Ритуал. Эпизод первый (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 5

Смертельной опасности боевое заклинание для меня не представляло — Ларка не совсем же отмороженная! Но могла приголубить до кратковременной потери сознания и небольшого ожога.

— Ты кем меня считаеш-шь, Лис-совой? Девкой на ночь? Потрахаться на разок и разбежаться? Простушкой станичной? Подстилкой? Да я тебя, кобеля, сейчас по стенам таким тонким слоем размажу, что эксперты по ДНК опознание проводить будут!

По мере того, как подружка моя распалялась, шипение из ее речи пропадало. Под конец она уже визжала, как вполне нормальная разъяренная женщина, а не потомок пресмыкающихся. И, кстати, про опознание по ДНК она со знанием дела говорила — Лариенн работала в краевой управе криминалистом. Мы, полицейские, те еще олухи, даже в ночниках умудряемся со своими коллегами интрижку закрутить.

Ладно. Видят боги, я этого не хотел. Прием подлый, безнравственный, но зато в его эффективности сомневаться не приходилось.

— Лар, твою же эльфскую мать! Я на ритуальном в Дашковке целый день проторчал! Мне вот только разборок дома не хватало.

— Маму мою не трогай, она святая женщина! — по инерции понесла подруга, но тут до нее дошло, что я только что сказал. — Что? Ты на ритуальном убийстве работал? Но это же Серебряной Секции дело! Как?..

«Как ты, простой следак, обычный человек со слабеньким, фактически отсутствующим даром, был допущен к работе над делом о ритуальном убийстве?» — вот, что она хотела сказать, но, естественно, не сказала. Она же не дура, резать по живому источник информации, который сделает ее завтра самой осведомленной девушкой во всей краевой управе. Эльфы, кроме склочного своего характера и жуткого собственничества, еще и завзятые сплетники. Ничто их так не заводит, как обладание закрытой для других информацией. Ну, почти ничто…

Уже через две минуты я был умыт, посажен за стол, где передо мной водрузили тарелку без всякой магии сотворенного бутерброда из толстого куска белого хлеба, слоя сливочного масла, внушительного кружка колбасы и пласта сыра. Да, готовить Лариенн не умела. Зато обладала множеством других талантов. Например, умением умильно молчать, пока я поглощал свой поздний обедоужин, запивая его горячим сладким чаем.

Конечно, я все ей рассказал — куда бы я делся? Подписки с меня никто не брал, да и «серебрянки» к завтрашнему обеду растреплют о своем единственном за полугодие деле всем. А мне надо было спасать положение. Я, может, и не против был расстаться с Ларой, характерец у нее тот еще, но не при таких же обстоятельствах. Тут надо мягче, чтобы потом друзьями остаться, и взаимовыгодно друг другом пользоваться.

Уверен, она исповедовала такой же подход — в конце концов, какое может быть общее будущее у человека, срок жизни которому отмерен в семьдесят, дай бог, восемьдесят лет, и представителя Старшей расы, живущей раз в десять дольше? Это сейчас она бесится, соплюха шестидесятилетняя, до ста с копейками лет молодежь у эльфов редко занимается чем-то серьезным, больше ищет себя и безостановочно тусит по клубам. Такие, как моя Лара, даже под кодекс кланов не попадают — случись что, за проступки будут отвечать родители.

Но лет через двадцать, что по их меркам вроде нашего следующего месяца, дом Штормовой Скалы заключит от имени Тсах’Лариенн брачный контракт с кем-то из соплеменников, и она послушно его примет. С высокой степенью вероятности уедет в свои нидерландские снега, где еще лет через пятьдесят, родит мужу наследника. Так что у нее сейчас такой затянувшийся девишник.

Что конкретно для меня один большой плюс, если исключить закидоны, вроде сегодняшнего. Страстная, буквально повернутая на сексе женщина, которая совершенно точно от тебя не залетит и не захочет замуж. К зубам, конечно, надо привыкнуть, да… Они мелкие и остренькие, и их шестьдесят восемь, отчего, когда Лара широко улыбается, возникает ощущение, что она хочет тебя сожрать.

В общем, через полчаса мы уже лежали в постели, утомленные и весьма друг другом довольные. Эльфка сложила на меня ноги и тихонько посапывала, а я же никак не мог отключить перегретый событиями дня мозг.

