Артефакт. Эпизод второй (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 19

Пару раз Лену перехватывали гости мероприятия — многие, как я понял, представляли религиозные организации, и с моей спутницей были хорошо знакомы. Она со всеми была приветлива и мила, но эмоции проявляла больше дежурные. Меня с Кэйтлин Наумова представляла одним из спонсоров секты Трояна, от чего в глазах этих случайных знакомых сразу же разгорался огонек интереса. Одна парочка — полный пожилой господин в сером клетчатом костюме и такая же тумбоподобная женщина в безразмерном платье — даже попытались углубить знакомство, с явным прицелом на будущее. Мол, не одним троянцам должны подарки перепадать.

Я с вежливой улыбкой выслушал их восторженный рассказ о благодати, которую дарует «личное знакомство» с духами земли, и даже сделал вид, что впечатлился. Но потом быстро свернул разговор несколькими фразами, и поспешил присоединиться к «своим» женщинам, которые к тому времени уже активно дегустировали стоящие на столе блюда.

— Когда эта жрица появится? — уточнил я у Наумовой. Находится здесь больше необходимого мне не хотелось.

— Да она где-то здесь бродит. — Лена махнула рукой в сторону гудящего сотнями голосов зала. — Не переживай, она сама подойдет. Очень уж тобой заинтересовалась. Ты, кстати, придумал бы себе легенду. В смысле, кто ты такой, таинственный даритель, и зачем перечислил на счета троянцев двести тысяч рублей.

— Сколько? — от названной суммы я немного оглох. Нет, я так-то понимал, что секты существуют на пожертвования прихожан и оказании «божественных» услуг, но, чтобы кто-то добровольно жертвовал на такую ерунду столь огромную сумму денег. — Лена, а настоящий даритель не появится?

— Глупости. — рассмеялась девушка. — Это крупный землевладелец из Новой Голландии, эмигрант. Из своего поместья он почти не выезжает. А взнос сделал, исполняя завещание своей покойной супруги — она была русской и на старости лет увлеклась учением Лады. Я рекомендую представиться местным предпринимателем, тем более это не такая уж и неправда, который хочет расцвета «исконных народных практик славянского этноса».

— Вот ты чешешь!

— С кем поведешься. — отмахнулась Лена. — О, кстати, вижу нашу хозяйку. Стойте здесь, я ее сейчас приведу.

И Наумова направилась к центру зала, где я тоже мог разглядеть появление жрицы Лады.

— Как-то это все странно. — чуть ли не впервые за весь вечер подала голос Кэйтлин.

— Что именно? — рассеянно уточнил я, наблюдая за однокурсницей, сосредоточенно прокладывающей курс к главе троянцев.

— Отношение к религии у вас. — пояснила девушка. — Вы в них верите, вообще, в этих своих богов? А то — налоги, жертвователи, дарители, приемы. У нас, конечно, называют религию самым прибыльным видом бизнеса, но до здешнего размаха нашим попам далеко.

— Да почему же не верят? — удивился я. — Большая часть прихожан любой церкви — искренне верующие люди. Их никто силком к себе не загоняет, да и не сможет, даже пожелай. Поддержки государства нет ни у одной религии, плюс — это не особенно модно в последние лет десять, так что те, кто ходит на службы, делает это от души. Что до налогов — ну это же нормально, разве нет? Приходы владеют недвижимостью, зачастую — какими-то древними реликвиями и ценностями. С какой радости они не должны за это платить, в то время, как другие платят? Представь, что было бы, если, ну скажем, Русскую Православную Церковь, освободили бы от налогов? Как тогда понять, что вера ее последователей сильна? Сейчас она владеет тем объемом недвижимости, который способна содержать — на пожертвования прихожан, заметь. Если их имущественная база растет — значит у них все хорошо с паствой. Это, в свою очередь, значит, что доверие к церковным иерархам и курсу, которым идет церковь, высоко. Если же они совершат ошибку, или впутаются в какой-нибудь скандал, начнется отток верующих. Как следствие — снизится возможность содержания имущественной базы, может даже придется избавляться от части активов. Все честно: сильная церковь — богатая церковь.

