчувствие. Как вспомню, что мы сотворили, сжимается сердце. Нельзя нам, смертным, вмешиваться в дела богов. Как подумаю, кто погребен здесь, прямо под нашими ногами…

− Заткнись, Шенти! Не время и не место обсуждать это! Нам не на что жаловаться. Отбросим страхи. Мы прикоснулись к вечности и служим тому, кто вскоре будет этой вечностью управлять. Мы вместе с ним взойдем на вершину мира! Мы станем самыми богатыми людьми Египта! Все только начинается, а у тебя коленки трясутся. Так не годится. Ты устал, перенервничал. Иди и выспись. А я позабочусь о шкатулке.

Скверно, что у Шенти появились сомнения, разочарованно подумал Мети. И почему люди так любят копаться в себе, вдруг и не к месту раскаиваются, устраивают все эти мелодрамы? Вот он, Мети, не знает, что такое раскаянье − и удача сопутствует ему во всех делах.

Надо быть проще и жить легче.

Мастер тяжко вздохнул и удрученно поплелся к выходу.

Оставшись один, Мети изучил таинственные предметы, особенно фигурку Анубиса, к которой даже прикоснуться не решился. Нефрит, из которого Шенти вырезал Анубиса, светился изнутри, словно под тонкой поверхностью камня бродила волшебная кровь. Должно быть, ритуал проведен, и статуэтка превратилась в сосуд для духа главного врага Покровителя. Несколько лет назад Мети и представить не мог, что прикоснется к древней, могущественной магии, и это навсегда изменит его жизнь, откроет дорогу к богатству и власти над миром, который прежде его недооценивал, а теперь поплатится за это.