Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd". Страница 105

— Если дочурка твоя и есть убийца, то зачем хвосты подчищаешь? — просипел Калин. — Зачем убил Шестаковых и перинатолога? Чтобы подставить дочь сильней? Или скрыть истинного преступника? Не вяжется, Белуга.

— Не вяжется, — улыбнулся он. — Собственно, уже и срать. Вы всё равно теперь покойники.

В руке "тестя" мелькнул пистолет, и, в этот миг, Ярослав выбросил левую руку вперёд, нанеся удар противнику обнажённым лезвием в плечо. Виктор застонал, уронив оружие на пол. Не давая Белуге опомниться от боли, Калин дополнил нападение ударом лба в переносицу, нокаутировав и дезориентировав. Пока противник приходил в себя, Ярослав мигом освободил от пут ноги и тело, но встать не успел — разъяренная туша бандита повалила следователя на пол.

Мне оставалось лишь отчаянно болеть за Калина и дёргаться в своих оковах, тщетно надеясь, что они вдруг ослабли, а я стал сильнее.

Виктор оседлал следователя и начал победно награждать кулаками по лицу. В один из замахов Ярослав смог перехватить удар и выкрутил противнику руку в болевом приёме. Слышу хруст кости. Ор "тестя" зазвенел в стеклах окон. Схватка ушла куда-то за мою спину, и весь оставшийся бой мог наблюдать только в танцевальном движении на стенах помещения.

Хрип. Шипение ненависти. Чья-то голова сходит с оси. Хруст и падение мёртвого тела на пол. Тишина. Только учащенное и тяжелое дыхание где-то под ногами.

— Яр?! — с замиранием сердца позвал я.

— Дай секунду, — счастью не было предела, услышав в ответ голос следака. Живой! Спасибо, Господи!

Наконец свободные от пут шли прочь из этого жуткого дома. Ярик вызывал наряд, а я наткнулся на тело парня. Коснулся шеи, без надежды выискивая признаки жизни. Тихий и робкий молоточек пульса ударил по подушечкам пальцев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Яр, парень ещё жив! — выпалил победно.

56. Любимые придурки

МИША

Я не желал ему зла, но внутренне был счастлив, что вестей о нём нет. Мне нужно немного времени, чтобы доказать Вике, что искренне люблю её и, что только я могу сделать девушку по-настоящему счастливой. У Геры был шанс и не один, но он их растерял по глупости и на ровном месте.

Она больше не его! Они на пороге развода! Он не покривил душой и САМ вверил Вику мне. Я обязан попробовать…

Её держит совесть, злость и обида. Вику бесит, что снова всё решили без неё, исподтишка, как с маленькой девочкой. Излишняя забота? Возможно. Но никто и ни разу не спросил, чего хочется ей. И я, в том числе. Потому что впервые был согласен с её мужем. Девушке грозит опасность, и моя интуиция никогда меня не подводила. Гера молчал третьи сутки. В ход шёл мой черёд. И я им воспользуюсь.

Клянусь, не хотел на неё давить, но, увидев желанное месяцами тело обнажённым, в мозгу переклинило. Честно, боролся, как мог, но внутренний демон оказался сильней.

Пленил Вику в свои объятия. Смотрю в зелёно-карие глаза и жду возмущения или протеста. Её веки опустились. Смотрит на мои губы. Чувствую, как сердце в груди пропускает удары. Тело дрожит в моих руках, слабнет. Впился в этот рот, словно ядом убивая в ней последние попытки отвергнуть меня. Поддалась. Обмякла. Целует в ответ. Моя?!

Подхватил и унёс из ванной комнаты. Уложил на постель и жадно припал к шее. Сладкий и ненавязчивый запах ванили поглотил мысли в вихре. Я хочу её! Просто до безумия.

Сорвал злосчастное полотенце, раскрывая её для себя. Вика тяжело дышала, но не останавливала. Изогнулась, ёрзая подо мной. Член упёрся в лоно, ноя от преграды в виде брюк.

Припал к соскам и втянул ареолу. Томный стон донёсся до моего слуха. Ладони девушки обнимали и гладили по голове, тонкие пальцы гуляли в волосах. Опустился ниже, к животу, который за эти месяцы заметно округлился. Там ребёнок её и Германа. Я здесь явно лишний.

Поднялся выше и вновь накрыл губы поцелуем. Чувствую, как извивается и глубоко дышит. Ласкал шею. Сжимал груди. Скользнул рукой к промежности и прошёлся между складочек. Мокро.

