Елизавета. Золотой век Англии - Гай Джон. Страница 3

Как и большинство исследователей, Фруд описывает только начало правления Елизаветы – мирное время. О забытых биографами военных годах сказать ему почти нечего. Вначале он заявляет о своей непоколебимой решимости коснуться и их на страницах своего труда. За этим обещанием, однако, последовала более чем десятилетняя работа в архивах над огромным сводом документов, не только плохо каталогизированных, но порой и труднодоступных для прочтения – бо́льшую их часть с момента помещения в архив никто не трогал. В конце концов Фруд совершенно утрачивает силы и веру в себя, и последние годы правления Елизаветы в его двенадцатитомном энциклопедическом труде, посвященном династии Тюдор, попросту не рассматриваются: история кончается 1588 годом – нашествием Непобедимой армады. Результатом этого решения по сей день является следующий факт: мало кто знает, что против Елизаветы Филипп II и его сын снарядили не одну флотилию, а целых пять.

Честь восполнить пробелы выпала главе Блумсберийского кружка Литтону Стрейчи, чья любовь к написанию биографий в популярном стиле позднее вдохновила Джона Нила. Приняв эстафету от своих предшественников, Стрейчи в 1928 году выпускает книгу «Елизавета и Эссекс: трагическая история». Автор убеждает нас в том, что самые черные, самые загадочные страницы жизни Елизаветы связаны не с той опасностью, которую представляла для нее Мария Стюарт, и не с теми угрозами, что нависли над страной перед лицом агрессии католических держав Европы. Все затмила сумятица внутренних противоречий, пробужденных в Елизавете неумолимым процессом старения: «Чем более увядала ее красота, тем сильнее крепло в ней желание убедить окружающих в обратном». Королева не знала золотой середины, «ее одолевали одни лишь крайности: удивительный дух ее то казался тверже стали, то разлетался в клочья».

Эта биография писалась словно для большого экрана, и в этом смысле представляет собой настоящий шедевр, щедро приправленный фрейдизмом и остроумным юмором. Вместе с тем книга Стрейчи являет собой замечательный пример критики викторианских представлений, согласно которым незамужняя стареющая дама должна отрешиться от всего человеческого и не может нести бремя главнокомандующего в военное время. У Стрейчи, напротив, королева испытывает глубокие переживания сексуального характера. Фрустрированная, престарелая девственница, Елизавета сколь отчаянно, столь и безнадежно тщится жить вечно, для чего носит толстый слой белил, с каждым годом все более изобличающих тщетность ее стараний. Тогда, по мнению автора, и разыгрывается трагедия: государыня очаровывается молодым красавцем Робертом Деверё, вторым графом Эссексом. Стрейчи втайне лелеял надежду ступить на стезю романистики, чего ему пока не удавалось, и потому в книге мы читаем о «муке, словно призрак преследовавшей» королеву в последние годы жизни. Когда дело доходит до заигрываний правительницы с молодым возлюбленным, автор не сдерживает фантазии: «от его лести сердце королевы таяло, а стоило ей коснуться своими длинными пальцами его шеи, как все ее естество будоражило желание плоти, описать которое она была бы не в силах» [8].

Получив похвалы критиков за произведения «Выдающиеся викторианцы» 1918 года и «Королева Виктория» 1921 года, Стрейчи снискал репутацию биографа, не грешащего излишним пиететом перед особами королевского дома или другими громкими именами. Но, как писала в своем классическом эссе «Искусство биографии» (1938) Вирджиния Вулф, в «Елизавете и Эссексе» торжествует драма, однако в проигрыше оказывается история. Наконец-то, едко замечает Вулф, жанр биографии нашел человека, способного в полной мере раскрыть его потенциал. Однако в то время как в «Королеве Виктории» каждая цитата была выверена, каждый факт верифицирован и даже представлены новые, неизвестные ранее обстоятельства, – в «Елизавете и Эссексе» сведения либо расплывчаты, либо неверны, а порой и вовсе выдуманы автором, отчего художественный вымысел всякий раз оказывается отрешен от исторической истины [9].

