Абсолютный слух. Счастливчик Майки (СИ) - Федотов Александр. Страница 38

— Хелоу?

— Майки! — Услышал, я, радостный голос Маши, впрочем, ее интонация, тут, же стала обиженной:

— Не звонишь и не едешь, совсем меня забыл?

— Какие поездки? — Сказал я укоризненно — Еще, только, двенадцатый час!

— Но, позвонить, ведь, мог?!

— Прости, котенок, проснулся поздно, потом, на кухне зашивался! Но, я, исправлюсь! Завтра, как, только, встану, так, сразу тебе позвоню! Даже, зубы чистить не буду!

— Нет, уж, зубы, все же, почисти, — засмеялась Маша — у тебя красивые зубы, за ними нужен уход! Когда приедешь?

— Пока, не могу сказать, я, еще, сегодня, отца не видел. Вот, вернется отец, тогда, можно будет планы строить.

— Но, сегодня, ты, точно, ко мне приедешь?

— Приеду, с вероятностью, девяносто девять процентов!

— А, почему девяносто девять? Один процент куда девался?

— Оставил, на случай падения метеорита!

— А, они, что, так часто падают? Целый процент оставил!

— Вероятность, конечно, меньше процента, просто, не хотел с дробными числами связываться. Маша, как наши песни поживают?

— А, да! Я, ведь, звоню из — за этого! Я, закончила песню, «Жизнь удивительна» теперь, тебя жду, проверить надо!

— Сегодня, обязательно приеду, если, конечно, метеорит не упадет. Пока Маша!

— Пока Майки! Майки… Ты, назвал меня котенком… Я, некоторое время, послушал гудки, потом повесил трубку. Едва, я отошел от телефона, как он снова зазвонил. «Машка, что — то забыла», но это был отец:

— Хорошо, что ты дома, никуда не уходи, через час приеду, нужно купить тебе костюм… Вырос ты, уже, из старого костюма, перед людьми неудобно будет…

— Хорошо, буду дома.

Я повесил трубку и пошел в подвал.

Как ни странно, но мне понравилось, то, что я, видел в зеркале. Не уважал я костюмы раньше, мягко говоря. А, галстуки, так, вообще, ненавидел всеми фибрами, да и одевал — то их, считанные разы. В зеркале отражался симпатичный парень, строгие линии, стройный, где — то, даже, элегантный. Умеют, же, делать капиталисты! Я, посмотрел на бирку болтающуюся на рукаве. Двести двадцать баксов?! Папаша, совсем, с глузда съехал?! Я, же, его одену, считанные разы! Потом, опять вырасту!

— Берем! — Сказал отец за спиной.

Ко мне, тут же, подскочила менеджер. Черт! Ловкая девица. Думал и брюки сдернет, вместе с трусами! Я, стянул с себя галстук, задернул шторку и шустро перепрыгнул в свои джинсы. Кто их знает, этих менеджеров. Мы прошли на кассу, отец расплатился, наши покупки завернули, погрузили все это в фирменный пакет и мы пошли на выход. Мы сели в отцовский «Мустанг» и отец спросил:

— Тебе, сейчас куда надо?

— Домой, конечно, я без фургона, как без рук, вернее, как без ног. Не помню, я, автобусных маршрутов.

— Ничего, ничего, потихоньку приспособишься, там бензина много осталось?

— Меньше трети бака.

Отец, достал бумажник, выстегнул оттуда пятидесяти долларовую купюру и протянул мне.

— Это, тебе на неделю.

Я, взял деньги, где — то под грудиной глухо заворчала совесть. «Заткнись! Мысленно прикрикнул, я, на нее, без тебя тошно! Чего уж, теперь, после костюма».

— А, костюм было обязательно покупать? Могли на прокат взять, все равно, я, скоро вырасту.

— Ты, последний мужчина в нашем роду! Ты, не никогда не будешь носить вещи из проката! Мы не бедствуем! На похоронах мамы, ты должен выглядеть достойно!

Некоторое время мы ехали молча, потом, я, спросил:

— Когда похороны?

— Похороны послезавтра, завтра прощание. Ее лицо, было, сильно повреждено рулевой колонкой, поэтому все так и затянулось. Я, ведь деньги в бюро еще из Детройта перевел, что бы они могли начать работу и все равно, задержка случилась.

