Испанская прелюдия - Тамоников Александр. Страница 1

Александр Тамоников

Испанская прелюдия

⁂

Все, относящееся к диверсионной деятельности, основано на реальных событиях. Главные литературные герои имеют свои прототипы.

А. Тамоников

Если позволить фашистам продолжать преступления, которые они совершают в Испании, агрессивный фашизм обрушится и на другие народы Европы. Нам нужна помощь, нужны самолеты и пушки для нашей борьбы… Испанский народ предпочитает умереть стоя, нежели жить на коленях. No pasarán!

Из выступления Долорес Ибаррури на митинге в Париже 3 сентября 1936 года

В связи со вступлением в силу обмена нот между СССР и Францией о «невмешательстве в испанские дела» Народный комиссариат по внешней торговле издал приказ о запрещении с 28 августа 1936 года экспорта, реэкспорта и транзита в Испанию, испанские владения и Испанское Марокко всякого рода оружия, амуниции и всяких материалов, воздушных судов в собранном и разобранном виде, а также военных судов.

ТАСС

Они (англичане, французики) думали, что мы стали ручными и будем именем Союза прикрывать подлую фальшь, но еще раз ошиблись. У испанцев это подняло дух, а особенно то, что за этим заявлением кроме слов последуют дела… Вот, брат, великая диалектика в политике, какою обладает наш великий друг и родитель в совершенстве. Теперь они, тупоголовые буржуазные политики, а особенно журналисты, орут: «Сталин хочет взорвать соглашение», тогда как они сами закрывали глаза на его срыв, а Сталин не хочет способствовать подлому делу удушения Испанской республики, и, наоборот, хочет помочь Испанской республике удушить фашистов.

Из письма Кагановича Орджоникидзе

Я сказал Кестлеру: «История остановилась в тридцать шестом», на что он отреагировал мгновенным пониманием. Мы оба подумали о тоталитаризме в целом, а в частности – об испанской войне. В Испании впервые я увидел газетные репортажи, не имевшие никакого отношения не то что к фактам, но даже к тому, что подразумевается под ординарной ложью.

Дж. Оруэлл

Пролог

Начальник погранзаставы обвел взглядом строй бойцов, саркастически хмыкнул и проговорил, глядя на старшего лейтенанта Донцова:

– В сапогах вы много тут не набегаетесь, особенно по горам. Даже босиком сподручнее будет. Здесь вам не на плацу. А вот полевая форма в самый раз, под цвет местности. Так что аккуратней. Да не мне вас учить.

Ранее лейтенант Донцов возглавлял разведывательный взвод в дальневосточном полку, показал себя с лучшей стороны, был награжден орденом Красной Звезды. Позднее он был переведен в Разведывательное управление РККА, где возглавил разведывательно-диверсионный отряд. Его заслуги по службе, конечно, очень даже способствовали такому неожиданному переводу с повышением в звании. Однако первую скрипку здесь сыграла рекомендация полковника Иосифа Шмыги, его бывшего наставника, перешедшего в разведку несколько ранее.

В эту командировку отряду было приказано уничтожить басмаческую банду Шады-Огры, в последнее время совершившую несколько рейдов на территорию СССР из Афганистана с целью грабежа и дестабилизации обстановки по заказу внешних врагов. База банды располагалась в предгорьях, в двадцати километрах от границы. По полученным разведданным, Шады-Огры теперь готовился к прорыву в Туркменистан. На базе осталась лишь охрана и обслуга. Самое подходящее время для атаки.

Лошадей, уставших от дороги, бойцы отвели в загон и покормили. Да и самим людям требовался отдых.

Выступили они в сумерках, чтобы за ночь миновать долину реки. Ведь басмачи, скорее всего, имели дозорных, а днем все как на ладони. Луны на небе не было, но оно пестрило звездами, что обеспечивало необходимую видимость при достаточной скрытности.

Пограничники обеспечили окно через кордон, и конный отряд двинулся вдоль Муграба по направлению к горам. Река с плоскими берегами будто бы не имела глубины, была криво прочерчена по долине одним мазком гигантской кисти Создателя. Сама долина поросла чахлым кустарником, осокой и мятликом, что не создавало проблем при продвижении по ней конным строем. Несколько лошадей шли под вьюками, несли на себе запас провизии, боезапас и прочее необходимое снаряжение. Операция могла растянуться на неопределенное время.