— Фееричный сюр! — восхищенно сообщила мне спутница, и тут же отступила на шаг, как бы спрятавшись за мое плечо. Инстинктивный жест поиска защиты был связан с тем, что к нам приближалась жрица Лада в компании с «профессором» Чернобородом. Чтобы не говорила моя помощница дома, боялась своего мучителя она изрядно.

— А вот и он! — провозгласила Наумова, приблизившись. — Позвольте представить вам вашего таинственного дарителя — Антон Лисовой. Антон Вадимович — жрица Лада.

Мы с ней загодя договорились, что называть меня лучше настоящим именем. Ни Лада, ни Чернобород меня не знали, даже слышать про меня не могли — все-таки обитали мы в совершенно разных мирах. А проколоться по глупости, назвавшись Петей и тут же откликнувшись на Антона, было легко.

Ирина Мухина выступила вперед и царским жестом протянула мне руку для поцелуя. Я в грязь лицом не ударил, этикету меня обучали, так что ладошку принял и со всем почтением облобызал.

— Рад знакомству. — сообщил я, оторвавшись от руки жрицы.

Приходилось напоминать себе, что передо мной стоит женщина, истинный возраст которой немногим меньше, чем у моей бабули. Правда, верилось в это с трудом. Высокая, почти с меня ростом, статная, дама, с прямой спиной и горделиво развернутыми плечами, она казалось максимум на пару лет старше меня. И в своем одеянии — простое белое платье без пояса, расшитое по вороту, подолу и рукавам красной нитью — действительно походила на языческую жрицу.

— Благодарю вас за пожертвование, Антон. — густым голосом произнесла она, отступив на полшага. — Во многом благодаря ему мы сможем заботится о пожилых людях, делая их старость насыщенной и радостной.

Лена, тем временем, продолжала процедуру знакомства. Чернобород оказался доктором медицины и «старинным другом» жрицы, правда, имя сменил и отзывался теперь на Краснова Игоря Валентиновича.

Меня он удостоил коротким рукопожатием, Кэйтлин — кивком-полупоклоном, после чего отступил в сторонку, предполагая, что его спутница захочет немного продлить общение с щедрым дарителем.

Так и произошло. Жрица с улыбкой стала расспрашивать, чем я занимаюсь и почему вдруг решил расстаться с такой крупной суммой денег. Решив, что смесь правды и вымысла будет вполне удобоваримой, я рассказал, что зарабатываю фермерством, а взнос секте решил сделать, поскольку такова была воля моей усопшей матушки. Сам я к прихожанам не принадлежал, да и не собирался вступать в их ряды. Известие это, впрочем, ничуть жрицу не расстроило. Хотя она и не могла не упомянуть, что кое-кто из екатеринодарских предпринимателей уже принял учением Трояна.

— Да, я слышал. — ответил я легкомысленно, словно о чем-то несущественным. — Кажется, одного из них я даже знаю. Партнер моего знакомого. Виктор, кажется, Гущев. Знакомы с ним?

— Нет. — быстро ответила Лада и нервно дернула щекой. Едва заметно, скорее незначительное сокращение лицевой мышцы, нежели нервный тик. Но и без него мне стало понятно, что жрица только что солгала.

— Неудивительно. — отмахнулся я. — У вас большая церковь, вы не можете знать всех. Это мы, провинциалы, друг у друга на виду постоянно. Но, если встретите его на вашей службе — я правильно сейчас сказал? — передавайте привет. Или супруге его, Альбине — мы с ней лично не знакомы, но друг о друге наслышаны.

— Обязательно! — обаятельно улыбнулась жрица, уже полностью совладав с собой. — Вы и сами бы могли посетить наши занятия. Ничего связанного с учением, уверяю вас, Антон, но наши дыхательные практики творят настоящие чудеса. Сколько, вы считаете, мне лет?

Ну вот, началась реклама! Стоило бы вернуть разговор к интересующему меня предмету, но я решил дать ей немного запустить коготки в жертву. И едва удержался, чтобы не вздрогнуть, когда слева раздался знакомый голос:

— Антон! Познакомь меня со своей очаровательной собеседницей!

Повернувшись, я увидел улыбающуюся физиономию Федора Дерябина. Сукин сын, видимо, решил форсировать события, и тоже заявился на прием!