Арахна(Большая книга рассказов о пауках) - Антология. Страница 18

Излишняя стимуляция данной железы приводит к ненормальному росту, а ее бездействие вызывает карликовость. Малорослых детей лечат, давая им измельченную щитовидную железу овец. Чтобы увеличить размер живого организма, нам всего лишь нужно стимулировать ненормальную деятельность щитовидной железы — и мы получим желаемый результат. Мои огромные пауки — это обычные пауки, которых я подверг операции на щитовидной железе.

— Но щитовидная железа паука должна быть крошечной, — заметил Вебстер. — Как вам удается изготовить тончайшие инструменты для такой операции?

— Никак. Я использую лучи. А точнее, луч Коллинса, вариацию обычного инфракрасного луча. Вы видели, как действует альфа-фаза луча, когда использовали излучатель Миры.

— Паутина будто распалась, — задумчиво проговорил Вебстер.

— Да, это эффект альфа-фазы. В свою очередь, бета-лучи, проходя сквозь окрашенную метилвиолетом линзу, стимулирует щитовидную железу или какую-то иную железу, отвечающую за действие щитовидной. Все железы внутренней секреции в известной степени взаимозависимы. У луча нет никаких побочных эффектов, разве что один: он также стимулирует ядовитые железы, и громадные пауки становятся не просто больше, но и гораздо ядовитей обычных.

Для получения гигантского паука я помещаю обыкновенного паука в этот хрустальный сосуд и включаю излучатель. Двадцати секунд воздействия достаточно. Полчаса воздействия не приносят никакого вреда, но результат будет таким же. Более краткое воздействие не приносит вообще никакого результата.

— И пауки начинают мгновенно расти?

— Нет, конечно. Чудес не бывает. Обработанный паук, в зависимости от кормления, растет от двух до четырех месяцев. Затем рост прекращается. Повторная стимуляция результатов не дает.

— Я видел разных пауков, от дюйма до почти двух футов в диаметре. Они находятся на разных стадиях роста?

— Нет, все они окончательно развились. За последние пять месяцев я ни одного не обрабатывал. У луча есть одна особенность, которую я не могу объяснить. Некоторые пауки просто увеличиваются вдвое, но другие вырастают до гигантских размеров. Два паука из одного и того же потомства, кажущиеся во всем похожими друг на друга и получающие одинаковый корм, могут дать нам оба варианта. Сейчас я работаю над лучом с целью добиться однородных и предсказуемых результатов. Когда это мне удастся, я буду готов вернуться в большой мир и изменить цивилизацию.

— Изменить цивилизацию? — спросил Вебстер и пристально взглянул на доктора.

— Конечно, дорогой мой, — ответил доктор. Его глаза сверкали. — Неужели вы думаете, что я на годы похоронил здесь себя и Миру и истратил свое состояние ради поисков замены шелка? Подумайте о возможностях луча. Мы сможем увеличивать баранов и получать ребрышки весом в многие фунты. Фермеры смогут за два месяца выращивать гигантских свиней! Еды станет так много, что в мире исчезнет голод. Несомненно, тот же принцип применим и к растительному царству. Небольшой процент населения, работающий несколько часов в день, сможет прокормить весь мир!

Вебстер изумленно глядел на доктора. Величие картины, нарисованной вдохновенными словами ученого, поразило его.

— Это чудесно! — воскликнул он. — Вы станете благодетелем человечества!

— Не человечества, а сверхчеловечества! — вскричал доктор. — Когда энергия, которую люди сейчас тратят на производство пищи, будет направлена в иное русло, какие прорывы мы совершим в науке, в искусстве! Бедность и преступность отойдут в прошлое и Человек займет свое истинное место. Я говорил вам, что мне нужен помощник. Вы останетесь и поможете мне?

— Я всем сердцем ваш! — воскликнул Вебстер и с жаром пожал руку доктора.

— Благодарю вас, — серьезно сказал доктор Коллинс. — Ваша награда будет велика, если наш труд увенчается успехом.

Глядя через плечо доктора, Вебстер заметил стоявшую в дверях Миру. Его сердце застучало сильнее. В случае успеха его может ждать величайшая награда на свете!