Поквартирным обходом я, разумеется, ничего не достиг. Ходил, стучал в двери, задавал вопросы и раздавал визитки со словами «Если что-то вспомните, обязательно позвоните». Домовой Василич отрабатывал дома по своей схеме, но также, как и я, без успеха. Никто ничего не видел, ничего не слышал, зато с удовольствием узнавал, что здесь неподалеку убили человека.

Была только одна… не знаю, назовем ее зацепкой. Женщина упомянула свою тетку, с которой вместе жила, она, дескать, этой ночью домой возвращалась, и кто-то ее напугал. Работала родственница в ночную смену, но, почувствовав себя плохо, подменилась и отправилась домой. На тропинке вроде бы с кем-то столкнулась, а большего мне ее племянница сказать не смогла. С утра тетушка укатила в краевую больницу, а телефон с поразившим меня равнодушием оставила дома на тумбочке. Племянница обещала, что обязательно заставит тетку позвонить мне, как только та вернется. Вряд ли, конечно, она что-то видела, но на безрыбье, как известно, и пескарь добыча.

Часам к трем я закончил с этой тягомотиной, вызвал такси — дежурка-то уехала — и отправился в родную управу. Где уселся в отдельном кабинете, до сих пор являвшимся предметом зависти коллег, и принялся строчить рапорт.

К шести — минута в минуту — я был готов к докладу. Собрал бумаги и отправился к начальству. Агрих Дартахович, разнообразия ради, не стал мариновать меня в приемной, а принял сразу. Удовлетворенно кивнул, взвесив в руке стопку бумаги, бегло проглядел результативку и велел присаживаться.

Еще тогда надо было насторожиться.

— А что ты скажешь, Лисовой, если я тебя прикреплю к группе Серебряной Секции?

Я сидел за столом в довольно расслабленной позе. Поэтому и не упал. Не стал сразу отвечать, потому что изо рта рвалась банальщина, вроде «Чего?» и «Вы в своем уме, вообще?»

Главу городской полиции я знал неплохо, так что понимал, что решение он уже принял. А вопрос задал исключительно с целью подчеркнуть, что не чужд демократическим тенденциям. Но не обижать же мужика?

— Скажу, что они вряд ли обрадуются, — сумел я ответить через несколько секунд. — Особенно та эльфка…

— Шар’Амалайя из Трилистника, — подсказал начальник. — Но мне, в общем-то, плевать, будут они рады или нет. Это моя земля, и я тут решаю, кто участвует в расследовании.

— А зачем я вам там, Агрих Дартахович? Хотите знать, как продвигается дело, но обращаться вопросами к «серебрянкам» не желаете?

— Жуткий ты хам, Лисовой, — ухмыльнулся начальник. — За что я тебя только терплю?

— За высокий процент раскрываемости. — напомнил я.

— Ну, да. Собственно, затем я тебя в группу Секции и хочу поставить. Чтобы дело было раскрыто, поскольку хлыщам этим у меня веры нет. Расслабились на казенных харчах, мух не ловят совсем! На место преступления пришлось порталом доставлять, а то бы черт его знает, сколько их ждать пришлось.

— Я согласен.

— А то, что Шар’Амалайя на тебя будет волком смотреть, не переживай! После того, что было утром… Что?

— Согласен, говорю. Мне бы не хотелось, чтобы «серебрянки» дело завалили. Кем меня в группу оформлять будете?

Орк почесал надбровную дугу. Он, похоже, не ожидал, что я так быстро соглашусь — почему, любопытно? Мне самому интересно, с таким уровнем, как ритуальная магия, я еще не работал. Обычный набор моих дел включал в себя криминал, совершенный с помощью магических предметов, а зачастую и без таковых. Одно название, что УБОМП. Провинция-с.

— Ну, раз так… — заговорил Агрих Дартахович после недолгой паузы, — то полноценным следователем, не консультантом, упаси бог. Надо, конечно, вопрос подведомственности оформить…

Он снова замялся, как будто не решаясь сообщить мне еще некоторые детали. Я смотрел на него с вежливым интересом и мыслительному процессу начальника не мешал.

— За делом следят на самом верху, — наконец сообщил он. И для надежности ткнул пальцем в потолок.