Тортоделка. Истинный шедевр (СИ) - "EvgeshaGrozd". Страница 23
Уснул со спокойным сердцем, прижав к груди желанную фигурку. Снилась, однако, та тварь и как я прислуживаю с обедом ей и её любовникам, но под утро, сквозь дрёму, уловил ласковое поглаживание по груди. Память вернула в мозг Вику, улыбнулся, не открывая веки, но знакомый запах парфюма мгновенно всколыхнул сознание. Резко сел, распахнув глаза. Мать твою!
— Доброе утро, милый, — взгляд проклятых угольков и властный поцелуй на мгновение парализовали.
Пара секунд ступора и со стороны ванной слышу шорох. Вика?! Нет, нет, только не так! Следом спектакль полный маразма от бывшей, в котором хотелось её задушить, распять, отрезать башку. Функция маньяка сработала хорошо, но параллельное желание остановить оскорблённую Вику и объяснить всё спустило ярость на второй план. Оплеуху по Лике не ждал, но внутренне напрягся и звоночек беспокойства ударил по нервам. Ладно, позже с нокаутированной разберусь. Смерть как не хотел, чтобы Вика ушла, думая, что эта дрянь — моя невеста. Всё не так! Давно не так!
Досталось следом и мне. Боль в плече внесла новые коррективы. Неужели, Вика неравнодушна ко мне, раз позволяет бить меня?! Мысль об этом окончательно обезоружила, и я врос в пол не способный думать больше о другом.
След девушки простыл, а сзади стонала бывшая. Вернулся к ней, разглядывая её раскрасневшееся от удара лицо.
— Притаскивая сюда свой зад, будь готова к тому, что я могу быть не один, — рявкнул я, натягивая брюки.
— Ты и правда пал со своим кухарством. Эта мышь…
— Закрой пасть! — гневно рявкнул я. — Её зовут Вика, а ты ногтя её не стоишь. Мне безумно жаль, что она увидела со мной такую шкуру, как ты.
Лика не показала виду, что оскорбилась, но уши слегка вспыхнули.
— Твоя Вика — всего лишь очередная несчастная девушка, которую ты попользуешь и выкинешь, как всех предыдущих, — она вдруг мягко улыбнулась и прошлась пальчиком от моего подбородка по груди к поясу брюк. — Только я любовь всей твоей жизни, которую ты так и не смог вытравить. Признайся.
— Ты себе льстишь, — в теле звякнул крючок негодования.
Поймал руку мерзавки за запястье и отвёл от опасной зоны.
— С тобой только классно трахаться. Шлюха ты отменная. Сменить профессию не думала?
И вот тут, видимо, задел. Лика изменилась в лице и залепила мне звонкую пощёчину. Ни хрена себе! В ярости сомкнул пальцы руки на её глотке, припечатав к стене. В глазах девушки отразился испуг, который махом перешёл в похабное созерцание. Она эротично изогнулась, соприкоснув бёдра с моими, а ладони вновь легли на пояс.
— Пусть шлюха, но зато твоя личная, — зазывно облизала свои губы.
Член от этих простых махинаций мгновенно разбух. Вот почему ты, дружок, только на эту дрянь просыпаешься?
— Ты же хочешь… Как и я.
В груди зазвонил тревожный звоночек. Один раз — помешательство, второй — клиника. Решительно разжал хватку и отошёл.
— Пошла вон из моего дома, — спокойно расчленил каждое слово.
Бывшая хмыкнула и, подняв сумочку, направилась к дверям.
— Ключи положи на стол.
Тормознула оглянувшись. Вынула их из сумочки и брякнула о столешницу.
— Лучше смени замки, — хитро оскалилась. — Мой номер телефона всё тот же, — и ушла, прикрыв за собой входную дверь.
Облегченно выдохнул, поздравив себя с тем, что не поддался. Значит, эта сука не может влиять на меня стопроцентно. Выходит всё не так плохо, как прогнозирует Антоха. Но со словами о том, что Вика — очередная моя жертва, чтобы поиграться, был категорически не согласен. Я не притронусь к ней, пока искренне не возжелаю её души, а не тела.
Начал собираться на работу с чётким решением исправить ситуацию и поговорить с девушкой, объясниться. Она обязана знать кто такая Лика! Не хочу, чтобы Вика думала иначе.
Примчал на работу и пулей устремился в её цех, но войдя туда, понял, что лучше бы умер или заразился триппером от бывшей.