Он, кинул взгляд, на мой застегнутый ремень безопасности и сказал:

— Когда тебе было двенадцать лет, ты разбил нос о спинку переднего сидения. Вы с мамой, тогда, ехали в центральный Нью — Йорк покупать твою первую гитару, а на дорогу выскочила собака. После этого, я, установил ремни безопасности на все наши машины… Маму это не спасло…

Его взгляд стал грустным и задумчивым. Потом, он сменил тему:

— Я, был в страховой компании, машину нам заменят. Мама проглядела один пункт в договоре, наличными получить не удастся. Но, может, это и к лучшему, не все, же тебе, ездить на старом фургоне. Считай, это, ее последним подарком.

— Спасибо.

«Что — то плюшки густо посыпались, — подумал я — за белой полосой, идет черная, как бы мне в прожарку не залететь». Отец поморщился:

— Не успели мы, тебя застраховать… Кто же знал, что так получится.

" А, вот это, большая удача, страховщики, напустили бы на меня мозголомов, могло дело и до гипноза дойти. Говорят, что сильный гипнотизер, может заставить человека, вспомнить свою предыдущую жизнь. А, со мной и напрягаться не придется, я, ее и так помню». Отец лихо промчался по подъездной дорожке и резко затормозил на площадке перед гаражом. Когда, я, стал освобождаться от ремня он спросил:

— Может, съездим, куда нибудь пообедать? Или, сам будешь готовить?

— Уже, все готово, — сказал я — надо, только, разогреть.

Мы прошли в дом, разошлись в холле и я сказал ему вслед:

— Через пятнадцать минут, все будет на столе.

Мы обедали, отец смотрел равнодушным взглядом, прямо, перед собой и был где — то далеко. Потом он посмотрел мне глаза:

— Всего одно блюдо, непривычно, твоя мама готовила много разного, мне, конечно, не все нравилось, но я не говорил ей об этом. Хотя, если, в доме одни мужчины и нет детей, то и так будет неплохо. Много, я, упустил в жизни, постоянно в разъездах, не заметил, как ты взрослым стал. Мне казалось, что без мамы, здесь все рухнет, придет в запустение, но ты, пока, справляешься. В доме пахнет едой.

Я, стал убирать со стола, а он поехал по своим делам. «Пока, я, тут один, надо проверить свои физические возможности, не должен, я, по возрасту быть таким сильным, Машка летала вчера, как воздушный шарик». Я, прошел в свою комнату и легко встал на руки, прошелся по комнате на руках, «ну, это, я, положим и в прошлой жизни умел». Добрался до стены и опираясь на нее пятками приобрел, некоторую устойчивость. Плавно сгибая руки, коснулся головой пола, а, теперь отжаться и еще раз! Отжавшись десять раз, я почувствовал легкую усталость в мышцах, а, теперь еще десяток! Оттолкнувшись от стены пятками, я, приземлился на ноги и встал. Впечатляюще! У меня и в лучшие годы получалось, только три раза, да то не всегда! Очень, уж неудобная позиция для жима. Я открыл створку шкафа, разделся до пояса и всмотрелся в зеркало. «Обычный подросток, высокий, пожалуй, для своих лет, жира нет, да и мышцы не впечатляют, хотя и ребра не просвечивают. Очередная плюшка? Это, только, от Старика может быть». Зазвонил телефон и я пошел в коридор.

— Я слушаю.

— Майкл, это ты?

— Я, кто это?

— Это, я, Крис, мы с тобой встречались на озере.

— Я помню.

— Наши, собираются, сегодня на репетицию, ты сможешь подъехать?

— Куда?

— Ну, если ориентироваться от озера, то по Виктори Бул, до Остин Плейс, в общем, Остин Плейс 12.

— Что это?

— Обычный дом, я тут живу.

— Во сколько?

— Это, ты, сам решай, мы ведь из — за тебя собираемся.

— Через час.

— Договорились!

Я огляделся, обычный гараж, стены, до самого потолка, были заставлены крупными параллелепипедами прессованной соломы. «Голь на выдумки хитра, — подумал я — тот, кто додумался, улучшить акустику этой бетонной коробки, таким оригинальным способом, наверное, раньше был фермером?»

— И, как, акустика? — Спросил я Криса.

— Не студия, конечно, но гораздо лучше чем было.

Кроме нас с Крисом, здесь было еще четыре парня, я перезнакомился со всеми и пошел смотреть оборудование, Крис пошел со мной. Я, подошел к усилителю мощности, в общем — то компактный ящик, размером с системный блок, учитывая его ламповую начинку, размеры были весьма скромными. Изогнувшись посмотрел на его заднюю стенку, МЛ 350 прочитал, я, его маркировку. Прямо, на его темно — коричневой крышке, заводом изготовителем, была нанесена белой краской, блок — схема усилителя.