Когда рассвело, отряд уже продвигался по тропе, тянущейся по дну ложбины с пологими краями. Вскоре обнаружилось ответвление, что-то вроде широкой ниши, где бойцы и расположились на привал. Коней они расседлали и отправили пастись, подкормиться чем бог послал.

Донцов мельком взглянул на часы.

«Вот-вот должен появиться», – подумал старший лейтенант и не ошибся.

Вскоре из-за поворота появился мужчина с мулом в поводу, навьюченным тюком. Этот гибрид осла и кобылицы шел неторопливым шагом, с гордо поднятой мордой. Донцову казалось, что он презирает весь окружающий мир и готов плевать на него. Погонщик был одет в просторные шаровары и хлопчатобумажную рубаху навыпуск, обут в кожаные сандалии. Встреча с тайным агентом была обговорена заранее для прояснения обстановки, сложившейся на данный момент.

Донцов двинулся ему навстречу. Его сопровождал старшина Набиев, владеющий фарси.

– Информация течет как вода, – сказал он на этом языке.

– И затекает в уши, – ответил погонщик.

Это были пароль и отзыв.

– Шады-Огры намерен прорываться через границу за рекой, ближе к Ирану, может быть, и с территории этой страны, – с места в карьер начал докладывать агент, слова которого тут же переводил Набиев. – Он увел основные силы. Сейчас на базе только охрана, обслуга и женщины-рабыни. Она располагается в брошенном туркменском селении, на пологом склоне. Отсюда до нее около пяти километров. Перед селением ущелье сужается, имеет обрывистые, скалистые края. На них справа и слева организованы пулеметные гнезда. Мимо никак не проскочишь. Дальше никаких оборонительных сооружений нет, только дозоры. Связь басмачи осуществляют световыми сигналами. Сидят по одному, сменяются через каждые шесть часов. До правого гнезда можно добраться с этой стороны, до левого – лишь от селения. Тут уж сами думайте. Не доходя до каменистой части ущелья, справа увидите плоский камень, похожий на толстую лепешку. За ним есть тропа, по которой можно забраться наверх. Боезапас и оружие они хранят в каменном строении, расположенном на южной окраине. Коней лучше оставить здесь и дальше двигаться пешим ходом. Будет не так заметно.

Набиев поблагодарил агента, а Донцов передал ему пакет с деньгами. Погонщик поклонился и скрылся за поворотом.

«Атаковать нужно ночью, а вот подавить пулеметные гнезда лучше засветло, перед заходом солнца, чтобы басмачи очухаться не успели. Да и ночью не придется по горам мотаться», – подумал Донцов, посмотрел на часы, подозвал к себе лейтенанта Солейко и сказал:

– Слушай меня, Сан Саныч. У них пулеметные гнезда устроены при выходе из ущелья…

– Понял, командир, – перебил Донцова лейтенант. – Нужно их уконтрапупить.

– Догадливый ты наш! – Донцов ознакомил Солейко с данными, полученными от агента, и добавил: – Нужно их отработать засветло, но незадолго до темноты. Дальше сам сообразишь, не маленький.

Несмотря на простоту общения, в отряде царила жесткая дисциплина. Бойцов туда набирали из разных мест, и не каких-нибудь зеленых юнцов, только что призванных на службу в РККА, а закаленных вояк, прекрасно умеющих убивать и выживать. Зачисляли их в отряд лишь после прохождения жестких психологических тестов. Сразу отсекали садистов, испытывавших удовольствие от умерщвления братьев по разуму. Но врагов Родины следовало убивать не задумываясь, если того требовали обстоятельства, вне всякой морали, кто бы они ни были, вне зависимости от возраста и пола. Если враг не сдается, его уничтожают. Если Родина велела тебе раздавить ежа голой задницей, то ты обязан это сделать. Их приучали думать и действовать в рамках приказа, не обращать внимания на внешние факторы, если они не мешали его выполнению, причем любой ценой. Приказ стоял выше закона, над ним. Но при этом бойцам прививали чувство справедливости, пусть и волчьей, но все-таки. Лишать кого-то жизни без причины считалось недопустимым.