Сестра (СИ) - Гузь Никита. Страница 18

Вариантов было много, но, в конце концов, я выбрал более менее правильный — закрыть глаза и, стараясь ни о чем не думать, просто слушать шум воды и все те звуки природы, которыми она богата. Получилось не сразу, так как мысли не хотели сдаваться и первое время напоминали о себе, но затем все реже и реже и, в конце концов, пропали.

Сколько я просидел так, слушая шум воды, я не знаю, когда же открыл глаза, то, к своему удивлению, увидел, что рядом со мной на лавочке сидит Александра, откинув голову на спинку скамейки и прикрыв глаза. Присмотревшись к ней, я заметил, что она время от времени вздрагивает, и по ее нежной коже пробегают мурашки от холода. Оно было понятно — костюм мой был осенним, и в нем я не чувствовал холода от легких порывов ветра, а вот ее платье было легким и не предназначалось для того, чтобы сидеть в нем поздно ночью на лавочке у фонтана. Хоть весь день погода и была теплой, но вечером все равно было немного прохладно. Осторожно привстав с лавочки, я стал стаскивать с себя пиджак. Однако мои движения не остались не замеченными, и Саша, распахнув глаза, приветливо улыбнулась мне.

— Набрось, — произнес я, сняв пиджак и протягивая его Александре, — и не возмущайся…

— Спасибо! — поблагодарила она, беря из моих рук пиджак и набрасывая его поверх платья. — Как красиво здесь! Живописно и умиротворенно…

— Да, — согласился я, присаживаясь на лавочку, — в таких местах понимаешь, что всё, что так дорого нам в материальном мире, настолько бессмысленно, что из-за этого нет смысла даже шевелить пальцем, не то, чтобы тратить на это всю свою жизнь.

— Или идти по чьим-то головам, — грустно дополнила меня Саша. — Наверное, зря люди ушли от того, что нам дала природа с Богом… если он есть, конечно. Может, тогда бы мы не стали такими жестокими и безнравственными, если бы говорили с природой на одном языке, не стараясь всё под себя подстроить, не замечая того, как убиваем самих себя. А, ведь, так и поступаем все мы, как бы ни старались показать, что хорошие…

— Философ, пошли в здание, а то здесь прохладно, — предложил я Александре.

— Не хочу, здесь тихо… хорошо. А там шумно! — промурлыкала она мне в ответ. — Давай просто посидим и поговорим или послушаем звуки воды и природы. Или тебе хочется ко всем?

— Да нет, просто боюсь, как бы ты не простудилась. Здесь хорошо, ты права, да и я не любитель компаний, — признался я, и это было правдой, о которой я не часто признавался даже сам себе. Ведь это означало, что я одиночка, хотя, почему-то, у меня легко получалось сходиться с людьми.

— Я тоже, — улыбнулась Саша, двигаясь поближе ко мне.

Пододвинувшись ко мне так, что между нами едва ли мог упасть спичечный коробок, Александра положила голову мне на плечо и прикрыла глаза. Я был потрясен и одновременно почувствовал себя героем, которому все по плечу… вот, только, понимающему, что вся слава ничего не стоит, если рядом нет родных и любимых твоему сердцу людей. О том, что я костляв, я знал, поэтому, чувствуя на своем плече голову девушки, пожалел о том, что сбросил пиджак — там были вшиты наплечники, которые, возможно, немного смягчили бы неудобство от моих выпирающих костей. Я боялся не то, что пошевелиться, боялся вздохнуть, чтобы ни в коем случае не потревожить Александру, которая наградила меня даром почувствовать себя героем, богом и самым счастливым существом на всем Земном шаре.

Сколько мы просидели в таком положении — я не смог понять, так как даже если бы мы сидели целую вечность, все равно это время показалось бы мне мгновением. Саша подняла голову и вздохнула полной грудью.

— Костлявый, — понятливо протянул я непонятно зачем.

— Нет, — рассмеялась Александра, — просто, надоело сидеть… Пошли, прогуляемся… или… Я придумала! — она резко вскочила со скамейки и, встав напротив меня, протянула мне руку. — Давай, поднимайся!

— Чего ты придумала? — протянул я, беря руку девушки и поднимаясь со скамейки.

— Давай танцевать! — весело предложила Саша.

— Танцевать? Здесь? — растерялся я.