Эхо творческих усилий Стрейчи докатилось и до 1953 года, когда по случаю коронации Елизаветы II в Королевском театре в Ковент-Гардене решили поставить «Глориану» Бенджамина Бриттена, либретто которой основано на романе «Елизавета и Эссекс». Придворных опера возмутила, а молодой королеве, почтившей своим присутствием ее всемирную премьеру, было, как утверждают, просто скучно. И все же, несмотря на все недостатки, Стрейчи всегда отличал важное от малозначительного. Он ясно отметил то, что упустил Кэмден и почти четыре столетия не замечали его последователи, а именно тот факт, что «правление Елизаветы делится на два этапа». Спустя четверть века «калейдоскоп сменяется, с крушением Непобедимой армады в прошлое уходят старые обычаи и герои» [10].

Я ставил своей целью пойти по пути, намеченному Стрейчи, и пролить свет на последние годы правления Елизаветы. Как и в случае написанной мной в 2004 году биографии Марии Стюарт, выбор предмета исследования здесь тесно связан с методом. Я решил рассказать эту удивительную историю на основе подлинных, писанных рукой Елизаветы писем и архивных документов, а не повторяя известные анекдоты из ненадежных источников или из зачитанных до дыр печатных отрывков, приложенных к десятку увесистых томов «Описи государственных бумаг». В этих отрывках упущено множество важных сведений. Кажется, что и составлялись они не столько для того, чтобы развеять исторические мифы, сколько чтобы лишь сильнее укрепить их [11]. Я же обращался лишь к оригинальным письмам Елизаветы и ее советников, взятым без купюр, отделяя места, в которых реплики королевы приведены дословно, от тех, что были сочинены или вставлены позднее. Так я продирался через пелену легенд и передергиваний, стремясь услышать «истинный» голос Елизаветы. Там, где это удалось, из тени выступает наконец подлинная Елизавета, которая столь часто остается сокрытой от нашего взора.

Литтон Стрейчи работал с небольшой, случайной подборкой печатных документов – он весьма пространно жаловался Вирджинии Вулф и другим знакомым на то, как мало дошло до нас оригинальных источников, датированных 1590-ми годами. Как удивился бы он, если бы узнал, что подобные документы пережили наводнения, пожары, нашествия голодных грызунов и сохранились в количестве, вызывающем благоговейный ужас. Жаль, что этот факт столь малоизвестен. Еще Фруд обнаружил, что после 1580 года число рукописных государственных бумаг резко возрастает, однако по периоду после нашествия Непобедимой армады была опубликована только малая часть материалов из собрания, известного ныне как Национальный архив. По периоду после 1596 года не опубликовано почти ничего, не считая отдельных писем из английской, шотландской и ирландской корреспонденции [12]. Практически не затронут исследованиями корпус рукописных официальных документов, касающихся отношений Англии с державами Европы и Средиземноморья. В целом исследователям доступна четверть миллиона рукописей, не считая крупных пергаментных свитков, в основном Палатные отчеты, которые мне удалось сфотографировать весной 2013 года (Палатные отчеты – единственный исторически непрерывный источник, который позволяет в полной мере восстановить ежедневные дела королевы и ее главных советников) [13].

Солидная часть источников, использованных в этой книге, не была в нужной мере изучена и проанализирована, а то и просто надлежащим образом каталогизирована с момента, как в 1850–1860-е годы начали составляться не самые лучшие по нынешним меркам архивы. Здесь мы находим около 30 неопубликованных писем Елизаветы, а также черновики многих других ее посланий, которые впервые проливают свет на ее рабочие методы, а нередко и на сокровенные суждения. Не лучше изучены и программные документы, дающие представление о том, каким правителем была Елизавета в военное время. А между тем внимательный анализ действий Елизаветы в ходе нараставшего общеевропейского кризиса позволяет получить сетку координат, в которых только и возможно по-настоящему оценить ее качества как человека и как правителя.