Рыжеволосый кондитер Савва сжимал мою тортоделку в своих могучих руках и крепко целовал в губы.
Убью, нахер, обоих!
13. Не игрушка
ВИКА
Вчерашний взрыв так и остался на стенах цеха, потому что замывать его, на тот момент, было не первостепенным делом. Теперь же всё ореховое безобразие затвердело большими кляксами и капелью на поверхностях. Какао-масло придало им нужную твёрдость и отмыть пятна могли теперь только скребок и железная мочалка. Вооружившись моющими, начала драить стол и стены, представляя, что начищаю мажорчику рожу. Тёрла с остервенением и яростью, зарабатывая мозоли на пальцах и ладонях.
Жених! Женишок — блядуна кусок! Надо было не жирафа ему там рисовать, а отрезать всё под чистую и аккуратненько зашить. Отчего я не херург, от слова "хер"?!
Отмыв кляксы, осела за стол, включила программу заказов на ноутбуке. Запись на два часа дня и не помечена. Да, потому что не увидела её вчера и не сделала. И всё из-за мажора, жеребчика, добермана и кобеля! Которого хочу сейчас придушить, расчленить и расфасовать по запчастям.
Ненавижу! Нет… Другое?! Люблю?! Сука! Люблю, с ума схожу, ненавижу и… люблю. Бля!
Гребанная глазная жидкость вновь устремилась по лицу и закропила с подбородка на стол. Когда успела влюбиться? Только на козлов и западаешь, Вика! Ну какого лешего тебе неймётся?! Ведь знала же и видела, что говнеца добротный кусок, но всё равно запала. Вот и отхватила сегодня по самое не хочу. Думай уже мозгами! Живут чаще всего не с тем, с кем любится, а с кем приходится и, похоже, ты в числе таких.
— Вика? — голос с дверей. Не тот, совсем не тот. — Ты плачешь?! Что случилось?
Милый, влюблённый и заботливый Савва подскочил ко мне и обеспокоенно обхватил за плечи. Повернул к себе, коснулся волос.
— Вчера пришёл заказ, а я его… проворонила, — и от этого зарыдала ещё горше.
Заказ профукала, получу по голове и окончательно разочаровалась в мажорчике — полный комплект моего невезения. Захотелось домой в свою кроватку, выключить свет, задвинуть шторы и, свернувшись в клубочек, предаваться горю, умываясь слезной жидкостью.
— Я поговорю с Ворсом. Ты не виновата. Всё бывает. Этот вездесущий Герман Юрьевич тоже мог бы тебе помочь. Проследил бы ленту.
Ох, зря! При упоминании о мажоре продолжила лить белуговы слезы ещё пуще.
Парень резко встал и следом потянул меня на ноги, заключил в объятия, крепко прижимая к груди. Другой запах, другая сила сжатия, даже стук сердца звучит иначе. Не тот, не мой… Не мой проклятый мажорчик. Мягкие ладони скользили по спине. Размеренный утешающий шёпот наравне с покачивающими движениями. Убаюкал, усыпил бдительность и восприятие. Рука коснулась моего лица. Влажная и прохладная, а у Германа тёплая и сухая, согревающая и пробивающая жаром каждый дюйм на коже. Полная противоположность мужчин.
— Всё обойдётся. Я всё решу.
Дежавю. Та же фраза. Резко подняла на него глаза. Такие абсолютно разные, но в чём-то похожи. Опустила взгляд на губы: тонкие, розоватые, рыжие волосы усов и бороды аккуратно обрамляют их изгиб. Этот парень необычно красив и яркий, как солнышко, которое обязано согреть и нести радость. Заметил направление моего взора и раздумывать долго не дал. Впился поцелуем, в котором, клянусь, очень пыталась утонуть. Но словно шлепок в лужу и никакого блаженного покачивания на волнах. Пропустила глубже в рот, покоряясь его исследующему языку. Сладкий запах мяты бил в нос и ненавязчивый бриз морского парфюма рассеивал всё в шлейф стыда и сожаления. Сильные руки обвили спину и затылок, страстно вжали в себя, ощутила его эрекцию. Что ты творишь, Вика?! — крик из недр отупевшего мозга.
— Потерпели бы до вечера, — гром, удар, нокаут.
Сунуть голову в духовку?! Оттолкнула от себя Майорова, повернувшись лицом к вошедшему. Герман стоял в цехе с перекошенным лицом, губы сжаты с невероятной силой, а взор небесно-голубых глаз буквально почернел, превратившись в тяжёлое грозовое облако.