— Гера… — охнула Вика, уткнувшись в мою шею носом.

Теперь убила, отрезвляя окончательно. Застонал, как от зубной боли. Я знаю, ты — не моя, но зачем же так явно и жестоко? Впрочем, сам виноват.

Вика ослабла и растеклась подо мной. Выдернул из-под себя одеяло и накрыл им девушку.

Ясность проявляется в тёмных глазах, и она в ужасе смотрит на меня.

— Я сглупил. Прости… Ничего не было

Лучше уйти сейчас. Быстро поднялся и поспешил прочь из квартиры, оставляя Викторию самостоятельно делать выводы о произошедшем.

На работе остаться запретили, а спать в машине как-то негоже. Посмотрел на часы — полтретьего ночи. Вика по-любому спит. Тихонько вернуться мне ничего не мешает. Рискнул. Ступив за порог квартиры, обнаружил мрак. Это хорошо, значит девушка всё-таки спит. Прошёл глубже в комнату, оставляя свет включенным только в коридоре.

— Не обязательно вести себя, как преступники, — сердитый голос со стороны кровати.

— Я думал, что ты спишь, — проронил невинно. — Боялся разбудить.

— После случившегося я не смогу больше уснуть, — ночник вспыхнул ярким светом.

— Вик, мы просто поддались немного порыву, — тщетно пытался перевести всё в детскую шалость. — Но всё обошлось, мы вовремя одумались.

— Разве вовремя?! — негодуя, воскликнула она и встала с кровати.

— Ну почти. Ты ни в чём не виновата. Я воспользовался, а тобой владел повышенный уровень гормонов и тоска по мужу…

— При чем тут муж?

— Ну ты бы не шептала его имя во время моих ласк.

Девушка отчаянно простонала и, запустив ладони в волосы, нещадно потянула.

— Просто супер. Даже изменяя мужу, шепчу его имя.

Вот теперь от этих слов начало зарождаться негодование.

— Что значит изменяешь?! Он первый унизил тебя, вынудил уйти, требовал развода и аборта, параллельно трахался с другой. Вы давно не муж и жена друг другу. Только по документам. Какая на хрен, измена?!

— Измена не измеряется так, — её лицо стало грустным и виноватым. — Она измеряется совестью. Допустив близость с тобой, я изменила самой себе, своим чувствам… Ты словно обухом ударил меня о землю.

— А может уже пора? — смотрю жестко. — Тебе нужно принять решение рано или поздно. Либо ты простишь его и вернёшься, либо пора начинать новую жизнь. Среднего не дано.

— Именно сейчас принимать решения не только рано, но и невозможно. Всё слишком смыто и ненадёжно.

— Тогда чего ты хочешь от меня? — раздражение начало брать верх. — Я сделал тебе приятно. И остановился. Проявил запоздалое, но уважение к тебе и Герману. Да, ошиблись. Извини — повторяю ещё раз. Виновен. Идиот! Обещаю, больше не повториться такого.

Вика умолкла, сцепив зубы. Опустила голову.

— Мне лучше вернуться домой.

— Вик, проехали, ладно? — устало смотрю на неё. — Давай забудем, пожалуйста. Мы оба ошиблись и оба признаём. Что было, то было, — наблюдаю, как изучает пол. Её нужно как-то отвлечь. — Знаешь что?

— Что?

— Мне сейчас до безумия хочется того обалденного тарта из манго с мандаринами и чашку незабываемого кофе из твоей кондитерской.

— Мы ещё не открылись, — буркнула она.

— Ты — хозяйка заведения. Хоть раз позволь мне изъять выгоду от знакомства с тобой, — заговорчески подмигнул.

Уставилась на меня и её взор немного просветлел. Улыбнулась.

— Тогда скройся, я переоденусь.

Я рассмеялся и вышел из комнаты в коридор.

Окончательно погасить инцидент смогли только в кондитерской. Вика рассказывала забавные случаи с клиентами, а я решился поведать ей о нашем с Германом приключении, когда повезли тот злосчастный торт.

Видел, что сон начал одолевать девушку и решил поспешить закончить наше общение. Помог ей всё убрать и повез обратно в квартиру. Вика рухнула спать, едва успев переодеться, а я же замер на краю своего дивана, тоскливо глядя в окно и ловя первые лучи рассвета.