— Да, — подтвердила она и молча, без слов взяв мои руки, стала медленно кружить меня в вальсе.

Как это выглядело со стороны — я понятия не имею, хотя, наверное, кроме восхищения и понимания того, что кто-то все еще не потерял романтического настроя, ничего другого это вызвать не могло. Мы кружились в вальсе вокруг фонтана, который, когда мы слишком близко приближались к нему, щедро обрызгивал нас капельками воды. Но они, кроме смеха, ничего у нас не вызывали, и скоро мы стали мокрыми, словно в чем были одеты, в том и бросились сломя голову в фонтан или в речку.

Когда мы устали и остановились, я, заметив, что Александра дрожит, обнял ее и прижал как можно ближе к себе, она не сопротивлялась и тоже обняла меня в ответ. Близость с Сашей снова вскружила мне голову, но на этот раз я не успел понять, как мы одновременно столкнулись губами, и мир пропал, почувствовав и поняв, что он для двух людей ничего не стоит, как материальный, так и любой другой. Что он мог нам дать, когда все, что нам нужно, у нас уже было. Мы были друг у друга, а большего нам и не нужно было!

Едва же мы оторвались друг от друга, как я снова испытал чувство неловкости и злости на самого себя за то, что не смог удержаться. Александра тоже была немного потерянной, но на ее лице играла улыбка.

— Я, кажется, влюбилась, — неожиданно произнесла она.

— Да? — для меня так это было неожиданно и ошеломляюще, что кроме глупого «да» я не смог выдавить из себя ничего вразумительного.

— Ты меня удивил, — рассмеялась Александра, смотря на мое лицо, — потому что я и представить себе не могла, что на мое признание в любви ответят вопросительным «да»!

— Прости… — Я успокоил свои мысли и более-менее привел их в какое-то подобие порядка.

— Я тебе не нравлюсь?! — как-то слишком тихо уточнила Саша, видно, поняв мои слова не так, как я этого хотел и как говорил.

— Сашка, ты что, шутишь? — почти воскликнул я. — Я с первого раза, как только увидел тебя, сразу же понял, что буду зря жить всю жизнь, если не познакомлюсь с тобой и хотя бы не стану другом. Просто, боялся твоего отказа и хотел дать тебе время, чтобы ты узнала меня и чтобы я смог понять, нравлюсь тебе или нет. Я не из тех людей, кто признается в любви каждой встречной, едва узнав ее имя, мне нужно узнать ее! Едва я узнал тебя, как сразу же понял, что ты — та, которая мне нужна, и которую искал всю свою жизнь…

— Ты меня смутил, — с улыбкой протянула Александра, — по-моему, нам с тобой вредно употреблять спиртное!

— Ты не права! Наверное, я бы трезвым никогда не решился признаться в том, что ты мне нравишься и то, что, кажется, наконец-то смог понять, что такое любовь, о которой пишут в книжках, и о которой поэты слагают стихи! — возмутился я.

— И что нам теперь делать? — растерянно произнесла Саша, глядя на меня.

— Не знаю, — пожал я плечами, — но мои чувства не изменятся к тебе, они с каждым днем становятся все крепче и крепче…

— Вик, — протянула Александра, прижимаясь ко мне.

Так мы признались в наших чувствах друг другу, пускай и как-то неожиданно для нас самих, и не так, наверное, красиво и романтично, как хотелось бы, но мы это сделали. Некоторое время мы стояли, обнявшись, а затем я предложил бегом отправиться в какой-нибудь номер для того, чтобы снять мокрую одежду и залезть в теплую кровать. Александра, обозвав меня хамом и пошляком, бросилась бегом в сторону здания, а я за ней следом.

Оказалось, что гости искали нас; наконец, увидев, к нам подбежала невеста и поинтересовалась у Александры, где мы были, при этом с удивлением смотря на то, что мы были мокрые и какие-то странные. Саша как-то растерянно и неправдиво поведала историю о том, как мы пытались перебраться через речку и упали в воду. Поняв, что ничего от нас не добьются, невеста с женихом отпустили нас в здание, при этом сообщив, что ждут нас через час в зале за столом, но для чего именно — не уточнили, однако сказали, что явка обязательна. Сухую одежду нам искали недолго, оказалось, что невеста с женихом привезли с собой целый гардероб, в котором легко нашлась для нас одежда нужного размера.