Остров, на который волны выбросили Билла Вебстера, был длиной в милю с четвертью и шириной в три четверти мили в самом широком месте. Лужайка с домом занимала центральную часть острова и была окружена густыми зарослями тропических растений. Пробираться сквозь них было нелегко. От дома к противоположным берегам острова вели две тропинки. Та, по которой пришли Вебстер и Мира, использовалась редко. Другая вела к гавани — там швартовался корабль, привозивший припасы для доктора и его дочери. С наветренной стороны к острову вел узкий и глубокий водный канал; корабль мог подойти близко к берегу и разгрузиться. От пристани к дому шла широкая тропа и, хотя обычно ее окружали и перегораживали сети гигантских пауков, излучатели без труда освобождали путь для носильщиков, нагруженных припасами на следующие полгода.

Корабль и рация были единственными средствами связи доктора с внешним миром, за исключением двадцатифутового катера, который стоял в выстроенном из бетона и железа сарае у причала. Катером не пользовались для прогулок: он был предназначен для срочной эвакуации с острова, если в этом возникнет необходимость. Раз в месяц доктор спускался к сараю, заводил мотор и плавал на катере у берега. Через месяц это стало частью обязанностей Вебстера. Мира, как правило, сопровождала его. Они проявляли должную осторожность и никогда не приближались к острову Тонги, лежавшему всего в полумиле к востоку. В любую минуту там можно было встретить боевые каноэ. Катер, правда, был хорошо оснащен и отбил бы лобовую атаку: на корме была укреплена 37-миллиметровая пушка, на носу стоял пулемет. Оружие, большое количество амуниции, бочка с водой и провизия на неделю — вот и все, что было на катере. Все свободное пространство на борту занимали тяжелые бочонки с бензином.

Барабанный бой, который слышал в первый вечер Вебстер, как оказалось, периодически возобновлялся. Он звучал в течение трех ночей каждого лунного месяца, когда луна не показывалась. Охотники за головами не пытались высадиться на острове. Вебстер вскоре перестал нервничать при звуке тамтамов и обращал на них не больше внимания, чем доктор.

Доктор Коллинс с радостью нагрузил работой нового ассистента. Вебстер почти не имел научной подготовки, но быстро учился и под руководством доктора стал неплохим лабораторным техником. Первой и главной целью экспериментов был способ контроля над высвобожденной доктором силой и точная настройка аппарата, что позволило бы обеспечить заранее определенный рост. Тщательная проверка прежних экспериментов ничего не дала: ни скорость, ни степень роста не зависели от времени воздействия (при условии, что минимум составлял двадцать секунд). Более короткое воздействие оказалось неэффективным, как и тонкие изменения настроек аппарата. Радикальные изменения делали его бесполезным.

Именно Вебстер, несмотря на все свое невежество, предложил изменить фокусное расстояние линзы и поместить объект ближе к источнику бета-луча. Это было сделано; нескольких обычных и гигантских, но медленно росших пауков подвергли обработке лучами, и доктор с ассистентом стали ждать результатов. Перемены были очевидны: пауки, хоть и были обработаны спустя месяц после контрольной группы, вскоре догнали и перегнали ее. Оставалось неясным, был ли это просто более быстрый рост или степень роста также увеличилась. В ожидании результатов доктор распорядился на время прекратить работы.

Перерыв в работе очень обрадовал Вебстера. Работа доктора глубоко заинтересовала его и, как и Коллинс, он с нетерпением ждал результатов эксперимента. Но было приятно и побездельничать, особенно в компании Миры. Ее нежная красота покорила Вебстера с первой минуты, и за прошедшие три месяца чувство восхищения только усилилось. Вебстер был влюблен.

Его положение нельзя было назвать приятным. Он был уверен, что Мира расположена к нему. В то же время, она ничем не показывала, что считает его кем-то важнее друга и товарища по развлечениям. Он жаждал узнать, не скрывает ли ее равнодушие более глубокое чувство, но не осмеливался спросить. Он не смог бы заставить себя покинуть остров; но что, если придется ежедневно встречаться с ней и знать, что она недостижима? Лучше об этом не думать. Лучше уж неопределенность.